Загадать и принять (СИ) - Баскакова Нина (список книг .txt) 📗
— Ничего я давно не жду. Просто не нужно было.
— Одной проще? Не надо с кем-то отношения выяснять? Я понять хочу твое поведение.
— Зачем?
— Надо же мне понять что в голове у тебя и пацана. Как отношения выстраивать. И не делай такие большие глаза. Я здесь задержусь, значит надо учиться существовать вместе. Так почему ты одна?
— Так получилось. Вначале одни трудности, потом другие. Ребенок маленький, мысли как денег добыть. Светка с проблемами. Ей помочь надо. А сейчас оглянулась и жизнь пролетела.
— Ну не пролетела. Так, лишь малая часть мимо проскочила, — он закрыл глаза.
— Держи кашу, — я поставила перед ним тарелку. Себе же сделала кофе. Данко собрал назад волосы. Поморщился, а потом перевел взгляд на меня.
— Ладно, домой не приводила. Но были же хоть на стороне романы? Или ты только с тем принцем две ночи и все?
— Это тебе знать точно необязательно.
— Интересно. Так как? И в чем тут секрет? Я точно могу сказать, что у меня год отношений не было. Не до этого. Да и девчонки все какие-то с запросами попадались не по моему карману. Так что у тебя? Был кто-то?
— Не было времени на амурные дела. И давай эту тему закроем.
— Не найти времени, чтоб перепихнуться?
— Закрыли тему! — одернула я.
— Ладно, не вопрос, — как-то легко сдался Данко. — Дай телефон. Только не спрашивай зачем.
— Это мои вещи. Может ты в Америку решил позвонить за мой счет.
— Не, парню смску скину, чтоб возвращался, — ответил Данко.
— И что напишешь?
— А это мое дело, что напишу. Сочинение на вольную тему, — пробормотал он. — Или все не доверяешь? Если честно, то мне все равно, где его носит…
— Пиши, — я протянула ему телефон. Он быстро набрал смску.
— Не боись. Прилетит. Только давай так, как прилетит, то я с ним сам поговорю.
— Это еще почему?
— Потому. Я знаю, что сказать, а ты нет. Поэтому отходишь и сидишь в сторонке.
— Данко, ты много на себя берешь.
— Только то, с чем могу справиться. А каша вкусная получилась. Давай добавку, — он протянул пустую тарелку. Как будто так должно быть. Пока я накладывала ему кашу, зазвенел телефон. Я не успела взять телефон. Ответил Данко.
— Я тебе сказал, бегом домой. Без понятия, где у вас чего лежит. Ладно, жду? — Данко довольно посмотрел на меня. — Через десять минут подойдет.
Кофе выпито. Нервы на пределе. Желание забраться под одеяло было подавлено. Надо было дождаться Сережу. Он влетел как вихрь.
— Что с мамой? Ты сказал, что пришлось скорую вызывать? — наткнувшись в коридоре на Данко, спросил Сережа. Я только успела выйти из кухне, как увидела, что Данко приобнял его за плечи и подтолкнул к комнате. Сережка увидел меня. — Вы меня обманули!
— Обманул, — не стал отпираться Данко. — Еще немного и она точно себя до больницы довела. Такие истерики устраивать! Тут кто хочешь волноваться будет. А у тебя мать еще простыла. Ей и так плохо. Давление на нервной почве маханет и кирдык будет.
Нужно было приготовить что-нибудь на обед. Заодно и отвлечься. Как бы любопытно ни было, но в их разговор я вмешиваться не стала. Тем более что я не знала о чем разговаривать. Такое случилось впервые, когда ситуация вышла из-под контроля. Но и Данко ворвался в жизнь стихийным бедствием. Погреться ему захотелось. А потом последствия разруливай таких согревашек. Надо будет Свете рассказать про Данко. Она должна подсказать как быть. Потому что я растерялась.
Уже и суп был сварен. Выпито две кружки кофе, а эти двое разговоры говорили. Я ушла в комнату. Включила телевизор. Подошла к приоткрытой двери в комнату Сережи. Сын сидел на стуле, а Данко валялся на кровати и чего-то листал. Разговор шел о космосе.
— Сереж, ты есть будешь? — спросила я.
— Буду.
— И я не откажусь, — ответил Данко.
— Ты только позавтракал.
— Почти два часа назад. Тем более кашей. Она быстро растворяется в организме. И следа не остается. Надо потом что-то посущественнее есть.
— Тебя не прокормишь.
— Я как верблюд, впрок запасаюсь. Скоро зима. Надо жирком обрасти, а то мерзнуть буду. А у вас еще отопление не включили.
— Пока несколько дней среднесуточная восемь градусов держаться не будет, то не включат, — ответила я, не замечая, как влезаю с ним то ли в спор, то ли такой разговор.
— Ага, днем десять градусов, а ночью четыре. Все равно холодно, — ответил Данко, направляясь на кухню.
— Может в одной комнате ночевать, пока отопление не включат? Помнишь, как когда тетя Света жила? — предложил Сережа.
— Я болею. Тебя еще заражу.
— Ты нас всех заразишь. Так что не волнуйся. А потом будешь нас теплым молоком отпаивать, — мечтательно ответил Данко. — К молочку бы еще мягкую булку и будет красота.
— Или шоколадное пирожное. Мам, а ты знаешь, что шоколад помогает лучше думать, — сказал Сережа.
— Если это такой способ развода на пирожное, то нет. Так как я на больничном, то никаких сладостей до октября не предвидеться. Несколько дней больничного и я выбиваюсь из бюджета.
— Все так строго привязано? — спросил Данко, перемещаясь на кухню к кастрюле с супом.
— А ты как хочешь? Или думал, что я такая крутая? — хмыкнула я.
— Нам главное этот месяц продержаться. Там проще будет, — сказал Данко.
— А я уже не верю в это проще. Каждый месяц чего-нибудь случается. То что-то ломается, рвется, повышаются цены. Рассчитываешь бюджет на одну сумму, думаешь, что вот, теперь легче будет. Так нет. Обязательно что-то подвернется такое, чтоб распланированный бюджет полетел в черную дыру, — вздохнула я, наливая им суп.
— Ты кем работаешь?
— Волосы стригу. Парикмахер.
— Кстати, неплохо стрижет, — заметил Сережа. — Она и тебя подстричь может. Мам, знаешь чего он такой патлатый ходит? У него денег не было подстричься. Один раз так подстригся сам, что пришлось волосы на лысо сбривать.
— Было дело. Когда совсем волос нет, то уши в разные стороны торчат, как Чебурашки. И вранье это, что с такими ушами есть музыкальный слух. Нет у меня его. В детстве уши были такие большие, что на них медведь наступил, — ответил Данко.
— Можно сделать нормальную стрижку, чтоб уши не выпирали, — ответила я.
— Можно. Только я привык уже к своей гриве. Голова не мерзнет.
— Экономия на шапке.
— Угу.
— Только сейчас ты их все равно собираешь, поэтому уши у тебя торчат.
— Тогда надо подстричься, — задумчиво ответил Данко. — Уговорила. Но чтоб только не под ноль.
— Разные есть стрижки. Подберем. Мне надо прилечь. А то совсем плохо, — сказала я. Странно, что конфликт видимо был исчерпан. Надо будет спросить, как ему это удалось сделать. В голове шум. Нос на мокром месте. По телевизору какое-то телешоу.
— Голова раскалывается сегодня все утро. Ничего не помогает. Может к снегу? — спросил Данко, заваливаясь рядом.
— И таблетки не помогают?
— Не, не помогают. Может мне с Сережки взять пример и прогулять институт? Напишешь мне записку, что отсутствовал по семейным обстоятельствам?
— Смеешься?
— Смеюсь. Ладно, будем надеяться, что к вечеру мигрень пройдет, — он опять распустил волосы и положил голову мне на колени. Внаглую завладел моей рукой и положил ее к себе на макушку. Такой явный намек, чтоб я его еще и гладила. В комнате у Сережи включился компьютер. Заиграла музыка.
— Ты чего Сережки сказал?
— Что ему придется потесниться. Чего-то я замерз.
— Так оденься.
— Скорее накроюсь, — заворачиваясь в одеяло, ответил Данко. — У меня одни джинсы и спортивки. Плюс две пары шорт. Две футболки и свитер. Пять пар носков и несколько пар трусов. Чего одевать? Вот закончу учебу, пойду нормально работать, разбогатею и свитера будут и ботинки нормальные. Надо только год продержаться.
— Ты мне зубы не заговаривай.
— Эль, но рано или поздно кто-то в твоей жизни появился бы. Не всю же жизнь одной коротать. Серега скоро вырастит. Пусть лучше я тебя отвлеку, чем ты будешь его опекой душить.
