И телом, и душой (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна (книги полностью бесплатно .txt) 📗
И когда Лена, будто почувствовав твое пробуждение, поморщившись, открывает глаза и сонно смотрит на тебя... все внутри переворачивается.
- Привет, - шепчут ее губы и несмело раздвигаются в приветливой улыбке вновь.
- Привет, - наклонившись к ней, не сдерживаешься и мягко касаешься большим пальцем нижней губы. Легко целуешь ее в губы, шепчешь в приоткрытый рот: - С добрым утром...
И она, сначала удивленно распахнув глаза, вдруг расслабляется, принимает ласку и тепло.
- С добрым утром, - шепчет она в ответ и возвращает тебе невесомый поцелуй в уголок губ.
И эта нежность окрыляет. Она, по истине, великолепна. Как-то ново, непривычно, незнакомо, но так... чувственно, любовно, душевно. Ради этого можно перевернуть весь мир!.. И мир ради этого тоже может для тебя перевернуться...
Казавшийся пустым и холодным, дом превращается в наполненный любовью, заботой и светом приют для заблудшей души. Где его ждала она, такая родная, такая своя, такая нужная, необходимая, важная. Вся его жизнь! И он стремится теперь в эту крепость, в свой преображенный дом, в круг семейного очага и уюта. Он уже не ночует на работе, не колесит по ночному городу в попытке убежать от себя, в бесплодной попытке найти что-то, давно потерянное и забытое. Он это уже нашел. Она ждет его дома, скучает и любит.
Нетерпеливо сидит в офисе, думая о ней, смотрит на фотографию в рамке, улыбаясь, и не выдерживает, набирает ее номер. Эх, может, не стоит?.. Опять он словно навязывается, давит на нее, выпытывает. Может, она занята, а, может, вовсе не хочет с ним разговаривать?.. Но нет, когда она отвечает, в ее голосе, таком родном, таком мягком и немного хриплом, звучит лишь радость. И он чувствует ее улыбку сердцем.
- Привет, - начинает она первой. И он чувствует, он ощущает. Она с ним, она рядом.
- Привет, - отвечает он ей и, сам того не замечая, тоже начинает улыбаться, откидываясь в кресло.
- Я тоже хотела тебе позвонить, - признается Лена, будто сознаваясь в чем-то интимном.
- Правда? – он почему-то рад этому факту, как ребенок бывает рад долгожданному подарку.
- Я хочу купить новый палас. Помнишь, тот, который мы видели в прошлый вторник?
- Это тот, в клеточку? – удивляется Максим, просто наслаждаясь звуком ее голоса. И плевал он на палас.
- Нет, - смеется она, - он ромбами. Коричневый, в синие ромбы, а не в клетку.
И ему плевать уже, клетка там или ромбы, какая разница, когда она не просто улыбается, но смеется?!
Мир за окном сияет с полной силой, ослепляя его своим сиянием. А Максим ощущает себя счастливым, слушая ее звонкий голосок.
Неудивительно, что после полугода общения по телефону, свое настоящее общение рядом друг с другом они начали именно с телефонных разговоров. И они не казались утомительными, мучительными, вязкими или душными, какими были в той, другой жизни, они не были отрывочно короткими и глухо монотонными. Сейчас в них было все – чувства, эмоции, страсть, накал, трепет, восторг, нежность, любовь!.. Все, что они не додали друг другу в прежней жизни, они воплощали в этих беседах. А, непосредственно находясь рядом, они сначала еще стеснялись показывать истинные чувства, робко, несмело, шаг за шагом подходя и к этому откровению, к этому открытию, к этой незримой зыбкой черте, которую они должны были перешагнуть. Вдвоем.
Порой ему казалось, что он не сможет сказать ей то, что чувствует, то, что испытывает по отношению к ней, просто не найдет слов, будет смущаться, лепетать, как подросток, но он старался. И у него получалось.
Да, было сложно, даже тяжело в первые дни, но потом... он стал внимательнее, откровеннее, смелее. Он смотрел на нее и мог произнести нежность или ласково коснуться ее выбившихся из косички волос. Ему нравилось наблюдать за ней. Он, наверное, стал влюбляться в нее вновь. Любить ее еще сильнее. Но иначе. Ему доставляло удовольствие просто ее присутствие рядом с ним. Пусть даже не видеть ее, не слышать, но знать, что она рядом - в другой комнате, прилегла отдохнуть, читает книгу, смотрит телевизор. Но с ним.Чувствовать ее, ощущать каждой клеточкой трепет, благородную дрожь души. Это все, что ему было надо.
Лена тоже вначале смущалась показывать свои чувства, как и Максим, она действовала неуверенно, но решительно, постепенно, но настойчиво, маленькими шажками приближаясь к черту, за которой он стал бы ей по истине родным. Он чувствовал исходившую от нее теплоту, силу, живость, желание стать к нему еще ближе, чем она уже была. И она робко и несмело раскрывалась перед ним.
Однажды она, решившись, встретила его с работы, разрывая тем самым нить отчуждения, что могла бы вновь между ними повиснуть. Он вышел из здания, решительно направившись в сторону стоянки, а она – идет навстречу, улыбается, светится, горят огнем ее глаза цвета топленого шоколада. А он... он изумлен, он ошарашен. Он не ожидал, но все внутри него встрепенулось, вспорхнуло, взметнулось ввысь, воспарило к небесам. Застыл, врос в землю и едва не рухнул, как подкошенный, на сухой асфальт.
- Лена?.. - он даже не знает, что еще сказать, кроме ее имени, произнесенного с придыханием, хрипотцой.
- Я гуляла неподалеку, - проговорила она, подходя к нему. - Мне полезен свежий воздух. И вот решила прийти к тебе, подумала, что все равно недалеко, - она беспечно пожала плечами, а потом взглянула на него с легкой неуверенностью и сомнением. – Ты не против?..
- Нет, нет, что ты!? – он рад, он безумно, он безмерно рад, он счастлив! Он берет ее за руку. – Я рад, что ты пришла, - проговорил он тихо, целуя ее в щеку, а потом медленно спускаясь к губам. – Пойдем, посидим где-нибудь? – предложил импульсивно, спонтанно, даже и не думал об этом вначале. Он хотел прямиком отправиться домой, но сейчас... его дом был рядом с ним.
- Прекрасная мысль, - улыбнулась Лена, сжимая рукой его локоть. - Суши? Французская кухня? Кафе?..
Он смотрит на нее и не верит. Она... шутит? Она... дразнит его? Не может быть!..
Но это не может почудиться, и эти изогнутые брови, линия губ, блестящие глаза.
- Суши, - предлагает он. – Я помню, что ты от них без ума.
Он помнит?.. Лена удивлена. Она упомянула это всего лишь раз, и то вскользь, несколько месяцев назад, по телефону. А он запомнил?.. Она посмотрела на него и, любуясь его профилем, выговорила:
- Спасибо.
Он промолчал, он ничего не ответил, но его глаза сказали все.
Они постепенно доходили до того, от чего были далеки все эти годы. Они будто заново учились разговаривать друг с другом, обо всем. О глупостях, пустяках, полнейшей бессмыслице и ерунде, но, как ни странно, именно в этих разговорах ни о чем ощущая себя наиболее полными, целыми, глубокими. И, как символично, они теперь очень редко молчали, будто выговаривая все то, что не было ими сказано прежде. Но, если молчали, то это было легкое, воздушное, невесомое молчание. То молчание, когда не нужно слов, хватает и взгляда, прикосновения, подрагивания губ или улыбки.
Он любил смотреть на нее, когда она думала, что он занят работой, погруженный в сводки, числа, договора. Забирая большую часть работы на дом, он, действительно, рассчитывал поработать. Но редко у него это получалось. Он всегда отвлекался на нее. Он будто не мог поверить, что она рядом. Что она с ним теперь и никогда его не бросит. Это все еще казалось робким и хрупким счастьем. Как и их отношение друг к другу было нежным, робким, несмелым, благоговейным.
Однажды, когда Максим уже привычно забрал домой оставшуюся часть работы и сидел в гостиной, погруженный в ноутбук, Лена тихонько и непривередливо заглянула к нему со спины, будто желая о чем-то спросить, а потом доверчиво положила подбородок ему на плечо и тихо поинтересовалась:
