Алька - любовь моя (СИ) - Бондаренко Ольга (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
-- Алька, - засмеялся муж, - ты умеешь ревновать?
-- Умею, еще как.
Последние дни Валентин Алину не оставлял одну. И все с каким-то удивлением смотрел на её большой выпуклый живот. Любил гладить его. Алька до сих пор с улыбкой вспоминает, как впервые под его рукой толкнулся ребенок, и будущий папа в испуге отдернул руку. Теперь же он ждал таких моментов.
И все же Алька легла в больницу. Ей показалось, что начинаются схватки. Побледневший, испуганный муж повез её в роддом. Но уже в приемном покое определили, что схватки ложные, просто сильно шевелится ребенок. Однако решили оставить женщину в больнице. Живот был уже низко, да и возраст приличный у роженицы. Ей предлагали кесарево сечение.
-- Нет, - сказала женщина. - Я хочу родить сама. Конечно, если есть опасность для ребенка.... Тогда делайте.
И Аля осталась в больнице.
Впервые за последние годы Алины не было рядом с Валентином. Он с испугом посмотрел на пустую широкую кровать. Как хорошо, когда дома Аля. Что-то делает, говорит о чем-то без конца, вкусно пахнет едой. Или просто сидит в кресле, лежит на кровати. Если не спит, смотрит на него, Валентина, ласковым таким взглядом, потом обязательно целует. Мужчина даже и не предполагал, что так привык к новой семейной жизни. Неужели совсем недавно он жил один? Не было в его жизни ни детей, ни внуков, где-то далеко была Аля?
Алина тоже переживала. Наготовила еды впрок, тысячу раз напомнила мужу, чтобы менял носки, не забывал носовые платки, где висят выглаженные рубашки. Но уснуть не могла на узкой больничной койке. Она взяла телефон:
-- Валя, - донесся до мужа её жалобный голос. - Валя, родной мой. Забери меня домой. Давай договоримся, чтобы меня перевели на дневной стационар. Днем пусть я буду в больнице, а вечером домой меня забери. Мне так плохо без тебя.
-- Конечно, конечно, завтра договорюсь и заберу, - согласился муж. - Я тоже никак не могу уснуть без тебя, Аленький мой. Как ты там?
-- Я скучаю без тебя. Я никогда с тобой не буду больше расставаться. Ни на день, ни на сутки.
Они еще говорили какую-то ерунду, напоследок Алина посоветовала:
-- Ты включи себе какой-нибудь боевик, ты под них быстро засыпаешь. Только таймер на отключение поставь. Обязательно поставь, а то я переживать буду, кто выключит телевизор, когда уснешь.
Вот так и звонили друг другу без перерыва.
Валентин включил телевизор и стал смотреть какую-то ерунду. Светила огромная луна.
-- Алька, наверно, тоже смотрит на луну, - подумал Валентин. - Моя богиня Алька. Лунная богиня - любовь моя.
Вдруг из серебряных лучей, что лила огромная луна в широкое окно, образовались ступеньки. По ним медленно шла бледная женщина в глухом закрытом платье, в серебряной накидке. На руках она несла ребенка, живого ребенка, очаровательную девочку, черноволосую, с румяными щечками. В женщине было что-то неземное и знакомое.
-- Катюша, - узнал бывшую жену мужчина.
Катюша положила на кровать рядом с Валентином ребенка. У девочки были озорные черные глаза с золотыми искорками.
-- Как у моей мамки, - подумал Валентин и сразу обнял малышку.
-- Вот, - сказала Катюша. - Помнишь, ты хотел ребенка. Я принесла его тебе.
Катя хотела присесть на край кровати, рядом с Валентином и девочкой. Он знал, что нельзя этого допустить. Это Алькино место. Схватив ребенка, мужчина вскочил, встал перед кроватью. Катя отступила.
-- Катя! - раздался звонкий и сердитый одновременно голос Алины.
Катя медленно обернулась. Алина стояла в дверях комнаты.
-- Ты зачем пришла в мой дом?
-- Я пришла к мужу, - тихо произнесла Катюша.
-- Это мой муж, - Алька решительно шагнула вперед. - Валя всегда был моим. Даже когда ты считалась его женой.
На ней, как во время съемок реалити-шоу, было открытое легкое платье с глубоким вырезом, только золотого солнечного цвета.
-- Уходи, Катя, - повторила Алька и встала рядом с Валентином, который держал на руках девочку. - Уходи, Катя. Ты не сумела воспользоваться своим временем, когда была с Валентином. Теперь он мой. Теперь мое время.
-- Но ребенок... - тихо проговорила Катя.
-- И ребенок мой, я его родила! - сердито крикнула Алька.- Уходи.
-- Валя, - Катя протянула руки к мужу.
Но Валентин уже обнял Алину, такую живую, теплую, и, держа малышку на руках, ласково попросил:
-- Уходи, Катя, уходи. И прости меня.
-- И меня прости, - эхом повторила Алька. - Но уходи. Тебе здесь нет места.
-- Катя! - раздался чей-то еще голос.
На лестнице из серебряных лучей стоял Дмитрий. Алька испугалась, застыла в оцепенении. Валентин прижал её крепче к себе. Уж он-то точно не отпустит никуда свою Альку. Но Дмитрий звал Катю.
-- Катя, пойдем со мной. Нас ждут дети, другие дети. Им плохо без тебя. И мне тоже.
Катюша повернулась и медленно пошла к Дмитрию.
-- Я вас давно уже простила, - донесся слабый голос Катюши.
-- Судьба совершила ошибку, - сказал Дмитрий. - Вместо Катюши послала мне Алину. Но теперь все вернулось на круги своя. Алина и Валентин - это две половинки одной души. Моя половина - это Катя. Идем, Катя. Идем со мной.
Они пошли по серебряной лестнице. Дмитрий обернулся.
-- Береги Алю, Валентин. И люби своих детей, как любил я Ирину и Еленочку. Я же здесь позабочусь о Катюше.
Вскоре их силуэты растаяли в светящейся мгле.
Алька сердито повернулась к мужу:
-- Ну вот, оставь тебя хоть на чуть-чуть, сразу женщины бегут к тебе.
В это время заплакал ребенок. Алька взяла девочку на руки:
-- Не плачь, моя маленькая. Сейчас тебя мама покормит.
Она поднесла ребенка к груди.... и Валентин проснулся. Проснулся оттого, что тренькнул его мобильник. Пришло сообщение. Алька написала:
-- Валя! Я тебя очень-очень люблю. И никому никогда не отдам.
-- Я тебя люблю еще больше, - ответил Валентин.
Уснул он в этот раз спокойно.
Альке не стали сделать кесарево сечение. Она родила на другой день, вечером. Роды были быстрыми. Алина сидела с Валентином в холле, который после обеда приехал к жене, как вдруг скрутила её резкая боль внизу живота. Женщина непроизвольно ахнула.
-- Все, Валя! Кажется, я рожаю!
Валентин, смертельно побледневший, побежал за врачом. Был выходной день. Дежурила молодая, но очень добросовестная и подающая надежды молодая женщина-гинеколог. Она правильно оценила ситуацию, Алину быстро подготовили к родам, положили женщину в предродовую палату. Схватки учащались. Алька стонала, стараясь сдерживаться. Рядом был Валентин. Каждый стон жены отражался на его лице. Он держал Алину за руку и думал: зачем надо было рожать, жили же так, и хорошо жили, а теперь вон, как Але плохо, чувствуется, ей очень больно, да куда же врачи все делись. Подошла акушерка, посмотрела и тут же заторопилась:
-- Что же вы молчите? Пойдемте, пойдемте, вы сейчас родите.
Родила Алька через полчаса, как и обещала, девочку. Женщина категорически была против, чтобы муж присутствовал при родах. Но тут уже Валентин не согласился, не стал слушать возражений жены. Он боялся хоть на минуту оставить Алину, боялся, вдруг что-нибудь без него случится и Альки не станет. Аля, на её взгляд, родила быстро и легко, и стонала совсем немного, но для мужа это были очень долгие минуты. Он гладил волосы жены, просил:
-- Тебе больно, Аленький мой? Не плачь только, родная моя. Не плачь.
Алина и не плакала, но стоны вылетали помимо её воли.
Когда же родившаяся девочка закричала, когда уже перерезали пуповину и ребенка завернули в пеленку, то хотели положить на руки матери, но Алька сказала:
-- Нет, нет. Дайте папе, пусть он подержит. Возьми, Валя. Не бойся. Подержи нашу девочку. Ты первым должен взять нашу дочку на руки.
Маленький шевелящийся сверток положили на руки мужчине, Валентин страшно испугался, хоть и держал маленьких внуков на своих руках. Сейчас было все по-другому. Это было только что появившееся, живое, и это было его, только его. Такое близкое-близкое, такое теплое и родное. Он смотрел в мутные, серые пока еще глазки, на черные слипшиеся волосики, на морщившийся в плаче беспомощный ротик. И вдруг что-то стало пронзительно больно внутри, там, где Алька показала ему их душу. Валентин почувствовал, что эта маленькое существо есть самое главное событие в его жизни. Все, что было до этого, все второстепенно. Алька родила ему дочку! Его дочку! Их связь с Алиной стала еще прочнее. Он нагнулся к измученной, уставшей жене, поцеловал её влажные волосы и сказал:
