Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Она сдернула трубку и повторила набор, на этот раз внимательно следя за цифрами. Гудок. Энджи затаила дыхание. Перед глазами вновь встал Рэйд, только образ его несколько расплылся.
– Алло-о-о, – пропело все то же сопрано.
Все цифры были набраны точно. Выходит, Рэйд сменил телефон, но… неужели номер могли передать другому абоненту так быстро? Нужно что-то сказать, спросить, убедиться… а голосовые связки отказали. Может быть, это приходящая прислуга? Точно, так и есть! Или дама из «Пиццы на дом». В жизни всякое бывает.
– Алло-о-о! – повторило сопрано. – Алло, Рэйд, это ты?
Энджи медленно положила трубку.
ГЛАВА 7
– Нам нужно поговорить, Клинтон.
– Опять?
– Боюсь, что так, – отрезала Джада. Как только автобус с детьми отъехал от ворот, она закрыла дверь на кухню и принялась драить плиту. Хотелось бы знать, как давно Клинтон брался за тряпку и чистящий порошок. – Боюсь, что так, – повторила она, хотя страха не испытывала ни на йоту. Джада была в ярости. Слишком далеко он зашел. Слишком много грязи тащит в дом.
Джада давно подозревала, что Клинтон временами поглядывает на сторону. Она старалась не думать об изменах мужа, даже когда доказательства в буквальном смысле вопили об истине. Помнится, еще в Армонке одна томящаяся бездельем дамочка, заказавшая Клинтону бассейн за двести тысяч баксов, названивала потом по пять раз на дню. Так же обрывала телефон и жена чернокожего режиссера звукозаписи, безо всяких оснований возомнившая себя певицей. Но Джада тогда решила не обращать на них внимания, раз уж интрижки на стороне не мешали Клинтону ни деньги домой приносить, ни детьми заниматься, ни жену любить. Он ведь мужик, в конце концов; ни у одного недостанет сил отказаться, если баба сама себя предлагает.
«Давно это было», – со вздохом подумала Джада. Все у них тогда было хорошо, дети еще не подросли, и она могла себе позволить заниматься только малышами и домом. Теперь ее жизнь состоит из работы в банке днем и уборки вечером. Целыми вечерами она только и делает, что накрывает на стол, собирает грязное белье, раскладывает по полкам чистое – а потом все по новой. Клинтон же день-деньской валяется на диване перед телевизором, крутит любовь с новой подружкой, а в редкие свободные от безделья минуты следит, чтобы ребятишки не спалили дом. На свою жизнь Джада не жаловалась: ради семьи она и не на такое была готова. Но ее брала злость за то, что Клинтон творил со своей жизнью. А ведь минимальных перемен было достаточно, чтобы им обоим стало гораздо проще. Да и смысла в этом существовании стало бы куда больше.
– А тебе разве на работу не надо? – переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший школяр, спросил Клинтон.
– Нет. А в чем дело? Гостей ждешь? В таком случае позволь прибраться к их приходу.
Она вытерла стол. Даже теперь, после стольких лет брака, Джаду неизменно удивляла способность Клинтона наблюдать, как она что-нибудь делает, и даже не заикаться о помощи. Типичный отпрыск матери-разведенки, иначе не скажешь! Впрочем, это мелочи; Джада давно была выше подобной ерунды. Много лет назад они с Клинтоном договорились, что их дети, в отличие от двух предыдущих поколений Джексонов, без отца не останутся. А вот это уже далеко не ерунда.
Ну а что касается помощи, Джада не сомневалась в том, что ее супруг из «берущих». Как и большая часть так называемого сильного пола. Человечество делится на «дающих» и «берущих», как на блондинов и брюнетов, и ничего тут не поделаешь. Шавонна, как ни печально, тоже из «берущих». Кевон – пока – в этом больше похож на мать, предпочитает отдавать, а не брать. Суть в том, однако, что в начале совместной жизни с Клинтоном Джаде отдавать нравилось. Нравилось ощущать себя нужной и полезной. Клинтону было нужно, чтобы о нем заботились, а Джаде, похоже, было нужно быть нужной. Однако всему есть предел.
Клинтон начал катиться под гору вместе со своим бизнесом и с тех пор даже не пытался затормозить, методично сдавая позиции. Сначала перестал приносить деньги, затем перестал искать работу, чуть позже отказался от тренерства в «Младшей лиге» и забросил обустройство дома. Мало того, он давно забыл о необходимости выносить мусор – обязанности, которую Джада считала одной из основных для женатых мужчин.
Брак родителей никак не подготовил Джаду к подобной ситуации. Ее мать и отец любили и уважали друг друга, и оба были страшно разочарованы тем, что дочь вышла замуж за чернокожего американца. Джада родилась в Нью-Йорке, но родители к Америке так и не привыкли, только Барбадос считая своим домом. «Уж эти американцы! Выбрось их из головы. Все они слабаки», – твердил отец. «Безнравственные люди», – вторила мама. Джада подсмеивалась над старомодностью родителей и корила их за явно предвзятое отношение, причем к черным даже больше, чем к белым. Однако с течением времени в душу ее все чаще закрадывались сомнения: а вдруг родительская оценка оказалась точной? Пусть не американского народа в целом, так одного его представителя – Клинтона, в частности? Джада надеялась, что ее семейная жизнь наладится; уж очень не хотелось сообщать родителям грустные новости. Насчет всего чернокожего населения Америки она утверждать бы не стала, но ее собственный муж и впрямь оказался слабаком, не страдающим от избытка нравственности.
В начале их отношений существовал определенный баланс между желанием Джады отдавать и умением Клинтона делать деньги. Да и великолепный секс добавлял равновесия. Увы, все это было в прошлом. За последние пять лет Клинтон не заработал ни цента, а любовью они не занимались без малого три года за единственным исключением на Рождество, когда оба хватили лишку, потеряли голову и в результате получили Шерили. К тому времени Джада уж и забыла, что такое секс, соответственно и о защите не подумала. Сама мысль о том, чтобы уничтожить собственное дитя, ей была невыносима. Джада молилась день и ночь, и всевышний внял ее мольбам: Шерили – прелестный ребенок, тихая и светлая, как солнечный лучик. Даже Клинтон поначалу демонстрировал восторг и кипучую деятельность. Но надолго его не хватило, и месяц назад он вдруг рассказал ей о своем новом романе, чего раньше никогда не делал.
– Джада, мы же с тобой уже обо всем поговорили. Прошу тебя, потерпи. Ты мне нужна…
Нужна? Черт возьми, она так давно и так сильно ему нужна, что сил ее больше нет радоваться собственной нужности! Отдавать себя детям – так же легко и естественно, как дышать, но та же самоотдача по отношению к тридцатичетырехлетнему здоровому, сильному мужику абсолютно ненормальна. А если и нормальна, все равно плевать. Устала до чертиков!
– Угу. Еще как нужна. А любишь ты ее, сам сказал. Вот и отправляйся к ней. И нуждайся в ней!
Джада знала, что Тоня Грин, новая пассия Клинтона, такая же безработная, как и он. Она воспевала любовь к детям, хотя двое ее собственных, по дошедшим до Джады слухам, жили с бабушкой. Чем она, интересно, целый день занимается? Если верить тем же слухам, слывет набожной прихожанкой. В воскресной школе преподает? На собрания общины ходит? Шатается по барам в поисках не обремененных моралью мужей? Или чередует? Скажем, понедельник, среда, пятница – молитвы. Вторник, четверг, суббота – жатва результатов этих молитв.
Джада, не удержавшись, фыркнула. Самое забавное, что физическая сторона – то бишь секс Клинтона и Тони – ее ни капельки не трогала. Десять лет назад она с ума сходила бы от ревности, в полной уверенности, что для нее ничего нет в жизни важнее секса с Клинтоном. Сейчас она вспоминала о постели, разве что когда ложилась спать рядом с мужем. Была бы лишняя спальня, перебралась бы, не задумываясь. Уж слишком она устала и разочаровалась в муже, чтобы его хотеть. У Джады больше не было ни малейшего желания заниматься с Клинтоном любовью, как уже не было желания о нем заботиться.
Но ей была жизненно необходима прочная семья; только ради нее она и пахала на износ. Джада мечтала жить в этом доме, отделку которого Клинтон начал, да так и не закончил; мечтала, чтобы их дети освоились в округе и в школе; чтобы Шавонна выиграла соревнования по фигурному катанию и пошла на бал победителей, а Кевон подтянулся по математике, получил грант и поступил в престижный колледж. Она мечтала исполнить данную вместе с Клинтоном перед алтарем клятву – не лишать их детей отца. Клинтон был нужен им всем. В конце концов, ведь он обещал помочь ей вырастить детей! О том, что собой представляет их брак, Джада старалась не думать – какой в этом толк? Но разговор… нет, разговор необходим! Плохо только, что она так чертовски вымотана. Усталость будто сроднилась с ней.
