Хранитель ключей - О' (бесплатные серии книг txt) 📗
Закрыв шторы и выключив свет, он постарался успокоиться. Возможно, Лей и его мать все для себя решили в отношении его: у него была нездоровая одержимость прошлым. Может, ему нужен хороший психиатр, который лет пятьдесят будет помогать ему разбираться в себе, потихоньку собирая цельную картину.
Но он не мог ждать.
Закрыв кабинет, он сказал Сюзанне, что возвращаться не будет. Если ей и было интересно, почему он не будет возвращаться, она не подала виду, уставившись в стол, всячески избегая смотреть Рею в глаза.
Мартин, как и полагается мерзавцу, спрятался в каком-то темном углу.
Рей рассыпался. Нечему было сдерживать этот процесс.
Очутившись на стоянке, он провел рукой по капоту «феррари» Мартина, восхищаясь его прекрасной покраской в черный и синий цвета, выполненной на заказ. Такую классную машину впору было повесить в рамку на стену, как произведение искусства. Эти дизайнеры делали из машин настоящих лесных хищников — поджарых и готовых напасть. Мартин поддерживал свою малютку в идеальной форме.
Рей осмотрелся: стоянка была пуста. Он выбрал ключ из внушительной коллекции — такой необычный, весь в зазубринах — и с усилием провел им по водительской двери, ощущая детскую радость от вида и звука подобного разрушения. На металле остался отвратительный глубокий шрам. Мартин со своими двумя детьми, домом в Брентвуде, красавицей женой и многочисленными интрижками должен был по достоинству оценить его кретинический поступок, поскольку сам часто вел себя как кретин.
Его собственный блестящий «порше» как будто приглашал внутрь. Приятный прохладный ветерок обдувал ноги и разгоряченное лицо. Рей открыл бардачок; ключи устроились там, как старые добрые друзья. Настоящие друзья, готовые дать приют. Рука сгибалась нормально, пальцы сломаны не были. Впрочем, Мартин даже не упал, хотя ярость, которая управляла ударом Рея, была так сильна, что можно было только удивляться, как Мартин умудрился не вылететь в окно.
Сорок пять минут Рей пробирался по хитросплетениям улиц Лос-Анджелеса до первого адреса в списке. Десяток ключей на связке не давали ни малейшего намека на то, какой дом и каким ключом отпирать, но Рей был уверен, что каждый из них что-то да значил.
Норуок, Бомбардье-стрит… «Название, наверное, осталось со Второй мировой войны», — решил он, еле тащась по раскаленной дороге. Странное название для улицы. Ветер со стороны Санта-Анны дул уже несколько дней. Сегодня он разошелся не на шутку — неистово рвал и трепал, сводил с ума, щипал за кожу, залазил под одежду, как грязный паразит. Рей не останавливался, поминутно вытирая пот со лба. Он был одновременно возбужден и напуган.
Район, казалось, обезлюдел. Местные жители сели в свои машины в полвосьмого и прорвались сквозь забитые улицы к парковкам возле своих офисов, где они попытаются принести пользу. Потом они вернутся по все таким же забитым улицам, чтобы уставиться на гипнотический голубой экран в гостиной, где и постараются забыть все свои дневные потуги. Образ жизни не изменился с тех пор, как Рей был ребенком. Он смотрел на качели в одинаковых задних двориках, выгоревшие участки травы перед домом, краску, отслаивающуюся вдоль сточных канав, залатанные крыши — в общем, неописуемое запустение в месте, которое, наверное, пятьдесят лет назад казалось перспективным.
Когда все это строили, то не удосужились заглянуть в будущее хотя бы на полстолетия. Они думали лишь одно: как быстро мы сможем это построить? Дома в стиле ранчо очень скоро показали свою гнилую натуру. А может, Рей просто знал теперь больше?
Он не помнил номер дома точно. Да это было и неважно, так как в графстве Лос-Анджелес номера за эти десятилетия поменялись не раз. Он попытался вспомнить нужный дом, но все вокруг слишком изменилось.
В конце улицы стояла школа, в которую он ходил в группу детского сада. Мать рассказывала, что всегда старалась селиться поближе к школе. Он вспомнил свою учительницу миссис Конфи. Они называли ее миссис Конфета и считали слегка чокнутой.
Рей шел и вспоминал. Он пришел домой из детского сада, протопал к крыльцу и постучал в дверь своего нового дома. Никто не отозвался. Его мать, на которую в этом можно было полностью положиться, не открыла дверь. Поначалу, лишь немного расстроившись, он уселся на ступеньки. Потом мимо прошел сосед. Он так пристально смотрел на Рея, словно тот был здесь чужим. Прошло еще несколько минут. Больше никто мимо не проходил. Взрослых не было видно. Высоко в жарком небе гудели самолеты, а в остальном было тихо и очень жарко.
Рей со страхом ощутил, как внутри у него образовывается пустота, как будто вся его отвага капля за каплей вытекает из него. Он существовал всего лишь как одно из растений во дворе, покачивавшихся на ветру. Он не мог попасть внутрь, у него не было дома, не было матери, которая могла бы встретить его. Она бросила его, испарилась. Превратившись в ничто, в пузырящуюся массу, состоящую из одного страха, он принялся барабанить во входную дверь и истошно закричал.
Через несколько секунд мать с полными руками бумаг взбежала на крыльцо и заключила Рея в объятия.
— Куда ты пропала?
— Пыталась отослать несколько писем.
Может, это дом справа, с маленьким крыльцом, которое, казалось, было здесь не на своем месте? А может быть, этот?
Наконец он решил, что заметил знакомое крыльцо. То, на котором он кричал. Да, это то самое место, выкрашенное теперь в грязно-оранжевый цвет. Дом оказался ближе к школе, чем он ожидал. С правой стороны дома он различил окна спальни, занавешенные цветастыми шторами. В детстве это была его спальня. Он узнал дом, и его охватила печаль.
Значит, это было на самом деле. Он не бывал здесь с тех пор, как они съехали отсюда. Модель этого дома, которую он соорудил, была совсем неверной… Она была слишком значительная, слишком чистенькая. Заурядность — как ее передать?
Он остановился на другой стороне улицы и принялся наблюдать.
Какое-то время ничего не происходило. Становилось все жарче, над асфальтом начали возникать нереальные, странные миражи в голливудском стиле. Вдалеке просигналила машина с мороженым. Он помнил этот звук. На расстоянии двух домов из-за штакетника на него с подозрением уставился пес. «Я не знаю, что ты собираешься делать, — казалось, говорили глаза собаки, — но лучше тебе этого не делать».
В четверть третьего мимо прошлепала пара ребятишек, похожих на него в детстве. Уставшие несчастные рядовые ученичества. Тяжелые рюкзаки уже начали портить их спины. Подойдя к дому, они поднялись на крыльцо, осмотрелись, вытащили ключ из-под цветочного горшка и вошли в темный дом.
Дома дети одни.
Рей позвенел ключами в кармане. Возможно, один из ключей все еще подходил к входной двери. В калифорнийских предместьях, въезжая в новый дом, никто обычно не менял замки. А зачем? Люди здесь терпеть не могут тратить лишние деньги и никогда не думают о страхе. Зато им нравится покупать дома, и они любят получать ключи от этих новых домов.
Предместья навевают что-то вроде психологической летаргии. Скука и обыденность заставляют сильно сомневаться в том, что кто-то удосужится тебя грабить. Таким же образом рыба косяками ходит вокруг акул — безликая масса. Какова в этом случае вероятность угодить на обед?
Дети были явно приучены класть ключ на место. Рей наблюдал, как они осторожно положили его под горшок.
Ха!
Он мог взять этот ключ и даже не возиться со своим, а затем зайти, когда ему заблагорассудится. И он был не прочь это сделать. Он хотел узнать, что будет чувствовать внутри дома — мертв он или жив?
Из гостиной он услышал слабые звуки возни и громкий смех. Ребята смотрели телевизор. Он стоял, пока еще одну собаку не вывели на прогулку. Ее выгуливал востроглазый пожилой мужчина. Собака покусывала поводок и не обращала на Рея ни малейшего внимания. Он вернулся к машине, которая, наверное, нагрелась до пятидесяти градусов — как в печке. Руль так нагрелся, что ему пришлось закрыть ладони манжетами рубашки, чтобы вести машину. Рей завернул за угол, включил кондиционер и вернулся на Бомбардье-стрит, на этот раз остановившись в нескольких домах от своего.
