Люси Салливан выходит замуж - Кейс Мариан (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Кроме книг я перепробовала множество других средств: масло примулы, витамин В6, большие физические нагрузки, аудиокассеты, которые надо было слушать во время сна и которые должны были воздействовать на подсознание, йогу, ароматерапию, массаж, шиацу, рефлексологию, бездрожжевую диету, безбелковую диету, безуглеводную диету, беспищевую диету, вегетарианство, мясоедство, ионизатор, курсы самооценки, курсы позитивного мышления, возврат в прошлые жизни, молитвы, медитацию и солнцетерапию (а именно отпуск на Крите). Некоторое время я ела только молочные продукты, потом вообще перестала есть молочные продукты (оказывается, в первый раз я неправильно поняла статью), потом я почувствовала, что если не съем немедленно шоколадку, то так или иначе покончу с собой.
И хотя ни одно из этих средств не оказалось спасением от Депрессии, все же они помогали в той или иной степени, и столь сильного приступа, как в первый раз, со мной больше не случалось.
Но миссис Нолан сказала что-то насчет того, что мне можно было помочь, надо было только правильно попросить. Я ругала себя за то, что не догадалась записать все гадание на диктофон, потому что теперь не могла вспомнить точные слова гадалки.
Что она имела в виду? Надеюсь, не то, что мне следовало обратиться за профессиональной помощью: к психотерапевтам, психоаналитикам и тому подобным консультантам. Дело в том, что год назад я уже пробовала и это. Недель восемь я ходила к одной такой специалистке, но только напрасно потратила время и деньги.
Глава шестая
Ее звали Элисон, и я посещала ее раз в неделю. В течение часа мы сидели в пустой, спокойной комнатке и пытались понять, что со мной не так.
Мы обнаружили массу интереснейших фактов — вроде того, что я так и не простила Энн Коли за то, что на мое шестилетие она подарила мне игру, на упаковке которой было написано «Для детей от 2 до 5 лет», — но я не узнала о себе ничего такого, чего не вычислила раньше бессонными ночами.
Естественно, что первым делом мы с Элисон стали играть в психотерапевтическую охоту на ведьм «Cherchez la famille»[4], цель которой — обвинить в моих бедах того или иного члена моей семьи.
Но в моей семье все было нормально.
У меня были нормальные отношения с двумя братьями Крисом и Питером. Другими словами, в детстве я ненавидела их всеми фибрами своей малолетней души, а они платили мне традиционным братским отношением, то есть превращали мою жизнь в ад. Они заставляли меня ходить для них в магазин, когда мне этого не хотелось, узурпировали телевизор, ломали мои игрушки, рисовали каракули в моих школьных тетрадях, говорили мне, что мои настоящие родители сидели в тюрьме за ограбление банка. Потом они мне сказали, что они просто пошутили и что моя настоящая мать была ведьмой. А когда папа с мамой пошли вечером в паб, братья сказали мне, что на самом деле родители бросили нас, и что больше они никогда не вернутся, и что меня отправят в приют, где меня будут бить и кормить пригоревшей кашей и холодным чаем. Обычные детские шутки.
Все это я рассказала Элисон. Услышав об эпизоде с пабом, она радостно ухватилась за него.
— Расскажи поподробнее о пьянстве твоих родителей, — попросила она и откинулась на спинку кресла, устраиваясь поудобнее перед тем, как услышать мои откровения.
— Но об этом мне нечего рассказывать, — сказала я. — Моя мать вообще не пьет.
На лице Элисон отразилось разочарование.
— А твой отец? — спросила она в надежде, что не все было потеряно.
— Ну, он пьет, — сказала я.
Элисон была в восторге.
— Да? — воскликнула она. — Хочешь, мы поговорим об этом?
— Хорошо, — согласилась я неуверенно. — Только говорить в общем-то не о чем. Когда я говорю, что он пьет, я не имею в виду, что у него с этим проблемы.
— Ага, — ласково проговорила она психотерапевтическим голосом. — А что ты понимаешь под выражением «иметь проблемы»?
— Не знаю, — ответила я. — Наверное, иметь проблемы значит страдать алкоголизмом. А он не алкоголик.
Элисон ничего не сказала.
— Он не алкоголик, — засмеялась я. — Прости, Элисон, мне бы очень хотелось сказать тебе, что мой отец был пьян все мое детство, и что у нас никогда не было денег, и что он бил нас, и кричал на нас, и пытался изнасиловать меня, и говорил моей матери, что жалеет, что женился на ней.
Она не присоединилась к моему смеху, и я почувствовала себя немного глупо.
— Твой отец действительно говорил твоей маме, что он жалеет о том, что они поженились? — тихо спросила она.
— Нет! — смутилась я.
— Нет? — переспросила Элисон.
— Ну иногда, — признала я. — И только когда бывал пьян. А это тоже случалось крайне редко.
— А тебе действительно казалось, что в доме всегда было мало денег? — спросила она.
— Нам хватало, — пожала я плечами.
— Хорошо, — сказала Элисон.
— То есть нет, — не смогла я дольше кривить душой. — Нам не хватало денег, но не из-за того, что папа пил, а из-за того… что у нас не было денег.
— А почему у вас не было денег? — спросила Элисон.
— Это оттого, что папа не мог найти хорошую работу, — с готовностью объяснила я. — Понимаешь, у него не было специальности, потому что ему пришлось бросить школу в четырнадцать лет, когда умер его отец и ему пришлось заботиться о матери.
— Понятно, — сказала Элисон.
На самом же деле у папы было еще много других объяснений его безработного состояния, но мне почему-то не хотелось делиться ими с Элисон.
Одним из самых отчетливых воспоминаний из моего детства была следующая картина: папа сидит за кухонным столом и страстно критикует систему. Он частенько говорил мне, что на английском рабочем месте ирландцу всегда достанется «худший конец палки» и что Симус О’Ханлаойн, Майкл О’Херлихи и все остальные — толпа лизоблюдов и подхалимов, что на работе они лижут задницы своим английским боссам, но только послушайте, что они говорят у тех за спиной. И пусть Симус О’Ханлаойн, Майкл О’Херлихи и все остальные работают, по крайней мере он, Джеймси Салливан, честен перед собой и людьми.
Наверное, все это было очень важно для моего отца, потому что он часто это повторял.
Особенно часто он это повторял, когда Сиван О’Ханлаойн и Сэйдв О’Херлихи поехали со всей школой в Шотландию, а я нет.
Я не хотела говорить Элисон о его словах потому, что боялась обидеть ее: что, если она воспримет его презрительное отношение к английским боссам как личную обиду?
Я начала было перечислять все те рабочие места, на которые мой отец претендовал, но не получил, однако Элисон прервала мои воспоминания на полуслове.
— Мы продолжим этот разговор на следующей неделе, — сказала она, вставая.
— Как, уже прошел целый час? — спросила я, потрясенная тем, как быстро закончился сеанс.
— Да, — подтвердила Элисон.
Меня захлестнула волна вины. Я боялась, что показала себя плохой дочерью.
— Элисон, только не подумай, что мой папа недобрый или ленивый, — отчаянно попыталась я исправить ситуацию. — Он очень милый, и я люблю его.
Элисон улыбнулась мне улыбкой Моны Лизы, не выдавая своих эмоций, и сказала:
— Увидимся через неделю, Люси.
— Честно, он замечательный, — настаивала я.
— Да, Люси, — улыбалась она, не показывая зубы. — До встречи на следующем сеансе.
Следующий сеанс был еще хуже. Каким-то образом Элисон сумела вытянуть из меня информацию о школьной поездке в Шотландию, в которой я не смогла принять участие.
— И тебе было все равно? — спросила она.
— Все равно, — сказала я.
— И ты не сердилась на отца?
— Нет, — подтвердила я.
— Но как же так? — Судя по голосу, Элисон впадала в отчаяние.
— Вот так, — просто сказала я.
— А как отреагировал твой отец, когда стало понятно, что ты не сможешь поехать? — настаивала она. — Ты помнишь?
— Конечно, я помню, — удивилась я. — Он сказал, что его совесть чиста.
