Ангел в доме - О'Риордан Кейт (книги бесплатно .TXT) 📗
– Ну давай, расскажи нам о своей славненькой лондонской школе, – сказала Брайди.
– Это не школа, тетя, – в стотысячный раз поправила Анжела, – а приют для бездомных. Мы там никого ничему не учим.
– А разве вы не учите их вести себя как нормальные люди, прятаться от холода и искать себе крышу над головой в непогоду?
– Не совсем.
– Хм. Чем же вы там занимаетесь? – Брайди просто-напросто чесала языком; ни ответы, ни тем более возражения племянницы ее не интересовали. Она желала продемонстрировать сестрицам, что уж она-то о положении в Лондоне знает все, сколько бы они ни поднимали ее на смех. Положение в Лондоне, положение на чердаке – вот и все, о чем вообще стоило говорить. – А первую клятву скоро дашь? – явно подлизываясь, спросила она.
– Скоро. Теперь уже точно скоро.
– Ты ведь в прошлый раз заболела, детка, да? Ну конечно, заболела. Еще бы не заболеть.
– Я вовсе не заболела, тетя, – сердито возразила Анжела. – Просто Мэри Маргарет… попросила подождать. Сказала, что я не… не… словом, не совсем готова. Но теперь уже скоро.
– Придет твое время, лапочка, придет. Бина, дорогая, будь добра, свари мне яичко вкрутую. Что-то так яичка захотелось, уж и не пойму, к чему бы это? Вчера только ела – и вот пожалуйста…
Шумно вздохнув, Бина поднялась. Анжела тоже подскочила:
– Я сварю, мама. – Ее попытка усадить мать на место была вознаграждена убийственным взглядом. Анжела упала на стул.
– Кто за меня мою работу сделает? – уже направляясь в кухню, бросила Бина через плечо.
Брайди лучилась улыбкой:
– Как мило, что наша крошка сегодня с нами, правда?
Реджина пустила слюну; Мэйзи проворчала нечто утвердительное, не отрывая, однако, буравящего взгляда от золотистого ночного светила, что усердно рассеивало ломаными лучами туман за окном.
– Отнести дяде Майки чай? – крикнула Анжела матери. Сестры в унисон вздрогнули; младшая уныло кивнула.
– Он такой бесстыдник, – прошептала Мэйзи, отрываясь от созерцания луны.
– Бесстыдник, бесстыдник, – согласно закивала Брайди, для пущего эффекта выпучив глаза.
Анжела ждала продолжения, не замечая, что Реджина тянется к ее пальцу за очередным кусочком сыра. Через миг тетушка потеряла равновесие и стукнулась лбом о стол.
– Ох, прости, Реджи. – Анжела вернула ее на место и подставила палец.
– Тебя он послушается, детка, – простонала Брайди.
Анжела кивнула, без особой, впрочем, уверенности. В последние годы заставлять дядюшку «слушаться» становилось все труднее, и она оттягивала момент встречи с ним с самого утра, когда переступила порог дома. Будь ее воля, она и до утра дотянула бы – сил набралась, подготовилась морально, – но тетки и мать явно на нее рассчитывали; к тому же и без ужина его не оставишь.
– А я на почте видела точно такие же на пареньке, только черные, – заявила Брайди, ткнув кривым пальцем в синие джинсы Анжелы.
– Они всех цветов бывают.
– Правда? – Долгая задумчивая пауза. – В автобусе никто и не подумал, что ты будешь монахиней.
– В каком автобусе? Кто не подумал, тетя?
– В автобусе, на котором ты утром приехала, детка.
Анжела впихнула еще кусочек сыра в ждущий рот Реджины.
– Я же тебе объясняла, – с прекрасно разыгранным терпеливым смирением сказала она, – что монашеские платья теперь никто не носит. Молодые, во всяком случае.
– Плохо, – прошамкала Брайди с набитым ртом.
Анжела глянула на Бину. Та игнорировала дочь с утра и сейчас не поднимала глаз, намазывая маслом хлеб все с тем же брезгливо-отсутствующим выражением, которое с детства было так хорошо знакомо Анжеле.
– А я привезла тебе буклеты из Музея Альберта и Виктории, мама.
Брови Бины на миг сошлись домиком, руки продолжали делать свое дело.
– Тебе понравится. – Анжеле хотелось расшевелить мать. – Я там недолго пробыла и видела не так уж много, зато послушала бесплатную лекцию. Н-ну… почти бесплатную; она была включена в стоимость билета. Знаешь, там гид был – высокий такой, худой… он про викторианцев рассказывал – все рты пораскрывали! А еще я видела статую, вроде как из дерева. Христос на ослике. Мне понравилось; у него такой счастливый вид!
– У ослика?
– У Господа, конечно.
– Вот они, английские музеи, – пробурчала Брайди. Образ счастливого Христа верхом на осле до того оскорбил тетку, что она едва не подавилась пончиком. Выцветше-серый взгляд Брайди вслед за взглядом сестры устремился в окно. Неужто придется вынуть зубы? Какое огорчение.
Чего и требовалось ожидать, подумала Анжела, услышав глухой стук челюсти о стол.
– Немедленно вставь зубы, тетя, – потребовала она, с интересом изучая грязновато-белую поверхность потолка.
– Десны болят, – захныкала Брайди.
– Ты перепутала. У тебя ноги болят. От мозолей. Ноги, тетя, а не десны.
– Погоди вот, состаришься, тогда не так заговоришь.
Вместе с зубами исчезли и щеки; лицо стало вполовину меньше. Брайди закашлялась, давя на жалость, и умоляюще уставилась на Бину. Та закатила глаза, но просьбу – немую – исполнила, поставив перед сестрой стакан с водой, куда Брайди немедленно опустила свой клюв, словно он у нее загорелся. Следующий взгляд, посланный племяннице, снискал бы Брайди славу великой актрисы, будь он исполнен в немом кино. Как нам теперь жить, после всего, что ты наговорила?!
Анжела сдвинула брови: не начинай, тетя. Невысказанные претензии и обвинения летали по комнате, отскакивая от стен, как пинг-понговые шарики. Бина воспользовалась возможностью насладиться бедственным положением дочери.
– У тебя своя жизнь. – Она выхватила из-под протянутой руки Анжелы последний кусочек сыра и сунула в рот Реджине.
Анжела, поколебавшись, встала.
– Угу. Пожалуй, пойду я… дядя Майки… Куда угодно, лишь бы прочь от натиска обвинений.
– Возьми фонарь! – взвизгнула Мэйзи.
– Куда ж я без фонаря, – огрызнулась Анжела.
Пока она на кухне готовила поднос для дядюшки, Брайди в гостиной распиналась насчет джинсов и Христа с улыбкой на устах, восседающего верхом на осле. Потом, спохватившись, вернулась к причине распри:
– Бедные, бедные мои десны. Болят – моченьки пет.
– Десны у тебя болят не больше, чем третья нога, – рявкнула Бина. – Вставь зубы, как она сказала, и прекрати ныть.
– В этом доме сочувствия не дождешься. Анжеле на миг почудилось, что время повернуло вспять и застыло на ее детстве. Ничего не было – ни сестер из Святой Клэр, ни родильного дома в Корке, ни лондонского приюта. Ни-че-го. Она вновь была ребенком, маленькой девочкой, живым хранилищем горестей взрослых. Чувство вины легло на плечи, придавило, согнуло спину. Взять бы да вернуться в гостиную, тряхануть как следует эти немощные тела, да так, чтобы последние шарики вылетели из их и без того безмозглых голов. Пусть бы заорали от настоящей боли. Знали бы тогда, как…
– Я пошла, тетушки! – Анжела понесла поднос к двери.
– Осторожненько там, детка, – прошамкала Брайди и быстренько затолкала челюсти на место. – Мы будем ждать.
Порыв ледяного ветра моментально выдул теток из головы Анжелы. Держать на обеих руках поднос и при этом освещать себе дорогу было невозможно. К счастью, лунного света вполне хватало, чтобы переступать кочки и обходить рытвины. Дом позади нее чуть накренился, как будто вдруг надумал шагнуть следом. Спустившись до середины тропинки, Анжела снова оглянулась. Даже на таком расстоянии и в полумраке облупленные стены бросались в глаза. Побелить бы не мешало. Три верхних окна темные, а внизу светятся только кухонное окошко да фонарь на крыльце. В большой гостиной слева от крыльца свет зажигается лишь по большим праздникам, по случаю посещения святою отца из местной церкви или на время похорон, как два года назад, когда умерла тетя Имельда. По правде говоря, и сам дом, и окружающие его сараи постепенно разрушались, грозя похоронить под собой все живое, но теткам не было до этого никакого дела. Ничего удивительного, они-то ведь не родились здесь. Все они родились там, внизу, у дороги, где теперь остался один дядя Майки.
