Похорони Меня Ложью (ЛП) - Сото С. М (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Я с тобой!
Я качаю головой, хотя от этого небольшого движения мое тело разрывает боль.
— Ава нуждается в тебе больше, чем я сейчас. Иди к ней.
Медик захлопывает дверь перед Маккензи, и я падаю обратно назад, уставившись в потолок машины. Закрываю глаза, надеясь, что с Авой все будет в порядке. Я бы обменял свою жизнь на ее, если бы это означало, что она сделает еще один вдох.
После того, как меня подлатали в больнице, они поместили меня в одну палату, в то время как Маккензи находится в одной из соседних палат, наблюдая за Авой. Врачи заверили нас, что с ней все будет в порядке. Нам просто нужно подождать, пока наркотики не выведутся из организма. Ей повезло, что ей не ввели весь шприц, потому что, если бы он это сделал? Она бы не выдержала.
Я шевелюсь на неудобной кровати от звука мягких шагов, когда Маккензи заглядывает в палату. Ее глаза начинают слезиться, когда она смотрит на меня.
— Мне так жаль, — шепчет она, останавливаясь рядом со мной.
— За что ты извиняешься?
Она пожимает плечами, слезы быстро стекают по ее щекам.
— За то, что сомневалась в тебе, — выдыхает она.
Тяжело вздохнув, я похлопываю по месту рядом со мной на кровати, и она забирается, прижимаясь к моему здоровому боку. Я наслаждаюсь ощущением ее мягкой кожи на моей. Я мог потерять ее сегодня, и бесконечно благодарен, что не потерял.
— Как ты узнал, что мы в опасности? — шепчет она мне в грудь.
В ее голосе слышится усталость, но я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что сегодня она не сможет уснуть.
Я замолкаю, не зная, стоит ли ей говорить.
— Мне приснился сон. Или, по крайней мере, я думаю, что это был сон.
— Тебе приснилось, что мы в опасности?
Я прочищаю горло, затем морщусь, когда боль пронзает мой бок.
— Во сне я думал, что это ты. Но была не ты.
— Я не понимаю.
— Мне приснилась твоя сестра. Она сказала мне, что вы, девочки, попали в беду и что мне нужно защитить вас обеих.
Она устрашающе молчит. Я толкаю ее локтем, заставляя посмотреть на меня, так как не в состоянии сделать это сам, и когда она смотрит, мое сердце сжимается. В уголках ее глаз еще больше слез, которые только и ждут, чтобы упасть.
— Не плачь.
— Она пришла к тебе, — выдыхает она.
Я ничего не говорю, потому что, как бы мне ни хотелось отмахнуться от этого, как от сна, я знаю, что это был не сон. Это казалось слишком реальным. Она была слишком реальной. Все это было слишком реальным, чтобы быть просто сном.
Возможно, я все-таки сумасшедший.
Две недели спустя
Я направляюсь в единственное место, где, как я знаю, он будет, и мне нужно, чтобы все это закончилось. Он напрягается, когда слышит мое приближение, но, в отличие от большинства людей, которые убегают, он не делает этого. Я останавливаюсь в нескольких метрах от него, ожидая, когда он сделает первый шаг. Он собирает сумку. Он бежит. Это единственный способ избежать последствий нашего прошлого.
Своего прошлого.
Он медленно поворачивается ко мне лицом, и наступает напряженная тишина. Мы могли бы стоять здесь и заниматься этим весь день, но я бы предпочел убрать это с дороги. Мне нужно вернуться домой к семье.
— Если ты еще раз приблизишься к ним, к любой из них, я убью тебя.
Он не отвечает. Ему и не нужно. Он знает, насколько я серьезен. Это не просьба. Это требование.
Его челюсть сжимается в жесткую линию, и он дает мне едва заметный намек на кивок.
— Уходи и никогда не возвращайся.
Он поворачивается ко мне спиной. Мышцы напрягаются, когда он сжимает края своего чемодана. Его хватка такая крепкая, что белеют костяшки пальцев. Ясно видя его профиль, я вижу, как он стискивает челюсти, вижу, как он отделяет боль. Гнев.
— Присмотри за ней ради меня.
Мне не нужно спрашивать, о ком он говорит. Маккензи сказала мне, что он знает. Больше всего она боялась, что Винсент вернется и каким-то образом попытается забрать у нас свою дочь. Я здесь для того, чтобы этого никогда не произошло. Несмотря на все его недостатки, я знаю, что у Винсента где-то там порядочное сердце. Несмотря на то, что у него была тяжелая жизнь, он проявляет сострадание, когда это значит больше всего. И я знаю, что потеря его дочери должна быть болезненной. Знание того, что она принадлежит ему, но он никогда не сможет иметь с ней отношений, вероятно, убивает его.
— Всегда.
Он бросает на меня взгляд через плечо, и хотя его лицо напряжено от гнева, в глазах мерцает печаль. Печаль из-за дочери, с которой он никогда не встретится.
— Что насчет Трента?
Волна гнева вспыхивает в моей груди, когда я думаю о нем.
— О нем заботятся. Я делаю то, что должно было быть сделано давным-давно.
Он отворачивается, сосредоточившись на своей задаче.
— Увидимся, брат.
— Нет.
Это мой последний прощальный ответ. Последнее слово, которые я когда-либо произнесу Винсенту Хоторну в этой жизни.
С этой сокрушительной тяжестью, снятой с моей груди, я направляюсь домой к своим девочкам. Я начисто вымыл руки от последнего стоящего Дикаря. С меня хватит.
Все кончено.
Глава 37
Маккензи
Год спустя
Наконец, собравшись с силами, я стучу костяшками пальцев в дверь. Я стою прямо за дверью, кажется, уже несколько часов,
пытаясь понять, как сказать или сделать это. Мне никогда не приходилось сталкиваться с такой травмой. Конечно, я справлялась с этим сама, но мне никогда не приходилось брать на себя чужие обязанности, и это, по сути, то, что я буду делать прямо сейчас с Авой.
Она поворачивается ко мне на звук стука, легкая улыбка освещает ее лицо. Эта маленькая улыбка все, что мне нужно, чтобы дать мне силы сделать то, ради чего я пришла сюда. Я вхожу в ее спальню, которая была искусно украшена по ее вкусу, и все благодаря Базу.
Мы дали ему некоторое время, но после всего произошедшего, Баз набросился на нас обеих и потребовал, чтобы мы переехали к нему в его дом. Я не стала спорить, потому что на этот раз я тоже этого хотела. Это лучшее решение, которое я когда-либо принимала, после удочерения этой великолепной маленькой девочки.
Я сажусь на пол, прямо рядом с ней, и подхожу ближе, зависаю у ее плеча, глядя на ее рисунок. Для десятилетнего ребенка Ава талантливая художница. Все линии чисты и затемнения почти идеальны. Она невероятна, и я люблю ее до смерти. В эти моменты, когда я смотрю на нее, я понимаю, насколько Мэдисон живет внутри нее. Она живет в своем беззаботном духе, в своем радостном смехе и в своей уникальности, которая действительно является ею.
Когда я чувствую, как эмоции застревают у меня в горле, я моргаю, пытаясь взять себя в руки. Я еще даже не сделала того, ради чего пришла сюда, а уже на грани того, чтобы превратиться в рыдающее месиво. Некоторое время мы сидим в тишине, пока я восхищаюсь ее работой. Внезапно я хмурюсь, приглядываясь к себе на рисунке, который она нарисовала. На рисунке изображена наша троица на пляже.
Само собой, мои мысли переносятся в лучшие дни — те, которые я провела с Мэдисон на пляже. Кажется вполне уместным, почти завершив полный круг, что ее дочь захочет поехать туда. Я делаю мысленную пометку поговорить с Базом о возможности провести там отпуск. Только мы трое.
На ее рисунке Баз обнимает меня с довольным выражением на красивом лице. Невероятно, в каких деталях ей удалось запечатлеть его суровые черты. Жесткие черты его лица, и все же довольство в глазах. Моя рука сжимает руку Авы на рисунке, улыбки на наших лицах, когда мы смотрим друг на друга. Волны плещутся у наших ног, джинсы закатаны до икр. Сам рисунок прекрасен, но не это привлекает мое внимание. Дело в том, что на рисунке видно, что мое тело выглядит по-другому.
