Синий шелк, или во всем виновато платье (СИ) - Долкан Катарина (список книг .txt) 📗
— Мерзкий денек, — констатировала я, и это не, сколько не касалось моего настроения. За окном все так же бушевал холодный ветер, а небо было затянуто тяжелыми, серыми тучами. Все вокруг было каким-то унылым, и от недавнего рождественского очарования не осталось и следа. Серость соседних многоэтажек давила, как и низкое, свинцовое небо. А люди все тянулись и тянулись в торговый центр. С другой стороны, это было чертовски правильно с их стороны, спрятаться от давящей непогоды в оживленном, праздничном здании. Внутри их встречали теплый воздух, украшенные витрины и ароматы многочисленных кафетериев. Закрыв глаза на секунду, я представила, что происходит внутри. Шумные дети, толкущиеся возле «профессионального» деда Мороза. С непреодолимым желанием рассказать ему, что именно, они ожидают получить в качестве подарка на Новый Год. Их родители, с деланно равнодушными лицами, четко запоминающие что именно просил их ребенок. Школьники и студенты всех возрастов, устроившиеся у панорамных окон, и весело обсуждающие что-то. Огромная елка в самом центре холла украшенная сотнями разноцветных огоньком и множеством игрушек.
В какой-то момент, мое зрение выхватило из толпы родителей и их детей, высоко молодого человека. Стараясь как можно лучше его разглядеть, я начала протискиваться вперед. Живое море, то подталкивало меня вперед, то относило на несколько шагов назад. Я, что есть сил, старалась оказаться чуть ближе к нему. Неведомая сила толкала меня в спину, заставляя раздвигать людские тела. Не чувствую времени я все пробиралась и пробиралась вперед, и с каждым шагом внутри меня нарастало странное чувство. То мне казалось, что я не сумею, и так и не увижу его лица, то сквозь толпу я успевала заметить знакомую русую макушку, и необычайное тепло разливалось под кожей. В схватке с эмоциями и нескончаемой толпой, я уже готова была разрыдаться, когда, словно выброшенная на берег рыба, оказалась у самого основания рождественской ели. Могучее живое дерево, источало изумительный аромат. Тот самый аромат, свежего снега и хвои, что еще в детстве заставлял сердце биться быстрее, в предвкушении торжества. Сильный пьянящий аромат, который, казалось, даже заглушал какофонию звуков царящих вокруг. У основания ели лежало множество разноцветных коробок, всех размеров. А тяжелые, раскидистые ветви были усыпаны гроздьями гирлянд. Переливаясь, они отражались в пузатых прозрачных шарах, и хрупких, присыпанных искусственным снегом, стеклянных шишках. Точно такие мои родители развешивали на праздничное дерево каждый год. Тогда старинные игрушки казались мне полной безвкусицей, но сейчас, став чуть старше, я безумно дорожила каждой из них. Деревянные часы с кукушкой и бумажные, сделанные вручную, конфеты замерли на еще крепких, пухлых иголках. Но самым изумительным из украшений была мишура. Отражая все огни, какие только были в холле, она едва заметно колыхалась от движения воздуха. На секунду мне даже почудилось, будто я слышу еле уловимый запах. Запах свежести, заводской краски и чего-то еще, который чувствовала каждый год, когда родители открывали коробку с елочными украшениям. Еще мгновение и к этому, с детства знакомому запаху, добавился тонкий аромат мужской туалетной воды. Словно придя в себя, я стала судорожно искать глазами того, к кому стремилась быть ближе.
— Соскучилась? — мягкий голос, развеял тревогу. Я обернулась, и, уткнувшись лицом в знакомый пуховик, не смогла сдержать тяжелого вздоха. Крепкие руки обхватили меня, словно защищая от всего мира. Не выдержав, я столь же крепко обняла в ответ. — Малыш, ты меня так раздавишь.
Его слова эхом отозвались в голове. Все тревоги и переживания отступали под натиском моей нежности и бесконечной любви к этому парню. Стоя вот так, под величественной, зеленой красавицей, я, что есть сил, пыталась сдержать слезы. Слезы счастья, переполнявшие меня. Мне хотелось крикнуть, как сильно я его люблю, но губы не слушались, а изо рта вырывалось лишь тяжелое дыхание. Как же сильно меня душили эмоции, но, не имея возможности сказать, я лишь крепче прижималась к сильному телу. Мне хотелось, чтобы он хоть на миг ощутил как дорог мне, и какое счастье стоять вот так, рядом с ним. Не замечая сотен людей, тысячи запахов и множества голосов окружающих нас.
От прогремевшей на всю квартиру мелодии, я в ужасе подскочила, едва не уронив мобильник. Оглядевшись, я поняла, что так и уснула, сидя в мягком кресле у окна. Тряхнув головой, я почувствовала, как бешено бьется сердце, но это был не испуг. Это был сон. Сон, в котором реальность слилась воедино с моими робкими надеждами, а воображение разыграло целый спектакль. Печально вздохнув, я огляделась вокруг, очевидно я проспала несколько часов, потому что в комнате царил полумрак. Взглянув на дисплей телефона, я увидела сообщение, гласившее, что Иннка появилась в сети. На часах было пять вечера. Поднявшись из кресла, я побрела на кухню и включила электрический чайник, заодно набирая знакомый номер.
— Алло. — После нескольких гудков, раздался хриплый голос подруги.
— Я не поняла, — мой голос так же не отличался мелодичностью, — ты спала или заболела?
— Спала, — помедлив, ответила подруга, и на том конце послышался протяжный зевок.
— Ты время видела?
— Видела, и че? Я вчера знаешь до скольки на работе торчала? До десяти.
— Ого, случилось чего?
— Случилось, — ответила Юркова, и я услышала шаркающие звуки. — Гоблины держали оборону.
Я на секунду замешкалась, а потом, осознав ее слова, рассмеялась.
— От кабинета техподдержки что-нибудь осталось?
— Че с ним станется? — буркнула Иннка, — Поорала маленько, припугнула и все. Один вообще заявил, что он здесь уже фактически не работает. Дык, они мне до семи только комп настраивали, а потом Злойка начала названивать, — Злойкой мы называли начальницу, пока та не слышит. — Ей, видите ли, срочно надо было отчет по дочерке за ноябрь. Короче, я уже плюнула на все, и решила доделать, пока комп не глючит.
— Ты ж моя умничка…
— Ой, фу фу фу. Михальчук, еще не хватало! Может еще и конфетку дашь, за хорошее поведение?
— Может и дам, — усмехнулась я. — че еще расскажешь?
— Я те че, сказочница, байки травить? Лучше ты мне че-нить расскажи, а то опять усну.
— Мне мама звонила. — вздохнула я.
— А че кислая такая? Не выспалась?
— Более чем, — из моей груди вырвался тяжелый вздох. — Уснула на кресле, проснулась от смски что ты на связи.
— Че, сон плохой приснился? — не унималась подруга.
— Нее, — мечтательно протянула я, — хороший, очень даже хороший.
— … липко
— Что?
— Я говорю, так сладенько промурлыкала, что аж липко.
— Прекрати меня смешить, — хихикнула я. — мне больно смеяться.
— Ладно-ладно, так че за сон?
— Да так, тебе будет неинтересно.
— Че Сашулька привиделся? Надежды-то оправдал? — гоготнула Юркова.
— Ну что ты несешь…
— В данный момент чашку с чаем. — Перебила меня подруга.
— Да ну тебя, — хихикнула я. — Ты убиваешь всю романтику на корню
Я услышала, как подруга на том конце трубки прыснула, и закашлялась.
— О какой романтике ты мне чешешь, Михальчук? Возьми себя в руки, старая ты женщина, тебе парень помог до аптеки дойти, а ты уже, небось, в мечтах-то и замуж за него вышла?
— Пфф, не выдумывай. Ни о чем я не мечтаю. Просто приснился сон.
— Ладно, фиг с тобой. Отстань от меня, я пошла смотреть сериал.
— С каких пор ты увлеклась бразильским мылом?
— Ты че, Михальчук? Ты меня сейчас оскорбила практически. Я смотрю «Игру Престолов», в инете глянь инфу. Мыло, блин.
— Ой, ну тогда извините бога ради. Не гневайтесь, сударыня. — Неестественно исказив голос, хихикнула я в трубку.
— Ступай, уже холоп. Завтра свидимся. — Улыбаясь, ответила подруга и нажала отбой.
Следующие дни потянулись монотонной вереницей серых будней. Погода, то радовала неярким солнышком, то обрушивала всю свою мощь, сильнейшим ветром. На работе все так же царило напряжение, и хоть техника старалась работать исправно, но все-таки дважды Юркова вновь обращалась в теххподдерку. На сей раз, ее не игнорировали, а даже стремились исправить все как можно быстрее. Но дистанционно, дабы лишний раз не встречаться лицом к лицу с разъяренной бестией. Обстановка на улицах города становилась все торжественнее. С каждым новым днем, приближающим праздники, город все сильнее утопал в иллюминации. Теперь под нашим окном, как только начинало смеркаться, загорались праздничные огни. Разноцветные гирлянды тянулись от самого фасада здания, до растянутых, вдоль всей проезжей части, тросов. Все больше народу старалось прогуляться на этой стороне улице. В сквере напротив, установили ель, и теперь днем там царило оживление. Подготовка к Новому году набирала обороты. И повинуясь всеобщей лихорадке, наше начальство заставило работников украшать офисы, любезно выделив небольшое количество денег на покупку убранств. Не желая оставаться после работы, мы с Инной занимались декором в обеденный перерыв. Тащиться, противясь мерзкому ветру, в кафе желания не было, поэтому обед мы приносили из дома. И хоть аврал на работе все усиливал напряжение, в те часы, когда мы украшали свой кабинет, ко мне приходило ощущение чего-то чудесного. И даже шуточный спор с Юрковой, на чьем столе будет стоять, миниатюрная вечнозеленая елочка, вызвал у меня восторженный трепет. Возвращаясь же домой, я позволяла себе вновь и вновь воскрешать в памяти события пятничного вечера. Иногда, мне не хватало воспоминаний, и начинала выдумывать ситуации сама. Разные. Романтические, и страстные; трогательные и грустные. Я запрещала себе думать, что возможно все мои мечты ложные. Ведь положа руку на сердце, я ничего не знала о Саше, кроме того что он работает фитнес инструктором, и что он заботлив и добр. Меня согревала мысль, что я не могла ошибиться, и там, в такси, между нами я чувствовала нечто. Нечто особенное.
