Люси Салливан выходит замуж - Кейс Мариан (книги онлайн бесплатно txt) 📗
По счастливой случайности мистер Симмондс ненавидел нас так же сильно, как и мы его.
Вот и сегодня он смерил нас недружелюбным взглядом, прошел в свой кабинет и хлопнул дверью.
Мы с Мередией и Меган пытались включить свои компьютеры. Безрезультатно. Хэтти таких попыток не делала, потому ее компьютер уже был включен.
Хэтти делала большую часть работы в нашем отделе.
Нам пришлось пережить очень пугающий период, когда Меган впервые появилась у нас и стала работать очень, ну очень усердно. Она не только начинала работу вовремя, она начинала работать сразу же, как только заходила в офис — даже если приходила до начала рабочего дня. Она не разворачивала газету со словами: «У меня есть еще три минуты. Я не буду работать на этих ублюдков ни секундой больше, чем положено», — в отличие от нас.
Мы с Мередией отвели Меган в сторонку и объяснили ей, что она создает опасность не только для нас, но и для себя: нас ведь могли сократить, когда вся работа окажется переделанной («Ну и как ты тогда поедешь в Грецию?»). И Меган перестала торопиться и даже сделала несколько ошибок. После этого все мы почувствовали себя гораздо лучше.
«Пусть это сделает Хэтти», — таков был девиз нашего офиса. Его не знала только Хэтти.
Я так и не смогла понять, зачем Хэтти работала. В деньгах она точно не нуждалась. Мы с Мередией решили, что когда Хэтти наскучило сидеть дома и она захотела занять себя чем-нибудь, на тот момент попечительские советы всех благотворительных организаций оказались переполненными, и тогда ей пришлось снизить свои требования и пойти работать к нам.
Что в своем роде несколько напоминало благотворительную деятельность.
Мы с Мередией частенько шутили насчет того, что работа на «МеталПластОпт» — чистой воды благотворительность, такой жалкой была наша зарплата.
Рабочий день шел своим чередом. Мы занимались своими рабочими обязанностями. Или делали вид.
Миссис Нолан, любовь всей жизни, разломы и удары, получение денег и скорые свадьбы больше не обсуждались.
Во второй половине дня мне позвонила мама, и я приготовилась услышать какую-нибудь ужасную новость, потому что она никогда не звонила просто чтобы поболтать, обменяться парой незначащих слов — то есть чтобы помочь мне потратить несколько минут рабочего времени. Она звонила мне, чтобы доложить о катастрофах — ее любимой темой были смерти, но подходили и менее трагичные события. Перспектива сокращения рабочих мест на предприятии, где работали мои братья, увеличение щитовидной железы у моего дяди, пожар на скотном дворе в Монахане, беременность незамужней кузины (беременности были второй любимой темой мамы).
— Ты помнишь Мэйзи Паттерсон? — возбужденно спросила она меня.
— Да, — сказала я, думая про себя: «Какая Мэйзи?». Я знала, что вслух подобные вопросы моей матери задавать было нельзя, иначе она три дня будет описывать мне генеалогию Мэйзи Паттерсон («ее девичья фамилия была Финертан… разумеется, ты знаешь Финертанов, разве ты не помнишь, как я тебя водила к ним в гости, когда ты была маленькой, у них такой большой дом с зелеными воротами, сразу за домом Нилонов, конечно, ты знаешь Нилонов, разве ты не помнишь Брайди Нилон, она однажды дала тебе два крекера „Мариетта“, конечно, ты знаешь, что такое крекеры „Мариетта“, разве ты не помнишь, как ты любила выдавливать масло сквозь дырочки…»).
— Так вот… — сказала моя мать, выдерживая паузу для пущего драматизма. Судя по всему, Мэйзи отправилась к праотцам, но нельзя же было просто взять и так прямо и сказать.
— Да, — терпеливо сказала я.
— Вчера ее закопали! — наконец выпалила она.
— Зачем? — спросила я. — Она кого-то чем-то обидела? Когда ее откопают обратно?
— Да, ты у нас очень остроумная, — горько промолвила мама, огорченная тем, что ее новость не заставила меня охать и ахать. — Не забудь послать Паттерсонам письмо с соболезнованиями.
— Как это случилось? — спросила я, желая приободрить ее. — Она засунула голову в сенокосилку? Утонула в силосной башне? Или на нее напала бешеная курица?
— Ничего подобного, — возмутилась мама. — Она ведь уже столько лет жила в Чикаго!
— О, э-э… да.
— Все это было так печально, — сказала моя мать, понизив голос на несколько децибелов в знак скорби, и следующие пятнадцать минут пересказывала мне полную историю болезни Мэйзи Паттерсон. О загадочных головных болях, которыми она страдала, об очках, которые ей выписали, чтобы избавиться от этих болей, об ультразвуковом исследовании, которое было проведено, когда очки не помогли, о рентгене, о лекарствах, о том, как недоумевали врачи в больнице, о том, как ее в конце концов выписали, и о том, как ее сбила красная «тойота», отчего у Мэйзи лопнула селезенка, и она отправилась в мир иной.
Глава восьмая
Четверг начался плохо, а дальше дела пошли еще хуже.
Проснулась я, чувствуя себя совершенно несчастной. Я тогда еще не знала, что в этот день исполнится предсказание Меган, а то бы мне было легче вставать.
А так мне пришлось собственными силами бороться с любящими, теплыми объятиями кровати.
Мне всегда трудно вставать по утрам — как я считала или, по крайней мере, говорила, эту привычку оставил мне в наследство тот первый приступ Депрессии. Конечно, скорее всего, она объяснялась не чем иным, как банальной ленью, но я предпочитала оправдывать свое поведение Депрессией, чтобы не винить себя.
Я с трудом дотащилась до ванной, где заставила себя принять душ.
В спальне было холодно, и я не могла найти ни одной чистой пары трусов, и я не погладила с вечера то, что собиралась надеть сегодня на работу, поэтому вынуждена была надеть то, что носила вчера, а вчерашнюю одежду я бросила вечером на пол, и поэтому она тоже была мятой, и я не смогла найти ни одной чистой пары трусов ни в комнате Карен, ни в комнате Шарлотты, и поэтому мне пришлось пойти на работу в бикини от купальника.
А когда я добралась до метро, то оказалось, что все хорошие газеты уже распроданы и что поезд только что ушел. А пока я ждала следующий, то решила попробовать купить в автомате пакетик шоколадных конфет, и этот проклятый автомат именно сегодня работал, и я съела все конфеты за две секунды и немедленно почувствовала себя страшно виноватой, а потом еще начала волноваться, не страдаю ли я пищевым расстройством, раз ем шоколад с самого утра.
Я была совершенно несчастной.
К тому же на улице было холодно и сыро, и день не сулил ничего приятного, и я хотела лежать в своей теплой постели, смотреть утренний сериал, есть чипсы и крекеры и листать глянцевые журналы.
Когда я, опоздав на двадцать минут, вошла в офис, Меган оторвалась от газеты, которую читала, и взглянула на меня.
— Ты что, не раздевалась вчера вечером? — бодро поинтересовалась она.
— Что? — вяло переспросила я.
— Я спрашиваю, ты что, спала в одежде? — пояснила она.
— Ой, заткнись, — сказала я. В такие дни у меня не было сил переваривать австралийскую прямоту Меган. — И вообще, — добавила я, — если тебе не нравится, как я выгляжу снаружи, то ты еще не видела, что я сегодня надела вместо трусов.
Даже если бы Меган поспала за ночь всего пять минут, она все равно встала бы вовремя, чтобы погладить одежду. А если бы у нее не нашлось чистых трусов, она вышла бы заранее, чтобы успеть заскочить перед работой в магазин и купить новую пару. Хотя, конечно, такого произойти не могло: она наверняка ходила в прачечную задолго до того, как опустеет ящик с нижним бельем.
Но таковы австралийцы. Организованные. Трудолюбивые. Здравомыслящие.
Итак, день шел как обычно. Время от времени я принималась фантазировать, как на наш офис обрушивается самолет. Желательно на мой стол, чтобы получить максимум выгоды от такого события. Тогда мне можно будет долго не ходить на работу. Конечно, существует риск того, что я погибну, ну и что? Тогда мне тоже не надо будет ходить на работу.
