Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар (лучшие книги без регистрации txt) 📗
— Хорошо, — сказал Захар. — Я обязательно это учту. Не дай бог только в армию попасть. У меня освобождение, из-за проблем со зрением.
— А знаешь, как будет по-бурятски «привет всем»?
— Нет.
— Доро́бо лору́н.
— Я так сразу не запомню, — сказал Захар. — Напиши. — Он протянул буряту листочек и ручку. Вася записал.
Салон такси оказался на удивление чистым и комфортабельным. Домчались они быстро, так как в такое раннее время, да ещё в направлении, обратном центру города, пробок не было. На автовокзале пришлось подождать минут двадцать. Неловкая пауза. Решили пойти купить перекусить. Качество еды в местных забегаловках было отнюдь не высоким, но за компанию с Васей Захар решил что-то съесть, чтобы тому не скучно было есть одному. Они обзавелись «провиантом» и вернулись в зал ожидания на прежнее место.
— Ты ешь, как гурман, — сказал Вася, затаённо наблюдая за Захаром.
— Правда?
— Медленно пережёвываешь, откусываешь по аккуратненькому кусочку. Молодец. А я как дикарь ем — ам-ам-ам! — он с аппетитом облизнулся.
Вот, наконец, Васе пора было идти на посадку. Они подошли к внутренним дверям.
— Ну ладно, — сказал Захар. — Надеюсь, увидимся ещё.
— Пока, Захар, — сказал Вася.
Они обменялись рукопожатием. После этого Захар повернулся и направился к выходу из вокзала.
Часть шестая. Галеотто. Глава 1. Такие дела
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ГАЛЕОТТО
Глава 1. Такие дела
…Захара всё-таки «повязали».
Когда он, с Митей Гуляевым, незадолго до выборов пошёл к кинотеатру «Уссури» раздавать листовки о наблюдении. Листовка была уже другого образца, менее провокационная, чем те, с которыми Захара и Германа задержали перед 28-м. На этой не было перечёркнутого Клыкова, и в информативной части акцент делался больше на наблюдении за выборами.
Агитку Митя набрал во всё том же штабе. Участники будущего отделения «Открытой России» поделились на две условные фракции — одни, более радикальные, выступали против любых контактов с Зубровым (как, например, Ярик, Алиса, Злата). Другие выступили за сохранение сотрудничества на деловом уровне (как в случае с пикетом в память о Немцове). К этой более многочисленной второй группе относились Митя, Маша, Аня, Вова, и, что немаловажно, сам Георгий, который постепенно пришёл к пониманию, что создание отделения «Открытки» — дело небыстрое, и такие возможности, как у штаба Феврального, у них появятся нескоро, если вообще появятся.
Поэтому Захар примкнул ко второй группе, так как они намеревались заниматься хоть какой-то реальной агитацией в период до выборов (тогда как у первой для этого не имелось чисто технических возможностей), хотя сам Гордеев в штабе впредь не появлялся и никаких контактов не поддерживал, даже на деловом уровне. Так что и сегодня, когда они с Митей Гуляевым собрались в рейд, за листовками отправился Гуляев, которому Гордеев даже одолжил для этих целей свой рюкзак, а сам ожидал возле кинотеатра.
Штаб в последнее время занял довольно пассивную позицию по агитации. Даня и Дима Зубров агитировать ленились, а кроме них этим заниматься было некому. Новые волонтёры хотя и приходили, но их было немного, а Дубровский не обладал достаточными организаторскими задатками, чтобы как следует «натаскать» новичков и поставить им задачу. Поэтому Дима и Даня просто сидели и ждали, пока «старые» волонтёры вернутся, думая, что тем совесть не позволит сидеть без дела. (Отчасти их расчёт был правильным — не зря ведь сейчас Митя отправился в штаб за листовками) Они сами от такого ненужного «атавизма», как совесть, как видно, давно избавились… Один раз только Даня вышел на демонстративную «агитпрогулку», чтобы сделать пару постановочных кадров, на которых он с исключительно важным выражением лица предлагает листовки одному-двум прохожим. После того, как фотографии были сделаны, прогулка сразу же и завершилась. Об этом ребятам по секрету сообщил Макс Панфилов, который всё ещё «пахал» на Зуброва и единственный в штабе пытался заниматься какой-то реальной активностью. Во многом из-за Макса новоявленные волонтёры «Открытки» не порвали все контакты со структурой Феврального окончательно.
— Ну что, загрузил под завязку? — спросил Захар, когда Митя притащил изрядно потяжелевший рюкзак.
— А то, — ответил Гуляев, — здесь пятнадцать пачек по пятьдесят штук.
Но едва они успели раздать десять листовок, как к ним подошли поспешные (когда не нужно) дяди-полицейские. Захар оказался в уже знакомой ему полицейской «будке», располагавшейся неподалёку, немного в стороне от центральной площади. Он ожидал, что его тотчас же признают, как разыскиваемого «экстремиста», однако ничего подобного не произошло. Более того, мент за компьютером пробил Захара по базам, и поиск не выдал никаких результатов. Ребят хотели уже отпускать, забрав агитку нового образца для «проведения экспертизы» на экстремизм, но тут один из «стражей порядка» вспомнил, что по вопросам, связанным с Февральным и листовками, есть распоряжение звонить специальным людям, которые этим занимаются. Захар уж думал, что пронесло, ан нет. Спустя полчаса ожидания приехали эшники.
— О, Захар! — чуть ли не по-родственному обрадовался один из них. — А мы тебя везде искали! — На фоне вероломного поведения в штабе такая «доброта» выглядела неожиданной.
Он попытался выяснить, почему полицейские сразу не узнали «опасного преступника». И даже вытащил из заднего кармана штанов смятую «ориентировку» на Захара, мол, вот, мы такие рассылали по всему городу. (Вид у ориентировки при этом был такой, как будто эшник вытащил её из гораздо более неприличного места, чем просто задний карман.) Полицейский невозмутимо ответил, что такой ориентировки у них в базе нет. Самым же забавным было то, что согласно закону, по административным делам они вообще не имели права ничего подобного рассылать.
После Захара и Митю «конвоировали» в полицейский участок на Махалина, недалеко от Луговой. В этом отделении Гордеев раньше не был. Когда задержанных посадили в кабинете и достали всю агитку на стол из рюкзака, полицейский спросил, сколько там листовок и нужно ли их считать. Захар пожал плечами, мол, не в курсах. Эшники начали перебирать пакеты, по которым были расфасованы листовки. Захар прекрасно помнил, что в каждой пачке (кроме самой первой) по 50 штук, но для эшников ответ оставался неизменным: «А фиг его знает».
Плюс ко всему блатной, которого взяли понятым, явно «под хмельком», постоянно норовил стопки пересчитанные поронять. Один раз у него даже вышло. Эшники нервничали, а Захар едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Они ещё мало того, что сами сбивались, так Гордеев к тому же «считал» вместе с ними.
Эшник: 23, 24, 25, 26…
Захар (параллельно с ним): 18, 19, 20, 21…
Эшник останавливается и понимает, что сбился. Начинает пересчитывать. И так с каждой стопкой минимум по разу. Захар просто лопнуть готов был от смеха.
Когда эта клоунада окончилась, полицейский спросил:
— Так, мои дальнейшие действия какие?
— На этого составляй протокол за двадцать восьмое, — эшник кивнул на Захара. — А второго отпускаем.
Захар старательно сфотографировал протокол и приложенные к нему идентичные, как под копирку, рапорты эшников «Р.В. Попова» и «В.С. Бондарева». Когда ему наконец разрешили идти (по традиции, продержав дольше отмеренных законом трёх часов), Захар увидел, что Митя ждал его у входа, не уходил.
Двадцать восьмого января администрация отказала в проведении митинга на центральной площади под предлогом того, что там будет осуществляться уборка снега. Однако им не повезло, и за весь месяц ни одной снежинки не выпало. Зато природа «компенсировала» это обильно выпавшим снегом в феврале и начале марта. Естественно, снегоуборочной техники по всему городу вряд ли можно было насчитать столько, сколько в день митинга пригнали на абсолютно пустую площадь. Более того, дорожные службы совсем обленились и взяли себе за правило в первый день снегопада, пока снег ещё не закончил падать, даже не подрываться и вообще не пытаться что-то чистить.
