Маффин (ЛП) - "Mahsa" (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Откинувшись на подушки, я открыл книгу и под негромкое тиканье настенных часов постепенно погрузился в перипетии жизни вымышленного персонажа. Целый час мне успешно удавалось бороться со сном, но на семнадцатой главе я сдался, и, прижав книгу к груди, свернулся калачиком на тёплых простынях.
Вдруг ночную тишину разорвал страшный крик.
Леденящий кровь звук пронзил барабанные перепонки, заставив бешено биться сердце. Я мгновенно распахнул глаза и прихлопнул рот ладонью. Как же это? Неужели это я? Но ведь, даже от самых худших кошмаров с моих губ не срывалось ни звука. Через пару секунд вопль повторился. Теперь он был острее, короче и слышался яснее, словно в первый раз кто-то пытался его приглушить. Вслед за этим в соседней комнате раздался грохот — он сопровождался жутким треском, звоном битого стекла и грубой руганью.
А потом всё завертелось. Не успев подумать, я вскочил с кровати. Сердце билось где-то в горле, каждый его удар рябью проносился под кожей, а волоски на загривке встали дыбом. На полпути до меня всё-таки дошло, что кричал-то вовсе не я, но останавливаться было поздно — пулей вылетев в коридор, я распахнул дверь и ввалился в тёмную комнату.
Ну, на самом деле не такую уж и тёмную. В открытые окна хлестал лунный свет. Сквозь полупрозрачные занавески он падал на массивную мебель, отбрасывающую повсюду причудливые тени. На кровати, запутавшись в простынях, устало сгорбился человек: туловище склонялось над витыми ножками, чёрные волосы тяжёлыми прядями стекали в раскрытые ладони. Он пошевелился, белоснежная ткань сползла в сторону, открывая блестящее от пота тело, и тёмный взгляд Винченцо ударил меня наотмашь. Испуганно задохнувшись, я ещё крепче взялся за дверную ручку.
— Убирайся! — закричал он.
Нужно бежать, но мои ноги словно парализовало. Застыв в дверном проёме, я с ужасом смотрел на единственного человека, что мог так кричать. Мне бы уйти, оставить его страдать в одиночку, как он того заслуживал, но тело не сдвинулось ни на миллиметр. Я не мог оторвать от него глаз. На его обнажённой коже запёкся тот же пот, в котором просыпался и я после своих кошмаров. И пальцы на резко выброшенной в мою сторону руке дрожали так же.
Не знаю, что он швырнул, но быстрая реакция в прямом смысле не дала мне «потерять лицо». Я нагнулся и прикрыл голову руками до того, как в предплечье смачно впечатался холодный жёсткий предмет. Покачнувшись, я ухватился за открытую дверь и заорал, отзываясь на прозвучавший с противоположного конца комнаты свирепый рык. Ох, как же он был зол.
Боли не было, поэтому я упорно отказывался верить в то, что сейчас произошло. В меня что-то бросили, и это что-то определённо разбилось. А ещё оно было мокрым — от влаги моя рубашка прилипла к животу.
— Я сказал: «Убирайся»! — срывающимся голосом ещё громче взревел он.
Вот теперь я задвигался и со всех ног рванул из ужасной комнаты. От мощного прилива адреналина потемнело в глазах, и я со всей дури захлопнул за собою дверь. А потом пришла боль: кожу на тыльной стороне руки закололо сотней иголок. Надеясь, что обойдётся без крови, я закатал рукав и попытался рассмотреть повреждённое предплечье. К счастью, для более тщательного осмотра в коридоре было слишком темно.
Только я направился в ванную, как за спиной снова раздался громкий треск. Прижавшись к двери, я прислушался к доносящимся изнутри звукам: что-то мягко хрустнуло, клацнуло, и Винченцо прорычал: «Чёрт!». В щели под дверью мелькнул свет.
— Дерьмо! Твою мать! — громыхнул полный муки рёв.
Несмотря на потрясение, мне стало интересно. Собравшись с духом, я снова вошёл в его комнату.
Свет прикроватной лампы озарял место жестокого преступления. На полу у кровати лежало нечто до недавнего времени бывшее рамкой для фотографий: край сильно погнулся, а прикрывающее изображение стекло разбилось вдребезги. На осколках виднелись брызги крови. Видимо, пытаясь навести порядок, несчастный калека, наступил на них босой ногой.
— Кто разрешил тебе войти? — проворчал Винченцо.
Он совсем вымотался — ему, как и мне, катастрофически не хватало крепкого ночного сна. Отбросив костыли, он обхватил себя за плечи и потёр затёкшие мышцы. Винченцо опустил голову, но я всё же сумел рассмотреть под упавшими на изувеченное лицо кудрями устало прикрытые глаза. На меня он не смотрел, поэтому, осмелев, я сделал шаг вперёд.
— Не подходи, — раздражённо пробасил он.
— Ты поранился, — в ответ сказал я.
Вслед за этими словами, мои глаза начали пристально высматривать на теле калеки открытую рану. Найти её оказалось совсем просто: вокруг его ступни уже расплывалась красная лужа.
— Твоя правда, — вдруг усмехнулся он. Нахмурив чёрные брови, Винченцо кивнул — обрамляющие его лицо локоны мягко качнулись. За мной проследил одинокий глаз, и губы головореза слегка приоткрылись, намекая на то, что сейчас меня окатит новым потоком брани.
— Сейчас приберу, — засуетился я и, бросив его в одиночестве, кинулся на кухню за совком для мусора. Большинство шкафчиков оказались пустыми — пришлось довольствоваться рулоном бумажных полотенец. На обратном пути я, наконец, увидел, чем в меня швырнул Винченцо. Это была недопитая бутылка пива.
Стараясь не обращать внимания на зудящую руку, я обернул ладонь полотенцами и принялся сгребать поблёскивающие осколки в одну кучу. Собрав остатки пивной бутылки, я двинулся к кровати, присел на корточки и осмотрел помятую рамку. Сама фотография осталась цела. Не то чтобы это имело значение: какая ценность у фабричной фотки, изображающей счастливую семью? Но вещь была хорошей. За всё это время Винченцо не проронил ни слова, он наблюдал. Его единственный глаз внимательно следил за каждым моим движением. Не осмеливаясь посмотреть на чудовище прямо, я всё же держал его в поле зрения, чтобы вовремя отскочить, если он решит бросить в меня чем-нибудь ещё.
Убрав все осколки, которые только нашёл, я вытер деревянный пол мокрым полотенцем. Честно говоря, я, как мог, пытался оттянуть тот момент, когда мне снова придётся взглянуть в лицо головореза. В ушах до сих пор звенел его крик. От этого душераздирающего звука волосы вставали дыбом, а его странно привлекательная покрытая шрамами образина продолжала меня завораживать.
— Где аптечка? — спросил я.
— В ванной под раковиной. Зелёная коробка, — буркнул он.
Войдя в ванную, я обнаружил то, что ожидал увидеть в комнате Винченцо: на раковине по обе стороны от крана лежали два пистолета; один в разобранном состоянии, другой же, судя по всему, был полностью заряжен. В углу стояла коробка без опознавательных знаков, наверняка, полная какой-нибудь хрени массового уничтожения. Стараясь держаться как можно дальше от опасного ящика, я подошёл к раковине, опустился на колени и рывком распахнул дверки шкафчика. За ними нашёлся простой зелёный кузовок.
По-прежнему избегая смотреть в глаза Винченцо, я вернулся к его постели и тревожно затоптался на месте. Как же не хотелось прикасаться к окровавленному телу, это в два счёта могло свести меня с ума, но в аптечке, очень кстати, оказалась пара медицинских перчаток. Напялив их, я нерешительно потянулся к порезанной ноге. Итальяшка позволил мне прикоснуться, и лишь раздражённо зашипел, когда я начал потихоньку поднимать волосатую конечность. «Какого хрена я вообще этим занимаюсь?» — громко вторило в моей голове. Совесть же тем временем настаивала, что самому Винченцо никак не справиться. Моя помощь была ему необходима.
Очистив от осколков мелкие порезы, я продезинфицировал и перевязал рану. Всё это время мои глаза, не останавливаясь, скользили мимо красных пятен. Поэтому, складывая аптечку, я не заметил, как он протянулся ко мне. И только, когда его ледяные пальцы коснулись воспалённой кожи, я, словно ошпаренный, отскочил назад.
— Что такое? — ахнул я и затаил дыхание. Сердце вновь неконтролируемо набирало обороты.
— У тебя кровь, — нахмурился он, указывая вниз на мою руку.
Страх разом парализовал все чувства. Я осторожно наклонил голову, но ничего не заметил, и вопросительно взглянул на Винченцо, который по-прежнему внимательно наблюдал за мной. Сделав глубокий вздох, я согнул локоть и начал обследовать предплечье. Оттуда, сплетаясь в путанный узор, по бледной коже сбегали тонкие алые ручейки. Разум мгновенно заволокло туманом, а из его глубин начали подниматься тёмные бесформенные тени.
