Эверест (СИ) - Свирская Дарья (книга регистрации TXT) 📗
Леонид был эстетом. Ему нравились красивые вещи, красивые люди. Поэтому по его желанию я регулярно посещала косметолога, парикмахера и тренажерный зал, и это даже не обсуждалось. Духи и украшения муж тоже подбирал мастерски, почти всегда попадая «в десятку».
Могло ли мне чего-то не хватать? Нет!
Думала ли я, что в моей жизни какой-то непорядок? Тоже нет!
Мы жили без ссор и упреков, и, негласно разделив свои обязанности по отношению к семье и друг другу, не имели никаких взаимных претензий.
Особенно меня умиляло то, как Леонид возился с малышами. Он никогда не повышал на них голоса, был очень терпелив, много с ними разговаривал.
Сварить утром детям кашу? — Не вопрос! Иногда я, отсыпаясь на выходных, даже не слышала, что они уже давно на ногах, потому что мой покой всеми оберегался, за что я была очень благодарна своей семье.
Леонид водил детей на прогулки, читал им книжки, играл с ними. Вымыть детский горшок? — Без проблем! Искупать? — Да, пожалуйста!
Лёня всегда принимал настолько активное участие в воспитании детей, что я иногда даже удивлялась, встретив подобное в жизни. Конечно же, я хотела, чтобы у нас со временем появился еще один малыш, и однажды озвучила это Леониду.
Тогда он сказал, что мне будет тяжело с тремя, и нужно подождать, пока двойняшки немного подрастут, с чем я, конечно же, согласилась, млея от рассудительности своего мужа и его заботы обо мне. Да вот только, как оказалось, он прямиком отправился к доктору…
Дети росли, и меня все сильнее волновал вопрос моей «небиологичности». Я очень их любила, намереваясь воспитать этих крошек так, что они и не подумают, будто мама не настоящая. Но ведь были же какие-то люди, которые могли проговориться. В теории. И нужно ли и когда рассказать детям правду, или не стоит? Все чаще я задумывалась над этим, теряя покой.
Естественный вопрос, где их мама, на который я все же решилась, вызвал у Леонида очень странную реакцию. Он взял тогда меня за руку, подвел к стулу и усадил на него, а сам сел напротив, оседлав второй стул спинкой к себе.
— Давай проясним это раз и навсегда, — сказал он тогда. — У них есть мать. Она жива и здорова, но в силу обстоятельств не может заниматься их воспитанием. Будет ли она лезть в нашу жизнь? — Нет. Больше я не хочу возвращаться к этой теме. Никогда.
С тех пор я к этой теме не возвращалась, не понимая, что за обстоятельства такие могут быть, чтобы оставить этих шкодных крох, но кто я такая, чтобы кого-то осуждать! А Леониду, конечно же, виднее.
Тогда, помню, я еще спросила у него, что будет, если малыши узнают правду, на что мой муж ответил, что я хорошая мать, и нет никого, кто может хоть что-то сказать им. И я успокоилась, поняв, что сохранность этой тайны зависит только от нас, а сам Леонид ничего детям рассказывать не собирается.
Вот так, летя по автобану, я вспоминала свою с Лёней жизнь, не понимая, как мы пришли к тому, что имеем сейчас. Только от меня неумолимо ускользала какая-то навязчивая мысль, изворачиваясь так, что я никак не могла ее ухватить.
Я, может быть, и готова была понять, почему Леонид мог сделать с собой то, что сделал, если бы он не скрывал это столько лет. Если бы не поддерживал во мне желание стать матерью. Не ходил со мной по врачам. Не смотрел спокойно, как я принимала назначаемые ими лекарства…
Что-то не сходилось… Но что?
И, неужели мы стали друг другу безразличны лишь потому, что последняя связывающая нас ниточка — дети — порвалась? Или она всегда была единственной?
И, ведь нельзя сказать, что он бесчувственный чурбан, зажавший денег на операцию. Несмотря на свою мечту и немалую сумму, он готов мне ее предоставить…
Но его поведение дома в последние перед отъездом дни… Этого я никак не могла объяснить. Мы, словно по мановению волшебной палочки, превратились в чужих людей.
Как горько ощущать себя одинокой после того, как многие годы считала, что моя жизнь налажена, и меня ждет спокойная старость в окружении близких! Осознавать, что лучшие годы были отданы тому, кто забрал их, ничего не оставив взамен…
Почему-то сильно хотелось курить, хотя я, так толком и не научившись, бросила это занятие лет двадцать назад. Но решила не поддаваться слабости, продолжая без остановок двигаться дальше.
Вот так в своих воспоминаниях я и приехала в столицу, где, настроив навигатор, легко добралась до нужного адреса. Оставив машину во дворе, поднялась на второй этаж.
Дверь открыла маленькая сухонькая старушка с короткой пышной прической и помадой на губах.
— Здравствуйте, я — Лера, ваша постоялица.
— Входи, Лерочка, а я — Мария Ивановна.
Я внесла сумки, а она, проверив паспорт, показала мою комнату, где было все необходимое. Мариванна, как я сразу про себя стала называть ее, очень располагала к себе, но не была навязчивой. Она показала мне, где что находится в квартире, провела ликбез на тему «никого не приводить, ночевать не оставлять» и мы разошлись по комнатам. Она — смотреть сериал, я — раскладывать вещи.
ГЛАВА 6
Проснувшись утром, не сразу понимаю, где я. Но, окончательно вынырнув из сладкого сна, привожу мысли в порядок, и направляюсь в сторону ванной. Мариванна уже на ногах, и зовет меня завтракать.
Вчера я не потрудилась купить что-либо съестного, но старушка ставит передо мной высокую чашку чая, блинчики и варенье.
Мы очень легко находим общий язык, и я совсем не чувствую неловкости, поедая приготовленный ею завтрак, все же делая зарубку забить холодильник. Но с утра у меня очень важное дело, поэтому все остальное — потом…
И это дело — продажа моей «ласточки»…
Когда я привожу ее на авторынок, представляющий собой огромное поле, обнесенное забором, долго не могу никуда приткнуться. Все настолько забито машинами, что я начинаю сомневаться, что вообще найду свободное место, радуясь в душе, что, возможно, это послужит предлогом оставить свою «девочку» у себя. Но нет, — в конце длиннючего ряда, почти у самого забора я вижу окошко, куда с успехом притуляюсь, и, выйдя из машины, жду.
После отъезда из дома я уже не была уверена в выполнении Леонидом своего обещания. В любом случае, мне, человеку действия, невыносимо было ждать больше двух месяцев, находясь в неведении, его решения. Поэтому я предпочла не сидеть, сложа руки, а действовать…
Машин и людей на рынке было так много, что я начала сомневаться в успехе своего предприятия, в глубине души надеясь на то, что ничего не выйдет, и я не смогу упрекнуть себя в том, что, хотя бы, не попыталась…
Да не тут-то было…
Прямо передо мной останавливается жующий жвачку молодой парень, и, обойдя вокруг «клипсы», интересуется:
— Что, и крыша раскладывается?
— Да!
— Покажи! — «Тыкает» мне он, вызывая жуткое раздражение, но я вспоминаю, для чего здесь, и молча выполняю его просьбу.
За 10 секунд моя «малышка» складывает крышу, превращаясь в кабриолет, и это бесплатное шоу привлекает множество прохожих, двое из которых целенаправленно направляются в мою сторону.
Это — парочка из молодой красивой девушки, как сейчас говорят, «модельной внешности» и мужчины постарше. Они о чем-то переговариваются в сторонке, а затем он подходит ко мне и интересуется ценой. Услышав сумму, предлагает подписать договор, даже не торгуясь.
Я удивилась тому, что он так легко согласился. Ведь, насколько я знаю, покупатели обычно не то, что под капот лазят, проводя тщательный осмотр, а чуть ли не в выхлопную трубу пытаются заглянуть, выискивая только им одним известные изъяны, и торгуются потом за каждую копейку! А тут так просто — «подпишем договор»…
Молодой со жвачкой пытался что-то сказать о порядке очередности, но после красноречивого взгляда мужчины молча ретировался.
Сидя в машине, мы заполнили бланки договора купли-продажи, пересчитали деньги, и я, в последний раз окинув взглядом родной и до боли знакомый салон, вышла оттуда уже не хозяйкой, а простым автолюбителем…
Модельная барби кинулась на шею этому мужчине, и что-то защебетала, а я молча прошла мимо них в сторону выхода, сдерживая слезы, заставляя себя не оборачиваться.
