Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ) - Танич Таня (читаемые книги читать .txt) 📗
Поначалу я еще храбрилась и старалась доказать, что не собираюсь сдаваться борьбе с этим своенравным романом, и что терпенье и труд все перетрут. Но постепенно волны знакомого отчаяния "Я не смогу, не потяну. Это ошибка, я совсем не писатель" стали накрывать меня одна за другой, все сильнее и сильнее.
В конце концов, Вадим, до этого терпеливо наблюдавший за моими метаниями и бесплодными потугами, не выдержал и вмешался. После знакомства со второй партией моих весьма сомнительных трудов, которые я выжимала из себя мучительно и по капле, он подтвердил, что все это "чушь собачья", и предложил выход на свой, радикальный манер:
— Только в борьбе, птичка моя, ты найдешь лекарство от всех бед! Если мозги отказываются работать, дай им новую задачу. И очень скоро ты получишь или прорыв или полное отупение. На полное отупение, сразу говорю — можешь не настраиваться, это путь слабаков. Мы же с тобой не такие, а? — весело подмигнул он. — Помнишь, что я говорил — творчество это прежде всего…
— Настроение… — уныло протянула я, все еще не понимая, к чему он ведет. Меньше всего мне хотелось снова окунуться в богемно-тусовочную жизнь, которую спустя год после первой вылазки в свет, я могла воспринимать только как досадную помеху. Сомнительные проделки непризнанных гениев вряд ли бы дали мне сейчас хороший импульс к работе и, уж точно, не помогли бы найти выход из тупика.
— Вот именно, настроение, Алексия! И у тебя оно сейчас изрядно прокисшее. Так что будем разбавлять, только не тусовками-посиделками, это тебе сейчас ни к чему, — подтвердил мои мысли Вадим. — Мы пойдем другим путем. Слушай сюда. Со следующей недели ты прекращаешь просиживать штаны в ожидании вдохновения на белом коне. Надо тебе опять раскачаться. Новые люди, новые впечатления, глядишь, и прорвет на дальнейшую работу. А не прорвет — лучше на глаза мне не попадайся. Что достаточно проблематично, особенно когда у меня есть вот это, — откровенно веселясь, он прогремел перед моим носом связкой ключей от моей же квартиры. — Ну, так что? Еще не поняла, какую задачку я подкину тебе на этот раз?
Глядя на него осоловевшим взглядом, я лишь молча покачала головой, действительною не представляя, о чем идет речь.
— Так, ясно. Когда ты в таком состоянии, с тобой даже в загадки играть не интересно. Все равно не отгадаешь, будешь только пялиться на меня, как баран на новые ворота. Ты лучше, Алексия, забывай об этих своих томных взглядах, на новом месте они тебе вряд ли помогут!
— На новом месте? — я вздрогнула от ужаса. Неужели Вадим в попытке раскачать меня пошел на такие уж крайние меры — еще один переезд, еще одна новая квартира. — Я не хочу никуда уезжать, мне и здесь отлично пишется! То есть писалось! Но оно вернется, это ощущение, я тебе обещаю, только не надо, не перевози меня никуда, я не…
— Вот! Вот так гораздо лучше, — он довольно улыбнулся. — Теперь я узнаю тебя, моя буйная птичка, и вижу, что не весь порох в пороховницах перегорел, не весь. Помнишь, что я говорил когда-то? Спокойная размеренная жизнь тебе категорически противопоказана. Она высушит тебя, затрет и сравняет с серой стеной. И будешь ты ползать по ней унылой молью в попытках кому-то чего-то доказать, да только все, поздно! Если огонь погас, его больше не раздуешь. Ну, так что, хочешь себе такое будущее?
— Вот уж не надо! — снова содрогаясь, на этот раз от обрисованной Вадимом картины, горячо возразила я. — Не хочу я никакой моли! Лучше уж горение, чем…
— Чем гниение, правильно мыслишь! Поэтому я припомнил свое обещание, которое дал тебе летом насчет стажировки, еще когда устраивал внешкорром Ярослава… — Вадим осекся, скользнув по моему лицу быстрым взглядом, но я только ободрительно кивнула в ответ.
Он, давно уже мог не волноваться и говорить со мной свободно, без обиняков, не опасаясь насчет странных реакций. Спустя полгода после смерти Яра я, наконец, могла воспринимать этот факт спокойно, и не в последнюю очередь благодаря работе над романом, который стал для меня настоящей отдушиной.
— Так вот, Алексия. Пришло время хорошенько встряхнуться и репортерская стажировка тебе в этом поможет. Ты слышишь меня? Полноценная, серьезная стажировка, каждый день, перед или после учебы, а иногда и то и другое. Отдаю тебя в проверенные руки и на хорошее место, так что, если захочешь, сможешь застолбить себе и работу на будущее. Но не это сейчас главное, не твои заоблачные карьерные планы. Главное — это люди, события, драйв, жизнь! Если даже это не сдвинет тебя с мертвой точки, тогда… Ну тогда придется применять совсем уж тяжелую артиллерию, — Вадим выразительно прокашлялся, а я почему-то очень живо вспомнила его угрозы-обещания насчет битья палкой.
Так с подачи учителя я открыла еще одну новую дверь, происходящее за которой покорило меня с первого взгляда. Попав в безумный и шумный мир газетной журналистики, я была сначала испугана, потом растеряна, а потом почувствовала, что больше не могу жить вне границ этой невероятной вселенной.
Изначально ожидая, что стажироваться мне придется в небольшой и спокойной редакции, я испытала шок, придя по указанному адресу и оказавшись на пороге огромного холдинга, выпускавшего несколько еженедельников и газет, которые я привыкла видеть каждое утро на лотках торговцев прессой. Офис нашего издания занимал весь третий этаж и напоминал скорее разбуженный улей, вдоль и поперек которого сновали всклокоченные, вечно спешащие корреспонденты и редакторы рубрик и отделов.
— Вот здесь у нас кухня! Вот здесь — курилка! Вот здесь твое рабочее место, но не занимай его долго — вас, стажеров, у меня десять человек, так что драться зубами за компьютер будете сами! Утром приходишь на планерку, получаешь задание и бегом марш работать! Или тебе лучше во вторую смену? Если удобно во вторую — звони заранее, договоримся! Только не забывай напоминать, ясно? Я все равно не запомню расписание каждого! Вас, стажеров, у меня десять человек, где вы только взялись на мою голову! Хотя, я об этом уже говорил вроде бы. Говорил? Или нет?
— Говорили, говорили. Мы, десять стажеров будем работать здесь, за одним компьютером, и терзать вашу бедную голову. Мне все понятно, — не смогла удержаться от иронии я, уж слишком живописной персоной оказался мой новый наставник — заместитель главного редактора, похожий на человека рассеянного с улицы Бассейной, каким его рисовали в наших детских книжках. Только у того на голове вместо шляпы была сковорода, а у этого — вечный карандаш или сигарета за ухом и постоянно съезжающие с носа очки, которые наш куратор постоянно где-то забывал, после чего панически носился в поисках по всем кабинкам и комнатам.
Он был молод — старше меня не более чем на пять лет, поэтому категорически отмахнулся от уважительно «Руслан Евгеньевич» и, возмущенно вращая глазами, приказал называть себя Русланом и никак иначе.
— У нас тут все просто и без лишнего выпендрежа! Вас, салаг, никто не заставляет смотреть мне в рот и соглашаться с каждым словом! Есть свое мнение — высказывай! Спорить можно, тупить — нельзя! Усекла? Точно? Ну, тогда бегом марш, занимай компьютер, раскачиваться некогда!
С того самого момента моя жизнь превратилась в сумасшедшую карусель. Дни пролетали с устрашающей скоростью и я, поначалу красневшая от соседства маститых журналистов, вскоре перестала обращать внимание на имена и регалии. Отныне этот безумный улей стал моим вторым домом, родным и любимым.
Учеба постепенно отошла на второй план — все, о чем я мечтала сидя на парах, а иногда тайком от Вадима сбегая с них, — это побыстрее оказаться в редакции. Каждый наш день представлял собой новый информационный взрыв, мы жили и дышали от одного громкого события до другого, бурно обсуждая все сенсации (особенно, если «бомбанул» наш редакционный материал от спецкорров). Вместо демократичного «Привет!» у нас с порога выкрикивали «Ну что, слыхали?», а совместные перекуры напоминали скорее мозговой штурм — и пользы и веселья от них было больше, чем от традиционных планерок у редактора.
