На что похоже счастье - Смит Дженнифер (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
Он сделал несколько шагов в ее сторону и вдруг, точно человек, выходящий из воды, начал частями выступать из темноты: первыми проявились его глаза, потом рот, и лишь затем уже все прочие черты обрели четкость, сложившись в знакомое лицо Грэма Ларкина.
Пока он сыграл всего в двух фильмах – так долго ожидаемая поклонниками заключительная часть саги «Цилиндр» должна была выйти в прокат только в конце лета, – и хотя Элли не смотрела ни одного из них, ей приходилось видеть ток-шоу с его участием и репортажи с красных дорожек, и она помнила обычную гамму выражений его лица. В нем всегда была какая-то мрачная задумчивость, тщательно сдерживаемое нетерпение. Но сейчас, стоя на нижней ступени крыльца, он выглядел каким-то оробевшим, и его появление было таким невероятным, что от неожиданности она едва не расхохоталась.
Он ничего не говорил, лишь уголки губ чуть дрогнули. Потом поскреб затылок. На нем была рубашка в бело-голубую клетку; к кармашку на груди прицеплены солнце-защитные очки. И вообще, вид у него был на удивление неуверенный, у Элли даже закралось подозрение, что все это какая-то постановка, словно она непонятным образом попала в сцену из фильма.
– Прошу прощения, я…
– Я знаю, кто вы, – сказала она. – Где Квинн?
Он недоуменно посмотрел на нее, но уже через секунду в его глазах мелькнуло понимание.
– А-а, – отозвался он. – Она сказала мне, где ты живешь.
Элли склонила голову набок:
– Зачем? И если у вас что-то пошло не так, почему здесь вы, а не она?
– Вообще-то, произошла путаница, – произнес он, поднимаясь на верхнюю ступеньку.
От него пахло мятой и еще чем-то похожим на мыло. Что и говорить, его близость не могла не волновать. У него было такое лицо, как будто он ждал от нее вопроса, что? он забыл у нее во дворе, но она молчала, прижимаясь спиной к сетке, затягивавшей дверной проем, и он, так и не дождавшись, кашлянул.
– На ней была твоя футболка.
Элли нахмурилась:
– Что?
– Сегодня днем, – пояснил он. – В кондитерской.
– Ясно, – сказала она, хотя ей было совершенно неясно, к чему он клонит.
– Ну вот, я и принял ее за тебя.
– С чего вдруг? – спросила она. – Вы же меня не знаете.
– Поэтому и подумал, что это можешь быть ты.
Элли в упор посмотрела на него, потом повернулась и принялась вглядываться в темноту у него за спиной.
– Вы что, снимаете какое-нибудь реалити-шоу? Это такой розыгрыш?
Грэм помотал головой:
– Нет, а почему ты так решила?
– Потому что я вообще ничего не понимаю, – сказала она. Позади нее из глубины дома показался пес – маленький бигль с висячими ушами – и, уткнувшись черным носом в сетку, завилял хвостом. Элли не обратила на него никакого внимания, ее взгляд был прикован к Грэму, который, казалось, тоже находился в ступоре; или он был по-настоящему хорошим актером, или пребывал точно в таком же замешательстве, как и она сама. – Это Квинн подбила вас на все это?
– Нет, – сказал он. Пес между тем уже начинал поскуливать. – Честное слово!
– Тогда что? – осведомилась она. – Что вам нужно?
Он слегка опешил, и Элли подумала, что, наверное, с ним нечасто разговаривают в таком тоне. Но у нее был длинный день, она устала, и внезапное появление на пороге кинозвезды казалось не выигрышем в лотерею, а скорее непонятной проблемой.
– Ты – Э. О’Нил, – сказал он.
Это был не вопрос, а утверждение, и Элли с подозрением поглядела на него:
– Разве это не за кинозвездами охотятся сумасшедшие поклонники?
Впервые за все время на его лице появилась улыбка.
– Ну да, наверное, тебе все это кажется полным бредом, – сказал он. – Я просто очень рад, что наконец с тобой познакомился.
Она фыркнула:
– По-моему, и эти слова тоже должна была произносить я.
Пес принялся скрести лапой сетку. Поскуливание грозило перерасти в полноценный вой, и Элли поняла, что еще немного – и мама придет выпустить его на улицу.
– Ч-ш-ш, – шикнула она, и он уселся перед дверью, внезапно затихнув.
Грэм вытянул шею, глядя на пса:
– Привет, Бублик!
Элли, которая уже тянулась открыть дверь, стремительно обернулась:
– Откуда вы знаете, как его зовут?
– Ты сама мне сказала, – ответил он, потом помолчал и продолжил небрежным тоном, как будто вскользь: – Кстати, отличное имя для бигля. Очень остроумно. Я в выборе имени для Уилбура проявил куда меньшую изобретательность.
Теперь сердце у нее колотилось как сумасшедшее, в голове крутились мысли одна другой безумней, но, когда она заговорила, ее слова прозвучали сдержанно.
– У вас есть собака по кличке Уилбур?
Грэм перехватил ее взгляд и покачал головой. Его лицо в тусклом свете фонаря оставалось бесстрастным, но из-под этой маски уже проглядывала зарождающаяся улыбка; его выдавали глаза.
– Не-а, нету, – сказал он, и голова у Элли пошла кругом.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла выдавить ни слова.
Грэм улыбнулся во весь рот, не сводя с нее глаз.
– Уилбуром, – произнес он негромко, – зовут моего поросенка.
Элли кивнула.
– Вашего… твоего поросенка, – пролепетала она, пытаясь осознать сказанное. Потом судорожно вздохнула и внимательно посмотрела на него. Это было все равно что сложить в уме два и два; ответ лежал на поверхности, и все равно она не могла в это поверить.
Это был он. Это с ним она переписывалась, с ним вела разговоры в ночи. С ним делилась всякой ерундой про школу, маму и все остальное. С ним практически неприкрыто кокетничала. Все это время она переписывалась с Грэмом Ларкином.
Это ему она рассказывала о стихах в рамках, о том, как иногда притворялась туристкой, пристраиваясь сзади к большим семьям с фотоаппаратами. Это ему она писала, как зимой училась жонглировать, когда в кондитерской не было покупателей. Это с ним обсуждала, какой шкафчик ей достался в школе, и жаловалась на придирки химика; ему рассказывала, почему любит зиму больше, чем лето, и как у нее ничего не вышло, когда она весной пыталась посадить во дворе цветы. Это ему признавалась, что терпеть не может свои веснушки и считает некрасивыми свои пальцы на ногах. Она даже раскрыла ему, что на самом деле не слишком любит омаров.
И вот он перед ней собственной персоной, стоит на ее крыльце со своей ослепительной улыбкой, роскошными волосами и невозможными глазами, которые, кажется, видят ее насквозь. Нет, она прекрасно понимала, какой реакции он от нее ожидает. Она видела это в фильмах. Но, к своему удивлению, Элли не чувствовала ни восторга, ни прилива любви, ни даже изумления.
Она чувствовала лишь смущение.
– Ты должен был предупредить меня, что ты – это ты, – сказала она, вспыхнув. – Ты что, пытался сделать из меня идиотку?
Грэм смотрел на нее во все глаза, не в силах скрыть свое изумление, и Элли против воли ощутила легкий прилив гордости. Большинство девушек, наверное, готовы были на руках его носить, но она к их числу не принадлежала. Может, ему и удалось одурачить ее и выставить дурой, но она, по крайней мере, не какая-нибудь восторженная пустоголовая фанатка.
– Нет, – сказал он, потом снова повторил: – Нет. Вовсе нет.
– А что тогда? – осведомилась Элли, твердо выдержав его взгляд.
– Это была случайная ошибка, а потом я не стал ничего тебе говорить, потому что…
– И очень зря не стал, – перебила она его. – Потому что, если бы ты мне признался, я ни за что бы…
Грэм вскинул брови.
– Ни за что бы не стала со мной откровенничать? – закончил он за нее с легким кивком, потом расправил плечи. – Вот именно.
Его голос прозвучал так глухо, что Элли не смогла придумать, что еще сказать. Сердце у нее по-прежнему колотилось, и она оперлась ладонью на дверную ручку.
– Послушай, прости меня, пожалуйста, – сказал он. – Может, я и должен был тебе признаться. Но поверь мне, я вовсе не пытался сделать из тебя идиотку. – Он помолчал, потом слегка ухмыльнулся. – Это никому не под силу.
Элли против воли улыбнулась. В тусклом свете фонаря она вгляделась в его лицо, пытаясь понять, говорит ли он это искренне или просто очень хороший актер. Над левой бровью у него белел тонкий шрамик в виде полумесяца, и она вдруг, вздрогнув, вспомнила, что он рассказывал ей, как заработал его; это случилось, когда он спрыгнул с крыши фургона. Он представлялся ей в то время рыжеватым пареньком из какого-нибудь зеленого пригорода, который потом, с годами, превратился в застенчивого «ботаника», но все же сохранил в душе мальчишеское озорство, сквозившее в улыбке, когда он устраивался за компьютером, чтобы прочитать ее письмо.
