Галстук для моли (СИ) - Грей Стелла (чтение книг txt) 📗
Сунув руку в карман пиджака, достал жвачку и небольшую черную коробочку, тут же вспоминая о подарке от Романа Ивлекова, стилиста с фотосессии Старовойтова. “Это для твоей Музы, – сказал он при вчерашней встрече. – Хорошая девочка, но акценты расставить нужно”. Положил коробочку на ее сиденье и сел на свое, пристегнувшись.
– А где Уля? – Старовойтов выглянул из-за кресла.
– Переваривает разговор, – отозвался я, прикрывая глаза.
– Ну, правильно. В туалете самое место разговоры с тобой переваривать, – хохотнул Макс и скрылся с глаз.
Глава 10
/Ульяна Михайловна/
Как-то давно я читала о сексе в туалете самолета. Помню, даже подумала, что это романтично. Вроде как любовное приключение в миниатюре. Так вот, Малкин практически воплотил мою мечту в жизнь… Затащил меня в какую-то каморку за пять минут до взлета и так качественно вынес мозг, что даже голова закружилась от чувств, ноги подкосились и захотелось курить. Подобие оргазма тоже случилось… когда шеф вышел вон, закрыв за собой двери, и дал, наконец, прийти в себя.
Чтобы он ни говорил, виноватой я себя не ощущала. Больше того, половина пламенной речи плавно пролетела мимо моих ушей. В то время, как руки шефа пригвоздили меня к стене, а губы открывались, чтобы призвать распоясавшуюся совесть к ответу, я… нагло любовалась боссом.
Это вышло случайно.
Сначала я испугалась. Буквально на миг. А потом в нос ударил одуряюще вкусный запах. Я никогда не разбиралась в фирмах парфюма и себе подбирала туалетную воду исключительно из симпатии, а не по логотипу, но, вдохнув терпкий мужской запах с древесными нотками, отчего-то сразу поняла, что это нечто весьма дорогое. Малкин что-то рычал, нависая надо мной, а я кайфовала, принюхиваясь и разглядывая идеально выбритый волевой подбородок.
Только когда Александр Сергеевич замолчал, я опомнилась, подняла глаза и поняла, что почти ничего не разобрала из того, что он пытался до меня донести. Что-то про претензии при людях и отношения на работе. Ничего нового…
Сделав максимально честное лицо, я пообещала, что все выполню в точности, а сама то и дело косилась на руки начальства. Сильные, горячие… Мои плечи еще чувствовали их на себе.
Малкин вышел, а я медленно съехала по стенке, приложив руку к бешено колотящемуся сердцу. Ничего себе, поговорили. Может и права была мама, постоянно напоминая о важности личной жизни? Тут человек на меня последние нервные клетки тратит, разоряется на весь самолет, а я только и думаю о его привлекательности. Может, я мазохистка в душе? Или просто голодная? Бабушка часто говорила, что любое волнение, даже душевное, можно заесть чем-то вкусным.
Дверь в кабинку приоткрылась в тот момент, когда я встала на ноги и осторожно поправила костюм.
– Нужно занять места, – с приторно-вежливой улыбкой сообщила стюардесса, – через минуту взлетаем.
– О, да, конечно! – выскользнув из своего убежища, пошла по проходу, с замиранием сердца глазея на соседнее с моим кресло. Там виднелся затылок Малкина, а на подлокотнике лежала его рука, пальцы которой перебирали четки. Нервничает начальство и снова по моей вине.
– А вот и я, – сказала зачем-то, излишне бодро улыбаясь.
– Уля, слава богу! – Старовойтов выглянул из своего кресла. – Я уже собрался выдвигаться на твои поиски.
Решительно сцепив зубы, обласкала Макса взглядом, полным презрения, и прошла на свое место. Молча. Хотя минимум три подходящих ответа вертелось на языке. Два забавных и один, над которым смеялась бы только я.
– Ох, я что, попал в немилость, Ульяна Михайловна? – не унимался звездун. – Чем только разгневать успел?
“Вот сволочь, – подумала я, усиленно сжимая губы, – глумится ведь! Специально на глазах Малкина сцену устраивает”.
– Даже не смотрит на меня, – продолжал Старовойтов. – А все так хорошо начиналось…
Шеф громко вздохнул, прикрыл глаза и чуть быстрее стал перебирать четки.
– Уля, ты на помаду села, – закончил, наконец, монолог Макс и пропал из поля зрения.
– Уважаемые пассажиры, – перед нами возникла бортпроводница, вещавшая что-то о дальности полета, жилетах и ремнях безопасности. А я приподняла попу и удивленно взглянула на картонную коробочку, закатившуюся к спинке кресла.
– Это что такое? – шепнула, разглядывая находку.
– Подарок, – последовал тихий ответ от шефа.
Наши взгляды встретились. В мой я вложила всю глубину своего офигевания.
– От Макса?
– Нет.
– От… вас?
– Не от меня, – Малкин нахмурился. – Что за глупое предположение? От стилиста, который работал с Максом недавно. Забыл отдать сразу при встрече.
– О, – только и выдала я, распаковывая коробочку.
Там нашлась помада. Красная. Та самая, с фотосессии. Губы сами растянулись в улыбке. Достав телефон, я тут же включила камеру и, глядя в нее, как в зеркало, накрасилась.
Малкин тихонько сопел рядом, явно собираясь поспать. И мне бы сидеть тише воды, ниже травы, но как тут удержаться?
– Ну вот, как вы и хотели, – сказала, посмотрев на начальника.
Тот приоткрыл глаза, бросил на меня взгляд, скользнул им ниже, замерев на губах, и ответил едва слышно:
– Неплохо, Рыбкина.
И умолк, быстро отвернувшись, стараясь снова провалиться в дрему.
Самолет дернулся, начал разбег, стремясь оторваться от земли и унести нас подальше от Москвы к далекой прекрасной стране, о путешествии в которую еще несколько дней назад я и мечтать не могла. В душе разлилось томительное сладкое волнение, сродни предвкушению чего-то волшебного и прекрасного. И даже Малкин с его четками не могли испортить мне настроение в тот чудесный момент.
Глава 11
Три с половиной часа в полете и еще около часа пролетели как один миг. В самолете я уснула, проснувшись от грозного рыка любимого шефа, аккомпанировала которому стюардесса, предупреждая на английском о скорой посадке.
– Я тебе не подушка, Р-р-рыбкина!
Вздрогнув, я пошевелилась, удобнее устраиваясь на его плече, не понимая, что не так? Лишь спустя пару мгновений сонно моргнула и, прищурившись, попыталась разглядеть странное место, в котором очутилась.
– М-м? – задрав голову, посмотрела снизу на серьезное лицо шефа, и тут остатки сна как рукой сняло. Хотя, почему как? Рукой и сняло. Малкинской. Он меня потянул за воротник и буквально стащил с себя.
А жаль, было удобно.
– Так, – нехорошо начал Сергеевич, – Рыбкина…
– Больше не повторится, – выпалила, опережая его. Собиралась добавить еще кое-что, но сбилась, с ужасом засмотревшись на след от красной помады на идеально белом воротничке начальства.
Только этого не хватало! Вон же он, Израиль! Уже за окном самолетика. Боже-боже, как же быть?
– Что такое? – нахмурился мой личный кошмар наяву. – Чего побледнела?
– Робею перед вами, – пробормотала, с грустью отводя взгляд. Такой ошибки он мне точно не простит.
– Fasten your seatbelts, please, – тем временем продолжала говорить стюардесса, напоминая о ремнях безопасности.
“Этим ремнем он меня и придушит”, – пристегиваясь, покосилась на молчаливого Малкина. Тот повторял мои действия. “Может, не заметит?” – пронеслось в голове с отчаянной надеждой.
– Проснулись, голубки? – радостно спросила моя погибель, выглядывая из-за спинки своего кресла. – О! Михална, ни фига себе, ты быстрая. Уже и пометила холостяка.
Звезда заржал, а мне отчаянно захотелось провалиться… куда-нибудь на пляж у Средиземного моря. Хотя бы на минутку.
– Что он несет? – Малкин обернулся ко мне. Стеклышки наших очков блеснули в унисон. Мои печально, его – в предвкушении большого скандала.
– Я несу в мир правду, – не затыкался Макс. – Давай, скажи ему, золотко, что он теперь только твой.
– Рыбкина, – в голосе начальника вместо злости прорезалась усталость. – Что там еще?
– Ваш подарок, – ответила я. – Ну, то есть, не ваш, конечно… В общем, помада.
