Музыкальный приворот - Джейн Анна (книги .TXT) 📗
И из-за чего я расстроилась? Из-за того, что кто-то целовался с другой девушкой и любит поиграть в Хозяина Мира? Я предупреждена — а значит, мне бояться нечего. И думать о нем, милом блондине, тоже не нужно.
«Одинокий пастух» играл уже который раз подряд. Режим у музыкального центра был поставлен таким образом, что одна и та же мелодия играла до тех пор, пока ее не остановят и не поменяют на другой трек на диске. Знаменитая мелодия, казалось, не имела конца и начала, но… все-таки я уловила в ней и какие-то позитивные успокоительные нотки.
Пора бы и выключать музыку. Кажется, слезы сами собой перестают идти.
Музыка все же умеет успокаивать.
Я успела лишь сделать музыку потише и тут же услышала, как телефон вновь неугомонно заиграл. Правда, мелодия казалась вновь нормальной, а не раздражающей.
Интересно, кому я опять понадобилась. Если звонит… один человек со светлыми волосами, то я, наверное, занесу его в черную книгу, чтобы он не трепал мне нервы.
Но к моему большому облегчению, мне звонил совсем другой человек. Тоже светловолосый, но не Кей, а Антон.
Классно! Какой же все-таки парень хороший — почувствовал, что мне плохо.
— Алло, — не мешкая взяла я трубку. Голос у меня до сих пор был глухим и хриплым — после обильных «слезоизлияний» он у меня всегда такой.
— Катя?
Нет, это Чуня.
— Да, — чуть откашлялась я. — А это ты, Антон? Ну да, это ты, какие я глупые вопросы задаю.
— Ты дома?
— Ну да, — удивилась я такому вопросу, — а что?
— Может быть, мы сходим погулять?
Я захихикала, вытирая все еще мокрые уголки глаз. Эта фраза так напоминает детство — мы с подружками тоже звонили друг другу и говорили: «А может, погуляем?» А однажды в шестом классе мне так позвонил мальчик-одноклассник и так же пригласил меня погулять. Эх, почему же тогда, в ту пору, когда и я, и Нинка, относились к представителям сильного пола как к существам наглым и враждебным, я гордо отказалась. «Фиг тебе, а не гулять», — сказала я однокласснику. «Ну и дура», — тут же сообщил он мне тогда и пригласил другую одноклассницу. Уже через год у них была «любовь», и они стали первой парой класса. Стоит ли говорить, что ваша покорная слуга чуть локти себе от досады не отгрызла? Честно говоря, мне не сильно хочется высовывать нос на улицу — и небо там такое мрачное, — но вдруг, если я сейчас откажу одногруппнику, он завтра встретится с той же Татьяной или с Ольгой, или еще с какой-нибудь девушкой из группы. Тогда я сама себе отгрызу голову.
— Ты не хочешь? — обеспокоенно спросил Антон, потому что я замолчала и нервно засмеялась. Вот оно, последствие моей кратковременной истерики.
— Хочу. Пошли.
— А ты точно можешь? Почему у тебя голос такой странный? — осторожно поинтересовался парень.
Судя по шуму и гаму, он находился где-то на улице. Его голос изредка пропадал.
— У меня нормальный голос, — как можно веселее откликнулась я и нечаянно всхлипнула — после слез у меня совершенно непроизвольно бывает и такое. Верный признак того, что я успокаиваюсь.
— Ты что, плакала? — почти что с ужасом спросил одногруппник. Наверное, он один из тех парней, кто боится женских слез и не знает, что с ними делать.
— Нет, — сама себе улыбнулась я, — просто порезала палец.
— У тебя все в порядке? Точно? Больно? — засыпал меня вопросами молодой человек.
— Да все хорошо, — до сих пор несколько в нос заверила я его, — не беспокойся. И я могу, Антош.
— Как ты меня назвала? — почему-то удивился одногруппник.
— Антошей. Тебя так никто не называет?
— Никто.
Надо же, этого чудика никто не зовет ласкательно-уменьшительным именем. Тогда я буду первопроходцем.
— А тебя так звать можно вообще? — Вдруг ему такие сокращения не по душе?
— Зови как угодно, Кать, — засмеялся он. — Во сколько тебе будет удобно встретиться?
— Во сколько? М-м-м…
Я задумчиво покосилась на большие круглые часы в виде радостного солнышка, в которое какой-то умник вставил механизм часов. — Давай часа через два.
— А где? Хочешь, приеду к тебе и подожду около подъезда? — и эти слова были мной едва расслышаны — шум машин и какое-то гудение перекрывали голос парня.
— Давай, — обрадовалась я. — И знаешь?
— Что?
— Хорошо, что ты позвонил.
Антон удивился, но, по-моему, ему было приятно.
— Тогда берегись — я буду звонить тебе чаще, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал он мне, и на миг мне почудилось, что я разговариваю с Кеем.
— Ага, — коротко отозвалась я, чувствуя, как во мне начинает протестовать сердце.
Галлюцинируем, милочка?
Еще бы! Проклятый Кей! Вот, вот уже до чего дошло — в голосе другого человека я слышу его противный наглый тон. Неужели я в него не немного влюбилась, а сильно? Я даже похолодела от такой перспективы — я различала две степени влюбленности. Сильную и слабую. Слабая — это то, от чего излечиться можно будет быстро, сильная — лечение долгое и страшное, сопоставимое с лечением от пристрастиям к наркотикам. Интересно, а сам Антон как сильно любит Нинку? Вот прямо сейчас и спрошу. Он, честно сказать (да, что тут уж таить), начинает мне нравиться, но не могу же я общаться с человеком, у которого есть уже любимая девушка?
— Антош… Антон, — поправилась я, говоря почти уже своим нормальным голосом, — скажи. Прежде чем мы пойдем, скажи вот что. Мне просто надо знать.
— Что сказать? — мне показалось, голос его стал напряженным, а может, во всем были виноваты все тот же шум дороги и отдаленные разговоры людей.
— Ты Ниночку сильно любишь?
— Ниночку? А… а почему ты спрашиваешь?
— Ну, так, — уклончиво проговорила я, — интересно мне.
А потом я спохватилась — а ведь он из-за моей подружки под машину чуть ли не бросился! А я тут с такими вопросами. Где твоя голова, Катя?
— Прости, я задала тупой вопрос, — спохватилась я.
— Совсем не тупой, — в голосе Антона, который опять показался мне похожим на кеевский, слышался искренний смех. — Она мне больше не нравится.
От удивления я села на стул, глупо прижимая трубку к уху.
— Как? Разлюбил, что ли?
Ого, вот это темпы! Да уж, мужчины кардинально отличаются от женщин. Будь на его месте я, то моя любовь длилась бы еще очень долго, я бы страдала, рыдала, вспоминала отказавшую девушку, терзала бы себе нервы — в общем, проделала бы полный комплект из набора «Что делать отвергнутой или брошенной девушке. Пособие для самовытягивания нервов». А Антошка — настоящий парень, попереживал и забыл. Вот это да. Завидую, однако.
…или это просто различие полов?
— Давай не будем об этом сейчас, ладно? — мягко попросил Антон. — И вообще мне нравится кое-кто другой.
Ух ты, все-таки Леша каким-то таинственным образом передал этому парню какие-то особые микробы ловеласничества. Уже другая! Вот это скорости. Почему же мы, девушки, должны так долго мучиться от несчастной любви?
А… кто ему, собственно, успел понравится? Вот ведь лопух!
— И кто тебе нравится? — прямо спросила я, раздумывая о том, что все-таки жизнь несправедлива и никуда я сегодня не пойду.
— Это очень хороший человек.
Об этом «очень хорошем человеке» я подумала не совсем прилично. Почему — не знаю.
— Еще точнее? — угрюмо попросила я уточнения. — Хороших людей великое множество.
— А ты смеяться не будешь? — опять как-то по-детски спросил Антон.
Мне почему-то казалось, что он даже губу закусил.
Буду, буду, как самая настоящая лошадь.
— Нет, — пообещала я. Я злиться буду, наверное — я ведь жутко невезучая.
— Катя.
— Какая Катя? — включилась во мне дурочка.
— Радова, — тихо и как-то таинственно произнес одногруппник, словно бы признавался в симпатиях не мне, а папе римскому.
На пару секунд я замолчала. Я? Я! Вот это здорово!
— Я тебе нравлюсь? — тихо, с каким-то глупым придыханием вырвалось у меня, и свободной рукой я прикрыла рот, чтобы не засмеяться от радости. Вот же дура. В следующий раз, когда буду знакомиться с людьми, так и представлюсь: «Дура. Дура Радова». Может быть, даже на дверь комнаты повешу табличку такую же, чтобы все знали, что здесь живет Дура с большой буквы. Дура, которая все-таки кому-то нравится!
