Никогда не целуйся с незнакомцем (ЛП) - Реншоу Уинтер (список книг txt) 📗

— Ты на меня запал, — она наклонила голову набок. — Я знала, что это случится.

— Я не запал на тебя, — солгал я.

— Я влюблена в свою работу, Уайлдер, — она говорила о работе так, словно это было живое, дышащее существо, а я – всего лишь горячая интрижка.

Подошёл официант, прерывая разговор, и принял наши заказы. Остаток ужина мы провели, болтая о пустяках, и Эддисон прилагала все усилия, избегая любых разговоров о личном, и как только я заплатил по счёту, мы вышли на улицу.

— Спасибо за ужин... друг, — она ткнула пальцем мне в грудь. Её красивые губы широко раскрылись в зевке. — Ты вымотал меня прошлой ночью. Мне нужно пойти домой и лечь спать.

— Ещё только восемь часов, — возразил я. — Вся ночь ещё впереди… друг.

Я потянулся к её руке, но она отдёрнула её прежде, чем у меня появился шанс притянуть её к себе.

— Не сегодня.

Показалось жёлтое такси, и Эддисон шагнула к тротуару, высоко подняв руку. Такси с визгом остановилось, она распахнула дверцу и повернулась ко мне, помахав на прощание.

В этот момент на меня что-то нашло, и я обнаружил себя сидящим рядом с ней в такси.

— Что ты делаешь? — спросила она с недоумением в глазах.

Я назвал адрес таксисту и усадил Эддисон к себе на колени, мои руки нашли в темноте заднего сиденья её рот. Городские огни мелькали на её лице, словно кадры из фильма. Притянув её лицо к своему, я поцеловал Эддисон так, как будто это много значит для меня.

— Сегодня вечером ты едешь ко мне домой.

* * *

За последние несколько лет ни одна женщина, с которой у меня была связь, не переступала порог моей квартиры. После Никки. Моё пространство было священным. К тому же, приводить девушек домой значило дать им ложную надежду.

— Мило, — сказала она, когда мы поднялись на лифте в мой пентхаус. Я приобрёл его после того, как заработал первые десять миллионов, через год после смерти мамы. — Здесь красиво, — она скинула туфли на каблуках цвета яблока в карамели и прошла через комнату к раздвижным дверям, выходящим на балкон. — Я понятия не имела, что мы соседи. Когда ты собирался мне сказать?

— Ты же ничего не хотела обо мне знать.

Иногда мне казалось, что жить здесь неправильно, как будто каким-то извращённым обходным путём за это заплачено смертью моей матери. Но тётя напомнила, что моя мать желала для меня именно этого. Ей бы очень хотелось, чтобы я жил с комфортом, держа весь мир в кармане, так, как никогда не могла она сама.

Я подошёл к Эддисон сзади, скользнул руками по её талии и поднял их к её налитой груди. Мои губы нашли изгиб между её челюстью и шеей, и она растворилась во мне.

— Не знаю, хватит ли у меня сил, — её слова прозвучали едва слышным шёпотом. Она повернулась ко мне лицом, отобрав у меня возможность пожирать её дюйм за дюймом. — Пожалуйста. Прекрати это делать.

— Прекратить делать что? Сейчас я много чего делаю, милая. Ты должна быть более конкретной.

— Не заставляй меня влюбляться в тебя.

Замерев от её признания, я подчинился, позволив рукам упасть и не касаться её мягкой кожи.

— Я говорила тебе, что ты можешь контролировать моё тело, — её слова были неразборчивыми и прерывистыми, а удручённое лицо выражало сожаление. — Но я никогда не говорила, что ты можешь контролировать моё сердце. Я не хотела лучше узнавать тебя. Не хотела тебя впускать. Не хотела, чтобы меня заботило что-нибудь, кроме…

Она замолчала, её глаза остановились на окрашенном в интенсивный цвет бетонном полу.

— Мне нужно идти, — протиснувшись мимо меня, Эддисон надела туфли и вернулась к лифту.

Засунув руки в карманы и не в силах вымолвить ни слова, я стоял и смотрел ей вслед.

∙ ГЛАВА 11 ∙

ЭДДИСОН

— Коко, можно мне приехать? — спросила я, стоя около высотки Уайлдера. Оглядываясь через плечо каждые две секунды, я молилась, чтобы он не последовал за мной. С другой стороны, он не стал уговаривать меня остаться. Не остановил лифт. Он позволил мне уйти.

— Эддисон, уже поздно, — сказала она. — Разве ты в это время не должна быть в постели?

— А ты? — задала я встречный вопрос. Обычно она вставала около трёх, чтобы подготовиться к работе.

— Приезжай, — пригласила она.

* * *

— Привет, Харрисон, — поздоровалась я, входя в их лофт. Он оторвал взгляд от кроссворда в The New York Times, который разгадывал, сидя в видавшем виды кожаном кресле и закинув ноги на пуфик.

— Рад тебя видеть, Эддисон, — его слова были сухими, и я заметила, как он взглянул на часы на каминной полке. Понятно, что время посещений давно прошло, но мне нужна была сестра. Харрисон всегда был занозой в заднице. За эти годы я научилась не реагировать на него. Большую часть времени, когда он вёл себя как полный мудак, я дразнила его и задирала, но потом мы смеялись, и всё было в порядке. Но в этот вечер я была не в настроении.

В камине пылал огонь, принося тепло в их дом, который я полюбила за эти годы. Я нашла им эту квартиру много лет назад, когда они были молодожёнами. До того, как она получила место в утреннем новостном шоу. До того, как они махнули рукой на то, что казалось идеальным союзом.

Однако яростно оберегающая натура Коко соперничала с моей, и она ровным счётом ничего и никогда не говорила мне, почему с ним развелась. И так и не рассказала, почему спустя два года они всё ещё жили вместе.

Коко оставила Харрисона, по крайней мере, на бумаге, примерно в то же время, когда рассыпался в прах наш союз с Кайлом. Слишком часто она откладывала свои личные проблемы в сторону, чтобы заниматься моими. Она была такой потрясающей. Коко была не просто моей старшей сестрой, она была моей лучшей подругой. Моей защитницей. Моим человеком.

— Входи, — сказала она. — Не обращай на него внимания.

— Вы сегодня в ссоре? — прошептала я.

— Прямо сейчас у него ну очень большая заноза в заднице, — закатила она глаза.

— Та, что была там все эти годы?

— Да. Та, которая до него передавалась из поколения в поколение в семье Биссетт, — Коко привела нас по коридору в главную спальню, в которой проживала единолично. Каким-то образом ей удалось убедить Харрисона поселиться в комнате для гостей.

Я примостилась в изножье её кровати, на том самом месте, где сама лежала, свернувшись калачиком, в ту ночь, когда узнала о Кайле и его неосмотрительных поступках. На том самом месте, где я лежала, когда отреклась от мужчин, любви, романтики и всего остального, что могло заставить меня чувствовать.

Я говорила ей, что буду независимой и самодостаточной. Что никогда больше не позволю другому мужчине снова контролировать моё сердце. Что никогда не стану полагаться на другого мужчину, чтобы подняться в профессиональном или социальном плане. Что смогу всё сделать сама. Той ночью моё сердце окуталось колючей проволокой.

— Итак, что случилось? — спросила Коко. Без грима на лице, подготовленного для съёмки, она выглядела совершенно по-другому, хотя всё равно оставалась великолепной. У нас были одинаковые миндалевидные глаза и пухлые губы в форме сердца. Высокие скулы и длинные шеи делали нас похожими на двух сестёр-аристократок, родившихся не в том веке.

Кто бы мог подумать, что мы были двумя нищими девчонками из Кентукки, вылетевшими из единственного известного нам гнезда в поисках чего-то лучшего?

Слёзы обожгли мои глаза. И попытки сморгнуть их были абсолютно бесполезны.

— Ой-ой-ой, — Коко придвинулась поближе и погладила мою спину. — Что этот ублюдок с тобой сделал?

Стук в дверь на секунду отвлёк её от меня.

— Чего ты хочешь? — спросила она, открыв дверь. Приглушённый голос Харрисона, стоящего по другую сторону, кажется, задал ей какой-то вопрос. Или попросил что-то сделать. Вероятно, последнее. — Нет, я же сказала. Нет. Не буду. Тебе придётся найти для этого интервью кого-то другого.

Харрисон сказал что-то ещё, чего я не смогла разобрать.