Жизнь, какая она есть (СИ) - Шошина Юлия (список книг .TXT) 📗
Я долго сидела на улице, и вернулась в дом лишь тогда, когда начало светать. Вспомнив о том, что купила зарядное устройство на телефон, я поднялась к себе в комнату и воткнула его в розетку. Тут же посыпались оповещения: сообщения от Никиты, Наташи и моего агента. Куча ответов в твиттере и многое другое. Я не сомневалась: фотография с моим позором уже витает по всем сетям, и на мгновение мне стало стыдно. Но тут же экран моргнул, напоминая о непрочитанных сообщениях.
Первой я позвонила Нате. Ее сонный голос раздался на том конце провода:
–Ты где пропала, Лю?
–Я улетела в Новосибирск. Мой папа умер три дня назад, – надтреснутым голосом сказала я.
–О… Черт, – она почти проснулась. – Представляю, как тебе херово.
–Хм… Примерно так, – я кивнула, словно бы она сидела передо мной.
–Ты как, справляешься? – аккуратно спросила она.
–Понемногу.
–Хочешь, я приеду?
–Нет, но спасибо. В понедельник я уже вернусь в Москву.
–Лю, крепись, – в эти два слова она вложила так много смысла, что я не придумала, что ответить и просто-напросто отключилась. Она поймет, я точно знаю.
Далее следовали сообщения от Никиты:
«Малыш, ты все еще не хочешь говорить со мной?»
«Уже ночь, а я ни о чем, кроме тебя, думать не могу. Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. Чтобы я мог обнять тебя. Я хочу вернуться домой. К нам домой, малыш. Я так сильно люблю тебя и надеюсь, что ты простишь меня»
«Малыш, мне все время вспоминаются твои мурлыкающие песенки. Ничего не могу с собой поделать – хожу, как идиот, и пою их. Без них и твоего голоса я пуст. Я скучаю. И проще всего сказать, что я люблю тебя. Но, по правде говоря, то, что я испытываю к тебе, намного больше. Больше жизни. Я нуждаюсь в тебе, моя Юля. Я люблю тебя очень и очень сильно. И больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты – моя идеальная. Ты – весь мир для меня. Ты – все, что в нем есть хорошего. Боже, это совсем по-глупому, да? Тем не менее, уже поздно стирать эти слова, поэтому, оставлю все так, как есть»
Я мгновенно набрала его номер. Мне было плевать, утро или ночь у него в Шанхае, и ему, казалось бы, тоже. Уже после второго гудка он ответил:
–Юля? Как ты, моя малышка?
–Я люблю тебя, – шмыгнув носом, расплакалась я. – Я так сильно люблю тебя, Никита.
–Боже, родная, – его голос, словно бальзам, лечил все раны, которые были доставлены мне за эти дни. – Я прилечу послезавтра, слышишь? Я прилечу, и мы поедем домой. Все будет хорошо, родная.
–Хорошо, слышу, – всхлипнула я. – И вовсе это было не по-глупому. Я про сообщение. Я так скучаю, Никита.
–Моя ты малышка-глупышка. Ну все, полно. Перестань думать, а просто закрывай глазки и ложись спать.
–Папа написал мне письмо, – всхлипывая, поделилась я. – Перед самой смертью. Он сказал, как сильно любит меня и верит в меня.
–Малышка… – он вздохнул. – Я считаю, это замечательно. Когда мы приедем домой, то ты сможешь положить его в свою шкатулку, хорошо?
–Хорошо. И не говори со мной, как с маленькой, только потому, что я расстроена, понятно? – выдавила я, гнусавя.
На том конце провода послышался смех.
–Вот это моя девочка.
–И еще… Меня пару раз засняли у дома в совершенно отвратительном виде, и теперь я боюсь, как отреагируют режиссеры и сценаристы, это может повлиять…
–Юля. Я знаю, – перебил меня Никита. – Я еще вчера выкупил все эти фото. Не беспокойся. У них ничего нет, малыш.
Я почувствовала, как лавина облегчения снизошла на меня.
–Ты мой спаситель.
–И вовсе ты не отвратительная там. Просто слегка потрепанная, – в этом весь Никита – он всегда считает меня красивой, даже если я выгляжу как куриная попка.
–Я люблю тебя, – снова повторила я. – Спокойной ночи.
–Я люблю тебя больше всего на свете, малыш. Спи.
Щелчок. Разговор окончен.
Я вернула телефон на полку и залезла под одеяло с головой.
Уже в воскресенье Никита прилетит сюда, и мы сможем вернуться домой. Да, я знала, что это эгоистично по отношению к маме, но также я знала, что она ни за что не позволит себе оставлять меня подле себя, лишь бы ей стало лучше.
Я проворочалась в кровати до семи утра и так и не смогла уснуть. В моем воспаленном мозгу вспыхивали слова Руслана. Все те слова, которые он сказал мне вчера у кладбища – они просто выносили мозг.
Это нереально. Этого никогда не должно было случиться.
Он не мог любить меня. Он бы не оставил все так! Его глупые оправдания совершенно отвратительны. Ради тебя. Черт, ради тебя! Да слышал бы он, как дерьмово это звучало!
Но, тем не менее, я верила.
Как полнейшая идиотка.
Верила.
За эту ночь я не сомкнул глаз. Перед лицом стояла ее маленькая, сгорбленная и худая фигурка, так сильно отличающаяся от того, как она выглядела раньше. И теперь, казалось, я полюбил ее еще больше. Хотя больше-то по-моему некуда.
Ссора с отцом настроения не прибавила. Ему позвонил тренер и нажаловался на мою драку с участником другой команды. И все, что я мог сделать, так это покачать головой и уйти наверх, в свою комнату. Я не мог с ним говорить. Я не мог позволить ему снова вмешиваться в это.
Он натолкнул меня на самый разрушающий поступок в моей жизни, и сейчас, когда вернуть все будет неимоверно трудно, продолжает лезть. Я ни за что не поступлю так с Юлей снова. Я не брошу ее, она нуждается во мне так же сильно, как и я в ней.
И плевать, что у нее есть какой-то там мудак. Богатый и успешный, любит ее до беспамятства. Боже, чувак, ты хоть знаешь, каково это – любить? Любить так, что челюсти сводит оттого, что не можешь просто прикоснуться к ней?! Сомневаюсь.
Ты ее не достоин. Я, может, тоже, но я сделаю все, чтобы быть достойным. Я не отпущу ее вновь, ни за что.
И пусть я буду гореть в долбанном аду за это, но я любым способом верну ее.
Я сделаю все, что потребуется, чтобы она снова была рядом.
Чтобы ее улыбка грела меня, освещая все вокруг. Чтобы она стала моим солнцем, моим котенком.
Я верну тебя, Юля. И ты вновь будешь со мной.
13.
Мое утро началось рано. Мама еще не проснулась, я проверяла ее полчаса назад – спит, завернувшись в одеяло и нахмурив брови.
На дорожке у дома не было ни души, и это показалось мне хорошим знаком.
Уже к восьми утра на столе были блинчики, а в соуснице – мамино любимое смородиновое варенье. Я хотела порадовать ее, чем смогу, и это показалось мне доброй и правильной выходкой.
Накрыв тонкие блинчики полотенчиком, я вздохнула и опустилась на барный стул. В груди словно бы разверзлась дыра – большая и черная.
Так непривычно было сидеть здесь одной! Раньше папа вставал самым первым и, спускаясь на кухню, можно было встретить его, сидящего у окна с большой кружкой кофе и утренней газетой – нам приносили их по почте ежедневно.
Поддавшись внезапному порыву, я слезла со стула и вышла в коридор. Натянула папину куртку и, открыв замок, вышла на крыльцо. Ну, вот, как я и предсказывала.
У его кресла стоял столик, а на нем – новенькая, белоснежная газета сегодняшней даты. Забрав ее, я вернулась в дом.
На первой полосе был заголовок:
«Умер известный писатель Йосиф Лавров»
Далее была его фотография и короткая статья о его жизни и творчестве.
И совершенно ничего обо мне. Никаких позорных фотографий или комментариев.
Благодарность затопила мое сердце. Никита, даже будучи от меня так далеко, все равно заботится обо мне.
Я решила избавиться от газеты. Маме и так тяжело, а если она увидит первую полосу прямо у нее под носом? Сомневаюсь, что от этого станет только лучше. Скомкав ее, я кинула в урну и, взяв пакет, завязала на узелок и потащила на задний двор, к утилизатору. Избавившись от следов, я обошла дом и собралась было подняться на крыльцо, как увидела стоящего на нем Руслана. Остановившись, как вкопанная, я посмотрела на него.
