Край Ветров: некроманс - Кусуриури Диэр (полная версия книги TXT) 📗
Камориль замолк, готовясь насладиться эффектом. Но что-то как-то его не последовало. Ромка и не думал впечатляться монологом некроманта.
— Проклятье, всегда хотел задвинуть кому-нибудь эту телегу, — вздохнул Камориль, отлипая от меня и облокачиваясь на диванную спинку. — Но это, в принципе, правда. «Мы» — это я магов имею в виду, если что. И некоторую другую нечисть. Но! Даже мой обожаемый Мйар Вирамайна, если его, конечно, довести до кондиции… — он потыкал меня пальцем в плечо, — … эмоциями там или наркотиками, ибо к остальному он равнодушен, — может натворить таких бед, что у журналистов языки отсохнут расписывать, какой зверь завелся в тихом прибрежном городке!
— Ты что несешь! — разозлился я.
— Зубоскал, а пошли на море? — спросил Ромка.
— Ха-ха-ха, — искренне рассмеялся Камориль, да так, что даже голову запрокинул. — Да, и в школу не пойдем! А пойдемте, и правда, все на море!
— Так холодно же еще, — возразил я. — Или… зачем нам на море?..
Я не мог понять, шутит некромант или нет. А у мальчика — то ли нервы стальные, то ли он попросту не осознал еще, с кем связался.
— Смотри, я сказал про прибрежный город, и Роман тут же вспомнил, что давно не был на набережной, — стал весело объяснять Камориль. — Так как меня опасностью он более не считает, зверек твой закономерно предложил нам всем втроем прогуляться!
— Но там ведь люди! — я нахмурился.
— И что? Тебе что? Мне что? А мы чем не люди? С виду…
— Да ничем…
— Правильно, мы совершенно ничем не люди, — Камориль снова смеялся. Что-то он и впрямь неадекватный эти два дня, чересчур. — А посему я поддерживаю эту замечательную инициативу!
— Да что это за дурдом! — не выдержал я. — Ромка, ты чего? Ты хоть знаешь, что Камориль — некромант? Да он маньячина еще та, только на моей памяти человек шесть от его рук погибло, а что он потом с ними делал, это вообще, даже вспоминать тошно!
— Но-но! — Камориль погрозил пальцем. — На всё были свои причины!
— Ага, как же! А скольких ты порешил за всю свою неестественно долгую жизнь? А тот серийный насильник, Виталий, которого ты держал в клетке и которым кормил серийного педофила Юрия?
— Суд бы меня оправдал, — Камориль вздернул подбородок. — Может быть, даже грамоту бы выдали!
Я фыркнул:
— Ты государством не ошибся ли, умник? — перевел взгляд на мальчика: — Ромка, пойми, он правда опасен! Да твои видения по сравнению с одним фактом твоего знакомства с Камориль — это тьфу!
— Дядька Зубоскал, так я же его душу вижу. И… нить тоже. И, кажется, что-то еще… Но вот эту сердцевину — яснее ясного, и там, мне кажется, все странно, немного страшно, тройственно-перепутанно, но не ужасно…
Камориль даже как-то подобрался весь, насторожившись:
— А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее!
Ромка вздрогнул и потупился. Не дождавшись от мальчишки разъяснений, Камориль заговорил сам:
— Мне, чтобы разглядеть суть существа (я предпочитаю слово «душа» не использовать) приходится прибегать к специальному проявляющему составу, который вливается пациенту в рот. По действию аналогично отраве дельцов из Пламенного Просвещения, а калорий — ноль. Но даже с ним — далеко не факт, что все пойдет, как надо, и суть человечью мне удастся разглядеть. А тут такие заявления! Неужели он правда… хм.
— Зелье? Калории? Суть разглядеть? — я что-то совсем запутался. — Погоди, зачем?.. Или ты… Или у тебя уже есть догадки, что за удивительная силушка проклюнулась в Романе?
— Догадок нет, — Камориль покачал головой. — Ну, то есть, что именно в нем пробудилось — я не знаю, но раз уж разговор о душах… Есть вариант, что зверек твой видит изнанку.
— Изнанку? — переспросили мы с Ромкой почти хором.
— Если бы вчера мне удалось залить Роману нужное зелье в рот, то через некоторое время я смог бы различить строение, особенный рисунок его нутра, в общем-то, эту самую суть. И, различив, сравнил бы с теми, которые помню — и, может, смог бы определить, на какие именно чудеса способен мальчишка, необычен ли он, как сверхценный алмаз величиной с арбуз, или же он, к примеру, попросту поздно очнувшийся чтец какой-нибудь. Или шизофреник. Всякое ведь бывает. Раньше, — Камориль снова полез ко мне обниматься, но я перебрался на подлокотник кресла прежде, чем он меня поймал, — так вот, до пресловутой Войны Причин души можно было легко разглядеть и без всего этого. Нужно было только прочесть одно редкое, сложное заклятие… И тогда можно было, как говорили, увидеть души, которые ну прямо выпирали, светились и переливались — разные, как снежинки, как рассветы, как драгоценные камни на сколах. Короче, чистый сияющий концентрат, все натуральное и без примесей. Умеющий видеть да увидит, понимай, властвуй, колдуй — не хочу! Теперь душ не разглядеть уже — ведь заклятия не прочесть. И сути никому не видно — ни своей, ни чужой.
— И ты собирался Ромкину душу каким-то мутным зельем проявлять, так? — уточнил я.
— Ты меня не недооценивай, я, все-таки, потомственный некромант из, между прочим, древнего и уважаемого рода, — Камориль приосанился. — И уж кое-что про механику довоенных чар знаю.
— В том-то и дело, что ты — некромант, а не зельевар, и даже не священник из ближайшей церкви Потерянного. Ты на живых людях это свое зелье тестировал вообще?
Я уставился на Камориль прямо, и, к моему удивлению, некромант отвел взгляд первым. Сказал, скуксившись:
— Ну, нет, на живых не проверял.
— Ну-ка озвучь-ка мне состав.
— Состав?
— Состав.
Камориль хмуро вздохнул. Скривился, покачал головой, еще раз вздохнул. Выдал, наконец:
— Ну, ладно-ладно, ну, полежит твой зверек потом недельки две в стационаре, — зато, какой опыт! Атмосфера! Гороховая каша больничная — она же прелесть, как хороша…
— Мы не будем использовать этот вариант, — отрезал я.
Камориль цыкнул. Ромка прочистил горло и тихонько пролепетал:
— В больницу я не хочу…
Мы с Камориль вместе уставились на паренька. Я — озадаченно, Камориль — раздосадованно.
— Но Пламенному Просвещению его тоже нельзя отдавать, — заметил некромант.
— Почему? — спросил я.
— Заберут!
— Да ну!
— Ну да! Я не думаю, что тут все просто… Вот, смотри, — Камориль оживился, — твой зверек говорит — «нить» и еще всякое. Это правда похоже на описание изнанки. Я читал об этом, когда сам был еще юн… по-настоящему юн, Вирамайна Мйар!
— Камориль, ближе к телу.
— Что-то подсказывает мне, что твой мальчишка зрит в корень, может, даже в изнанку безо всяких приспособлений и зелий. Эта способность, сама по себе — уникальный дар. А если он не только это может? Если он еще чего умеет в перспективе? Я лично такого ни у кого еще не встречал, но я слышал от коллег, еще до войны, о чем-то подобном… Это значит, что мальчишка не выдумывает. Но ни в какую гильдию его не отправишь, раз уж никто из современников не специализируется на подобном. Из наших с тобой знакомых интуитивно нащупывает струны только Марик, — но он уникум и изнанки не видит. Я могу видеть изнанку верхним левым, но смутно и тускло, если ничем себе не помогать, а струн не вижу вовсе. А этот твой зверек, вероятно, читает исходный код нашего бытия — как он есть.
— И что?
— Я тоже ничего не понял… — подал голос Ромка.
Камориль нам ничего не отвечал, сосредоточенно глядя куда-то в пустоту перед собой. Думает, что ли?.. Или вспоминает?..
Я тоже попытался собрать это все воедино — но тщетно. Решил уточнить:
— Так, хорошо. Камориль… А до войны… кто из магов довоенного времени видел эту твою изнанку? Кто души разглядывал? Как это все называется?
Камориль задумчиво постучал пальцем по подбородку.
— Специализации такой не было и нет, — наконец произнес он. — Все маги, так или иначе, работают с потаенной сутью вещей. До определенных событий в этом им помогали заклятия. То есть, при желании, изнанку мог посмотреть каждый, кто был способен прочесть пару древних заковыристых формул. Теперь этого подспорья нет. Вместе с умением читать заклятия мы потеряли возможность видеть эту самую потаенную суть, мы забыли теорию, мы утратили знания. Все, что осталось — интуитивная практика. Практика без теории превращает магию в ритуал. Мы — слепцы, по сути. Могу поспорить, что нынешнее поколение об изнанке даже не подозревает, а уж о видении ее и речи не идет. Впрочем, я не знаю, как там сейчас обстоят дела в столичном университете и филиалах, и чем они там вообще занимаются.
