Плейбой (СИ) - Рейн Карина (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
О, Боже…
Есть много терминов, с помощью которых можно описать человека. Передо мной сейчас стоял парень, буквально испускающий уверенность в себе и своей неотразимости — иначе как себялюбивым Нарциссом назвать его никак не получалось. Но вместе с тем в нём чувствовался и внутренний стержень — чисто мужская сила, которая не позволит кому-либо дать в обиду себя или того, кто рядом. Сплошной тестостерон, обаяние, притяжение, самомнение, сила, гордость, несгибаемость — этот список можно продолжать бесконечно.
Какой-то необычный сплав получается.
А ещё мне показалось смутно знакомым его лицо.
Пока я разглядывала парня, стараясь унять сердцебиение, он занимался тем же самым, но взгляд его мне не понравился от слова совсем.
Будто впервые видел перед собой девушку.
Кажется, даже дышать перестал.
Мне было противно уже от того, что он в принципе парень; а уж то, что он явно раздевал меня глазами, играло точно не в его пользу.
И, видит Бог, если он не перестанет пялиться на меня — я его ударю.
— Простите, — сцепив зубы, всё же прошу прощения, потому что моя вина в том, что мы столкнулись, тоже была.
Не знаю, куда смотрел парень, когда шёл, а мои мысли точно были сконцентрированы не на дороге.
Поднимаю с земли свои очки, у которых от контакта с поверхностью треснуло левое стекло, и досадливо вздыхаю: носить их в универе мне уже не светит; после собираю в кучу шпильки — по-прежнему под внимательным взглядом незнакомца, который даже не пошевелился, чтобы мне помочь (хотя бы из вежливости). Его помощь мне, конечно, была не нужна, но его реакция на происходящее мне не нравилась совершенно. Другой бы извинился и, если не собирался помогать, просто ушёл бы, а этот застыл, словно истукан, и наверно до скончания времён не двинется с места.
А вот я двинусь, и ещё как.
Не досчитываюсь одной шпильки, ну и Бог с ней; сейчас главное унести ноги от этого ненормального. Вдруг он какой-нибудь маньяк, и сейчас подыскивает себе потенциальную жертву, а я тут перед ним словно на блюдечке с голубой каёмочкой. Вцепляюсь пальцами в ошейник Каина — не столько для своей защиты, сколько для того, чтобы увести его отсюда, потому что собака упёрлась всеми четырьмя лапами и продолжала лаять; только сейчас я замечаю, что рядом с парнем тоже стоит пёс, но в породах собак я не очень разбираюсь, поэтому не могу определить наверняка. Он, словно копируя поведение хозяина, испепелял взглядом мою собаку, которая силилась сорвать себе голос и распугать всех вокруг. Мне с каждой секундой становилось всё больше не по себе, поэтому я просто тащила Каина на буксире, увеличивая расстояние между собой и этой ненормальной парочкой.
Легче мне стало только на выходе из парка, когда странный парень пропал из вида окончательно, хотя отголоски лёгкой паники всё ещё будоражили душу.
Не так, как любая встреча со Сталевским, конечно, но приятного всё равно было мало.
Впрочем, и здесь есть свои плюсы: пусть и не в положительном смысле, но подобные встречи тоже действуют отрезвляюще, выталкивают из зоны комфорта, и вроде бы начинаешь чувствовать, что ты всё ещё жив.
Хотя лучше таких встреч пусть будет поменьше в моей жизни.
Пока Каин отправляется на кухню выпрашивать у мамы лакомство, я иду в свою комнату и первым делом подхожу к календарю, целиком исчёрканному красным маркером: им я зачёркивала дни, которые приближали меня к возвращению в университет, и слегка морально подготавливали к неизбежному. Беру в руки маркер и зачёркиваю очередной квадратик, который извещает о том, что сегодня суббота, и послезавтра мои будни поменяют своё привычное расписание. Вздыхаю и бросаю взгляд на ноутбук, пылящийся на столе; пылящийся в переносном смысле, потому что от пыли он протирался регулярно.
А вот по прямому назначению не использовался уже целый год.
Что такое год без интернета и соцсетей для человека, живущего в двадцать первом веке? Для кого-то это конкретная смерть — особенно, если человек популярен и имеет много друзей; для кого-то — норма жизни, потому что он предпочитает всё видеть своими глазами и общаться с людьми в живую; для меня же это был своего рода тайм-аут, который я взяла осознанно, и знаете что? Я совершенно ничего не потеряла. Быть может, потому, что из моей жизни исчезли друзья, с которыми можно было бы поддерживать связь виртуально; а может, я просто не хотела быть связанной с ТАКИМ миром — в котором отобрать чью-то жизнь или невинность было в порядке вещей.
Но мой тайм-аут закончился, и нужно было возвращаться обратно, потому что есть вещи, которые иными путями получить не получается. Например, официальное сообщество моей новой группы, созданное в ВК для облегчения получения необходимой информации: расписание предметов и экзаменов, домашнее задание, темы рефератов и многое другое. Удобно, конечно, но ведь раньше люди как-то умудрялись узнать всё это без современных технологий? Мой профиль в ВК был неактивен целый год — в прямом смысле этого слова; последний раз я была в сети четвёртого октября две тысячи семнадцатого — чуть больше года назад. Быть может, это странно, но у меня не было желания заходить сюда — даже из любопытства; и я вполне себе ожидала увидеть ноль целых ноль десятых человек у себя «в друзьях».
Но реальность оказалась удивительной.
Никто не только не удалил меня из друзей, но ещё и висело около сорока сообщений от восемнадцати разных человек — с разной датировкой; последнее было отправлено Катей Калининой полгода назад — наверно, примерно в тот период они с сестрой и поняли, что сюда мне писать бесполезно. Я честно пыталась просто удалить это всё, не читая, но любопытство оказалось в этот раз сильнее меня; ну или может я хотела просто узнать, что думают обо мне люди.
Четыре чата действительно лучше было удалить, не читая, потому что они только испортили мне настроение: мои «друзья» просили меня «перестать корчить из себя вселенскую скорбь и пытаться привлечь к себе больше внимания». Даже из обычного печатного текста я получила достаточную дозу яда, способную убить в человеке желание к жизни. Чуть-чуть похлюпав носом, я отправила чаты в «корзину» и пошла дальше; остальные оказались очень даже обнадёживающими: несколько друзей и подруг, включая близняшек Калининых, извинялись и надеялись на разговор, чтобы «расставить все точки над «i» и вернуть нашу дружбу назад». Прочитав подобное, кто угодно воспрял бы духом, хотя, возможно, оборвав все старые связи, я тоже малость перегнула палку; прежней мне были свойственны вспыльчивость, импульсивность и необдуманные поступки, поэтому будет лучше, если я пойду навстречу и не повторю ошибок прошлого.
Единственный чат, который я всё же удалила, не читая, был чат со Сталевским; в голове не укладывается, как после всего, что произошло, этот урод ещё осмелился что-то писать мне. Правда, перед удалением я успела заметить, что последнее сообщение от него пришло буквально месяц назад.
Бездушная сволочь.
Захожу на свою страничку — как это я не забыла, как пользоваться приложением? — и вижу на аватарке улыбающуюся девушку с необыкновенными глазами; пожалуй, глаза — это единственная действительно необыкновенная вещь, которая была у меня. Раньше-то я вообще считала себя особенной, исключительной и совершенно неподражаемой, пока меня не спустили с небес на землю, но сейчас это всё не важно. В семье долгое время никто не мог понять, в кого у меня такие глаза, пока бабушка не припомнила, что у её бабушки тоже был такой необычный цвет глаз — будто бескрайнее синее море, темнеющее к краю радужки.
Совсем не тот цвет, который свойственен рыжеволосым.
Пока я прокручиваю свой профиль, с тоской осознавая, что половина постов уже давно не актуальна, а вторая половина — наивна, мне приходит новое сообщение от незнакомой девушки — очевидно, я раньше была достаточно общительной, раз оставила диалоги открытыми для любого, кто захочет со мной пообщаться.
Странно, что с таким стилем жизни я осталась без парня.
