Долина забвения - Тан Эми (библиотека электронных книг TXT) 📗

@@

Мать наняла экипажи, которые должны были доставить на пристань пассажиров: оперную певицу, ее любовника, мистера Мобера с сестрой, мисс Понд, моих родителей, Лу Шина и меня. Мы взошли на борт корабля с охапками теплых курток и корзинами с едой, альбомами для набросков, мягкими карандашами, красками и путеводителем по островам.

Во время путешествия мать читала нам лекции о морских животных, которых мы могли заметить с борта судна:

— Киты — не рыбы, но разумные млекопитающие, как и мы, — кричала она, чтобы мы услышали ее за порывами свежего ветра, но это было почти невозможно. Куртки, которые большинство из нас взяли с собой, оказались скорее модными, чем удобными и теплыми, кроме теплого мехового пальто мисс Хаффард, в котором она из-за своих габаритов становилась похожа на медведя. Корабль шел против ветра, и тот врезался мне в кожу, пробирая холодом до самых костей. Мистер Мобер, его сестра и мистер Хатчетт с позеленевшими лицами то и дело отбегали к рейлингу. Я же чудесным образом излечилась от морской болезни, несомненно, благодаря пьянящему чувству любви. Мать спустилась в трюм, чтобы принести оттуда толстые одеяла, и мы застыли на борту, будто индейцы, курившие трубки мира, — такие густые клубы пара вырывались из нас в холодный воздух.

Лу Шин и я стояли у рейлинга, делая вид, что выискиваем в волнах китов, но при этом тайком переглядывались. Порой мы замечали морского льва и сразу сообщали остальным, чтобы те знали, как внимательно мы относимся к своим обязанностям. Иногда я притворялась, что теряю равновесие из-за качки, и падала на Лу Шина, который помогал мне удержаться на ногах.

А потом корабль и правда стал качаться сильнее. Нос его поднимался и обрушивался на волны, и все смеялись, будто все это было частью веселого аттракциона. Волны стали выше и сильнее. При каждом ударе я задерживала дыхание. Больше никто не смеялся. Темные тучи закрыли небо, а на горизонте вспыхивали молнии. Ветер усилился и хлестал по лицам, отчего немели щеки. Чайки пропали, и в беспокойном море больше не было видно морских львов. Лу Шин обернул косу вокруг головы и натянул свою круглую шапочку на уши. Сегодня он оделся в западном стиле: в толстую шерстяную куртку и штаны. Я заплела волосы в косу, чтобы походить на него. Ветер растрепал ее, и отдельные пряди падали мне на глаза.

Шкипер что-то прокричал сквозь ветер, после чего раздал нам спасательные жилеты, заверив, что это обычная предосторожность. Корабль снова задрал нос, а потом резко обрушился вниз. Нам посоветовали спуститься в трюм, чтобы нас не накрыло волнами. Мисс Хаффард с любовником первые вняли этому совету, и нам с большим трудом пришлось проталкивать в небольшой проем пышнотелую певицу, когда она, взвизгнув, оступилась на лестнице. Вслед за ней спустились мистер Мобер и его сестра, затем мисс Понд и отец. Мать неохотно последовала за ними. Перед тем как закрыть за собой люк, отец крикнул мне:

— Вы идете?

— Мы переживем эту бурю. Мне кажется, я только что заметила впереди кита.

Вскоре мы с Лу Шином остались единственными пассажирами на палубе. Мы могли открыто улыбаться друг другу. За этот день мы в первый раз остались наедине. Подбородок у меня дрожал, на глаза набегали едкие слезы, и не из-за любви, а из-за резких ударов ветра. Зубы стучали, будто кастаньеты. Я представила, как мы стоим на борту другого судна, которое на следующей неделе отправляется в Шанхай.

— Здесь так красиво. Я бы хотела, чтобы этот корабль домчал нас прямо до Китая, — сказала я.

Он ничего не ответил. Возможно, он понимал, почему я это сказала. Он казался мрачным, непроницаемым, чужим.

— Я бы хотела когда-нибудь отправиться в Китай. Возможно, я могу уговорить маму поехать туда в экспедицию, на поиски редких видов птиц.

Он рассмеялся и сказал, что там их действительно много. Его ответ меня сильно приободрил.

— Я представляю, как трудно американцам приходится в Шанхае, учитывая разницу в языке и обычаях.

— Число иностранцев в Шанхае постоянно растет, они приезжают как из Штатов, так и из Англии, Австралии, Франции и многих других стран. Я думаю, они живут с большим комфортом — можно даже сказать, с роскошью и в своей части города, которая похожа на маленькую страну в стране.

Я посмотрела на него, чтобы понять, что означали его слова. Он мог подумать, что я собираюсь приехать в Китай вместе с матерью.

— Разумеется, если мать не захочет, я могу приехать одна.

Он знал, о чем я думаю. У него на лице было то же самое задумчивое выражение, как и тогда, когда я в первый раз пришла без спроса к нему в башенку и легла рядом.

— У меня есть невеста, — сказал он. — У меня будет договорной брак. Когда я вернусь, я должен буду жениться на ней и жить со своей семьей.

И сама новость, и та откровенность, с которой он об этом сказал, потрясли меня.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я, чувствуя, как лицо заливается краской. Я отвернулась, чтобы он этого не видел. — Я не предполагала, что выйду за тебя замуж. Хотя я надеялась, что ты дашь мне совет, как лучше организовать поездку.

Я быстро ушла, чтобы он не заметил, как жестоко ранили меня его слова, и встала у противоположного борта яхты, униженная собственным поведением. Я ненавидела себя за то, что так поспешила открыться — и, по сути, незнакомцу. Как глупо было думать, что несколько кувырков в постели заставят его думать, что он не сможет без меня жить. Но теперь, после его признания, как я ему скажу, что не поеду в Китай, — он тогда решит, что я и вправду отправилась на острова из-за любви к нему, а не из-за птиц. И тут мне в голову пришла безрассудная мысль: я докажу, что он ошибается. Я отправлюсь в Китай, и посмотрим, что он на это скажет! С каждой секундой во мне росли злость и решимость, пока я окончательно не убедила себя, что и правда хочу увидеть Китай, и неважно, женится он на мне или на другой девушке. Я могу стать независимой, жить своей жизнью и быть такой же необычной, как и все люди в Китае.

Волны улеглись. Ветер стих. Я услышала чей-то крик и оглянулась, но это был не Лу Шин. Кричал шкипер. Он казался окутанным туманным облаком, парящим в соленом воздухе. Шкипер махнул подзорной трубой, призывая посмотреть вперед. На горизонте показались пики Фараллоновых островов. Они находились прямо перед нами. Но невозможно было так быстро до них добраться: мы вышли в море всего час назад. Однако вскоре скалы сменились туманными очертаниями трех огромных драконов. Пока я завороженно наблюдала за ними, они превратились в слона. Я прищурилась. Еще за полминуты слон сменился китом, который съежился и обратился в яхту, похожую на нашу. Что происходит? Мы все сошли с ума? Я вопросительно посмотрела на шкипера. У него был полубезумный вид, и он громко хохотал. Смеялись и матросы, выкрикивая итальянские слова: фата моргана! Фата моргана! Мираж.

Мать рассказывала, что однажды, глядя на Фараллоновы острова, тоже видела мираж. Она говорила, что сначала он был похож на корабль, а затем на кита. В то время я думала, что она все это выдумала. Как странно, что ее слова подтвердились именно тогда, когда я мечтала о поездке в Китай. Наверное, это был знак, что я вижу не любовь, а ее иллюзию, подделку, которая могла принимать разные обличья. Но еще я решила, что этот знак советует мне ехать в Китай, намекая на то, что та жизнь, о которой я думаю, находится ближе, чем кажется. Стоило этой мысли появиться в моей голове, как налетел резкий порыв ветра и чуть не сбил меня с ног, а чайка прямо надо мной издала три резких крика. Нос корабля поднялся на белом гребне волны, и яхту резко накренило на бок. Нас толкало к миражу или притягивало к нему, как Одиссея — к сиренам. Это тоже был знак. Одиссею нужно было выбрать между пороком и добродетелью. Мне нужно было выбрать между жизнью марионетки и моим истинным «я». Руки у меня слишком онемели, чтобы крепко держаться за рейлинг, и когда корабль снова провалился в темную бездну, мои ноги потеряли опору и заскользили по палубе. Одеяло слетело у меня с плеч, а юбка надулась, словно парус. Я сильно ударилась обо что-то, похожее на катушку с канатом, и попыталась за нее ухватиться, но то ли от холода, то ли от страха у меня не хватило на это сил. Я покатилась к рейлингу противоположного борта и с ужасом поняла, что легко могу проскользнуть под ним и упасть прямо в черные воды. Я закричала. Мне в ответ крикнули на незнакомом языке. Я почувствовала, как чьи-то руки ухватили меня за лодыжки: это был мальчик не старше четырнадцати лет, с цыганским лицом и блестящими черными волосами. Он подтащил меня к люку, и я попыталась встать, но ноги меня не держали, и он подхватил меня, когда я пошатнулась. Мальчик помог мне подняться, и я снова посмотрела на горизонт.