Долина забвения - Тан Эми (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Мы же не суфии, — добавила мисс Мобер.
Они были неправы, так легко отметая его сомнения. Если он имел их, он должен был им противостоять, сбить их с ног и бороться с ними, чтобы увидеть, что они не настоящие. Иначе они так и останутся в его разуме. Я могла ему помочь — просто быть рядом с ним, показать ему, что его собственная уверенность может победить сомнения. Я скажу ему, что сама делала так бесчисленное множество раз.
Разговор перешел на другие темы, а потом вошла служанка и объявила, что ужин готов. Лу Шина усадили на мою половину стола, но в дальнем его конце, рядом с отцом, который сидел во главе стола. Между нами находились полная оперная певица и мистер Бикинс. Вид на Лу Шина мне загораживали обширная грудь меццо-сопрано и ее массивная прическа. Я расстроилась из-за того, что меня держат так далеко от него. Потом еще мистер Мобер сел слева от меня, рядом с мисс Хаффард. Я оглядела присутствующих. Лица суфражистки, мисс Мобер и астронома больше не лучились обожанием к отцу. Какой странный получился вечер. Свечи, заполнявшие комнату густым запахом, мигнули, когда повар поставил на стол запеченную ногу какого-то животного, плавающую в жирной подливке. Когда оперная певица откинулась на спинку стула, я украдкой глянула на Лу Шина: на его гладкое лицо, голый выбритый лоб. Он не ответил на мой взгляд.
У меня зародились сомнения. Возможно, он не ощущал ничего из того, что захватило мой разум и тело. Я выпила любовный эликсир, а он не попробовал ни капли. Возможно, его не привлекают белые женщины. Или он пережил интимный опыт с сотнями красивейших женщин его расы. В своем страстном желании любви я обманула себя.
Сквозь серое облако печали до меня донесся гул голосов, и яснее других я различала голос Лу Шина. Свет в комнате приобрел сальный оттенок. Разговор перешел на мистера Бирштадта. Он остановится в Клифф-Хаусе, откуда в ясные дни открывается превосходный вид на Фараллоновы острова. Лу Шин уже перенес чемоданы мистера Бирштадта в отель и подготовил его походную художественную мастерскую.
— Я как-то останавливалась в «Доме на утесе», — сказала мисс Понд. — И каждое утро, посмотрев в окно — конечно, когда не было тумана, — не переставала наслаждаться видом островов, что были всего в двадцати семи милях оттуда. Вы тоже будете жить там, мистер Лу Шин?
— У подмастерья не будет такой привилегии, — ответил он. — Я нашел небольшой пансион неподалеку.
— Вы должны остаться у нас! — сказала я быстро. — У нас много пустых комнат.
Мать удивленно посмотрела на меня, но отец немедленно согласился:
— Да, я настаиваю!
— Мы часто принимаем гостей, — добавила я. — Правда, мама?
Она кивнула, и все согласились, что так ему будет гораздо комфортнее. Лу Шин вежливо отказывался до тех пор, пока отец не обещал показать ему всю свою коллекцию живописи.
Мать позвала служанку и приказала ей освежить голубую комнату. Это была гостевая на втором этаже, с южной стороны. Моя располагалась на северной стороне, и, разумеется, башенка находилась прямо над ней.
— Мама, — заметила я, — думаю, что мистеру Лу Шину понравится жить в башенке. Она невелика, но с нее открывается лучший вид на залив.
Отец сказал, что это прекрасная мысль. Мисс Понд предложила Лу Шину предоставить ему свой экипаж, чтобы он мог перевезти свои вещи из пансиона. Я внимательно следила за ней, пытаясь понять, не хочет ли она соблазнить его. Но отец предложил Лу Шину отправиться вместе с нами.
Ранним утром следующего дня, когда я спустилась к завтраку, там уже сидели мои родители и Лу Шин. Как они узнали о том, что нужно рано встать, а мне об этом не сказали? Я была счастлива видеть его китайское лицо. Но затем я поняла, что чего-то не хватает. Сегодня он был одет как обычный американец: темные брюки, белая рубашка, серый жилет. Я хотела вновь увидеть его в китайском наряде. С другой стороны, так я могла насладиться его божественным телосложением. Он выше отца, который был среднего роста.
— Все путешественники, плывущие на Фараллоновы острова, мечтают полюбоваться там на морских львов, китов и дельфинов, — сказала мать. — Это действительно великолепное зрелище, — она положила на стол свою любимую иллюстрированную книгу о птицах. — Но я считаю, что исследовать разнообразие птиц на острове куда интереснее. Очевидно, что мистер Бирштадт с этим согласен, потому что в свой прошлый визит он нарисовал множество птиц. Среди моих любимых обитателей островов — алеутский пыжик, который издали выглядит довольно заурядно: толстый, похожий на крота, пока вы не отметите его особенности, если подойдете ближе: синеватые лапки, белое пятно над глазом, округлая головка, тонкий клюв. Вот что в птицах самое интересное — подмечать мелкие детали и различия между кайрами, тупиками, бакланами…
Я уже давно не видела мать такой оживленной. В разговор вмешался отец:
— Гарриет, тебе необходимо сопровождать мистера Бирштадта и его юного друга на Фараллоновы острова. Им может пригодиться твое острое зрение.
Мать была удивлена и польщена. Ей, очевидно, понравилась эта мысль.
— Я знаю, что мистер Бирштадт будет признателен вам за помощь, — сказал Лу Шин. — Но только если вы можете себе позволить потратить время на поездку.
— Я с удовольствием бы тоже полюбовалась на птиц! — воскликнула я.
Мать недоверчиво посмотрела на меня:
— У тебя же морская болезнь.
— Я могу потерпеть, чтобы посмотреть на птиц, — заверила я. — Ты же знаешь, мне всегда они нравились.
Мать еще раз с сомнением на меня посмотрела.
— И у меня еще есть время изучить их до поездки.
Той ночью я долго ворочалась в постели, решая, подняться по винтовой лестнице в башенку или нет. Лу Шин спал прямо надо мной. Я представила, как он распластался на постели, а лунный свет ласкает его обнаженное тело. Какой предлог мне использовать, чтобы проникнуть в его комнату? Желание посмотреть на корабль, прибывающий в бухту? На луну или звезды? Чтобы забрать книгу, которую я читала там и забыла забрать с собой? А потом я вспомнила, что там действительно осталась такая книга: «Классическая анатомия гимнастики». Сладостная дрожь пробежала по моему телу. На следующий день, пока Лу Шин обустраивал в «Доме на утесе» художественную мастерскую для мистера Бирштадта, я метнулась в башенку, чтобы найти альбом с фотографиями. Я засунула его под перину. Вот он! Я вытащила его и поставила на полку так, чтобы корешок книги наполовину выдавался вперед. После пятидесяти двух ее страниц он более чем охотно примет меня.
На следующее утро я поприветствовала Лу Шина за завтраком. Он был дружелюбен, но не наградил меня ни нежным взглядом, ни таинственной улыбкой — ничем из того, что так щедро дарила мисс Понд моему отцу. Должно быть, он еще не видел гимнастического любовного руководства.
— У меня в башенке собраны мои любимые книги, — сказала я. — Вы можете свободно брать для чтения любую из них, — я ждала какого-нибудь знака, чтобы понять, что он уже просматривал некоторые из них.
— Спасибо. Но пока я читаю все, что смог найти о Фараллоновых островах и Йосемити.
— Я думаю, у нас есть замечательная книга и про Йосемити. Попробуйте поискать на книжной полке в башенке.
После завтрака мы сразу отправились в кабинет матери. Она сидела в углу и изучала своих насекомых, а мы устроились наискосок от нее за письменным столом. Между нами лежала иллюстрированная энциклопедия птиц. Мы прилежно отмечали их окрас, форму клювов, размах крыльев, длину хвоста — сотни деталей, которые подкидывали нам темы для разговора вроде: «У этой птицы хвост длиннее, чем у той».
Мы вдвоем переворачивали страницы. Я наградила его своим самым кокетливым взглядом: глянула через плечо и вниз, потом медленно подняла на него взгляд и задержала его на нем. В ответ он просто мне улыбнулся. Я дважды будто бы случайно задела его руку своей. Он отдернул руку и извинился. Говоря с ним о размахе крыльев и миграционном пути, я приближалась к нему и понижала голос, якобы чтобы не потревожить мать, занятую важным делом. Но он не проявлял ко мне никакого интереса, и с каждым часом я испытывала все большее разочарование.
