Эверест (СИ) - Свирская Дарья (книга регистрации TXT) 📗
Моя палочка-выручалочка, моя связь с прошлым, моя радость теперь уже была не моя и мне не принадлежала. Я передала все права на нее чужим людям, хотя и не совсем по своей воле, но все-таки…
Снова захотелось курить, но я, сцепив зубы, словила такси, чтобы поскорее покинуть это место, и, продиктовав адрес клиники, направилась туда.
Я знала, что денег от продажи «клипсы» хватает лишь на половину операции, но все равно внесла часть оплаты, чтобы запустить последующий процесс…
А через час безо всякого предупреждения уже стояла перед дверями ДусяВани и давила на кнопку звонка.
Открыли мне не сразу. Я, уж было, подумав, что никого нет дома, прикидывала, что делать, — созваниваться с ними, ехать к Мариванне или подождать у порога. Достав телефон, рылась в контактах, когда услышала характерный щелчок.
До невозможности смущенная Варя стояла на пороге, удивленно уставившись на меня.
— Привет! — Подняла я глаза от телефона, — пустишь?
— Да, да, конечно, — неловко подвинулась она, пропуская меня в квартиру.
«Что это с ней?» — подумала я, пока не выцепила взглядом в прихожей обувь Мишани.
Его нигде не было видно. А Варя, явно не в своей тарелке, не знала, куда деть глаза, нервно теребя рукава свитера.
— Расслабься, Варь, — начала я, — я все знаю.
— Что — все? — Осторожно поинтересовалась девушка.
Она недоверчиво уставилась на меня, а потом в глазах промелькнуло что-то горькое, и я поспешила ее уверить:
— Ты не думай, не от сына.
— А откуда тогда? — С надеждой спросила она.
— Я видела вас, когда приходила к Мише в институт.
Девушка отвела глаза и залилась смущенным румянцем, а я задала вполне резонный вопрос:
— Только чего вы шифруетесь, не понимаю!
— Ну… — начинает Варя, а я ору на всю квартиру:
— Миша, выходи! — И поворачиваюсь к ней как ни в чем не бывало.
Варя предлагает кофе, чай, и пока занимается посудой, на кухню подтягивается сын.
— Привет, — чмокает меня в щеку и усаживается за стол. — Какими судьбами?
— Привет-привет, партизан. За вами соскучилась. А ты чего девочку одну отдуваться оставил? И что за тайны? Ну встречаетесь, так встречайтесь открыто, кому нужны эти шпионские игры?
Он молчит, а Варя поворачивается ко мне, и очень эмоционально объясняет:
— Ты не понимаешь, крестная! Мама с папой этого не одобрят! Я же еще школу не закончила, мне же поступать и учиться надо!
— Ну так не пойму, как одно с другим связано? Или Миша тебе в этом как-то препятствует?
— Нет, растерянно говорит она, а я продолжаю:
— И родителей своих ты лучше должна знать. Ты говорила с ними о том, что у тебя может кто-то появиться? Чисто гипотетически?
— Н-нет…
— Так почему такая уверенность, что они не одобрят? Ты ж у нас девчонка серьезная, голова на месте, в чем проблема?
Варя посмотрела на Мишу, потом на меня, и, опустив голову, тихо заметила:
— Мне Миша тоже примерно так все говорил…
— Только кто-то вбил себе в голову сказку про страшных родителей, — наконец подает голос мой сын, чем вызывает мою улыбку. Сидел же, не встревая, пока девочки «разбирались».
В этот момент в квартиру снова звонят, а у Вари в глазах снова какая-то непонятная паника.
— Иди, открывай, если твои, скажем, что я с Мишей в гости зашла.
— Спасибо! — Благодарит она и идет в коридор, а я бросаю ей в спину:
— А с родителями все-таки поговори!!!
По раздавшимся вскоре голосам я понимаю, что вернулся полный состав семьи.
— Вас сегодня по-любому бы застукали, — тихо говорю я Мише, на что он ухмыляется, но молчит.
Когда все входят в кухню, начинаются охи-ахи по поводу моего нежданного сваливания на голову, и я рассказываю, что сняла квартиру, чтобы какое-то время пожить здесь.
Все странно переглядываются, но никак не комментируют. А я мысленно даю себе затрещину за то, что не подумала удержать эту новость, ведь тут — Мишаня, у которого могут возникнуть ко мне вопросы.
Дуся и Ваня знают, что от своих проблем я тщательно оберегаю детей, поэтому не говорят при сыне ничего лишнего. Но он и сам понимает, что нам нужно пошептаться, поэтому тактично «откланивается».
Я выхожу проводить его в коридор, и, убедившись, что нас никто не слышит, тихо спрашиваю:
— Миш, у тебя к ней серьезно?
— Да, — отвечает он, не задумываясь, глядя мне прямо в глаза.
— Это хорошо… Потому что с ней по-другому нельзя. Ты же понимаешь?
— Ма, я все понимаю, — говорит он, подтверждая серьезность происходящего. — Это же часть нашей семьи, с которой нельзя поступать легкомысленно.
Мой сын высказал сейчас именно то, что убедило меня в осознанности и серьезности его отношения, поэтому испытываю огромное облегчение. Но промолчать о следующем все-таки не могу:
— Вот именно! А то сам знаешь, в случае чего Ванька тебе башку открутит, ну а я — все остальное…
Он снова ухмыляется, порывисто прижимает меня к себе и, попрощавшись, исчезает. А я, вернувшись обратно, замечаю, что Варя тоже нас покинула.
— Ну что, можем говорить открыто? — спрашиваю нашу компанию.
— Давай, жги, — разрешает Иван.
И я пересказываю им все последние события, начиная от появления дома и заканчивая сегодняшней продажей своей «клипсы».
— Сколько тебе за нее дали? — Интересуется Иван.
Я называю сумму, и говорю, что уже оставила ее в клинике. А Дуся сразу же включается:
— И сколько не хватает?
— Столько же.
— Вань, притащи ноут, будь другом, — обращается она к мужу, и, пока он уходит, быстро шепчет:
— Так ты и правда с Мишей пришла?
— Нет, Дусь, он у вас в гостях был. Я сказала, что все про них знаю, а Варя твоя боится вашего неодобрения и вроде как инициирует эти прятки.
— Поняла, работу проведем, — быстро говорит Дуся, с приближением Вани.
— Давай, — говорит она, протягивая руку.
— В смысле? — Не понимаю я.
— Реквизиты клиники давай, чего как маленькая?
— С одним условием, Дусь!
— Не поняла? — Вторит она мне.
— Я верну все до копейки. Иначе — без вариантов.
— Уговорила. Ваня — свидетель.
— Угу, — свидетельствует он, поедая бутерброд.
Я иду налить всем чаю, и, когда ставлю перед всеми чашки, Дуся сообщает мне:
— Чтобы ты не падала в обморок, сообщаю, что перевела сумму на счет клиники, и сумму тебе на карту на первое время. Да и мало ли, вдруг не хватит, или возникнут непредвиденные расходы…
Я, открыв было рот, тут же его закрываю, потому что совсем не подумала об этом.
— Ты ж все равно отдашь, так что успокойся, — предвосхищает мои протесты Ваня.
— Спасибо! Спасибо вам!!! — Смотрю, говоря это, то на одного, то на другого. — Что бы я без вас делала!!!
— Да ладно… — Смущается Иван…
— Поверь, это такие мелочи, — вторит ему Дуся. — Кстати!!! Мы же улетаем послезавтра! Ориентировочно на две недели, как ты, сама справишься?
— Конечно! — Уверяю их я, завтра анализы сдам, а там уже мне все расскажут…
— К твоей операции мы вернемся, так что ничего не бойся! И держи нас в курсе! — Просит Дуся, на что я торжественно обещаю быть на связи.
А Иван говорит, что со связью, как раз, и могут быть проблемы, потому что они будут на каких-то далеких островах, и что эта поездка очень важна для карьеры Дуси.
Я рассеянно слушаю, поэтому не улавливаю, на какие именно острова они летят, почему-то только сейчас начиная осознавать, что у меня с клиникой все решилось, и пути назад уже не будет.
Вечером, сидя в своей полупустой комнате, перебирая события сегодняшнего дня, не могу сдержать слез.
Я всегда считала, что у меня крепкая семья, что жизнь налажена, и что есть надежный тыл. Я все отдавала для своих близких, но с чем сама в итоге осталась?
С тем, что сижу одна в съемной комнате чужого города? С тем, что законный муж, единственный мужчина на протяжении последних шестнадцати лет, не посчитал меня достойной выносить и родить ему ребенка? С тем, что единственная любимая вещь, память о бабушке, моя радость, продана против моей воли, под давлением обстоятельств? И кто в этой ситуации помог мне? Муж? Нет! Только друзья…
