Когда цветут липы (СИ) - "Эвенир" (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗
Смотреть, жадно впитывая каждое движение длинных пальцев, замечая лишь одному ему видимые знаки: две маленькие родинки в углу глаза, быструю полуулыбку, дернувшую угол губ, непослушную прядь, упавшую на лоб. Смотреть, не отрываясь, не скрываясь, не отводя глаз, поймав золотой медвяный взгляд, очень серьёзный, сосредоточенный. Взгляд уверенного в себе профессионала, решающего нелёгкую задачу.
Может быть, на вкус других, беспристрастных людей, Дима не являлся эталоном красоты. Пожалуй, безусловно хороша была лишь фигура, подтянутое, умеренно тренированное тело, аристократически изящное. Кто-нибудь другой, способный видеть такие вещи, мог бы заметить слишком высокие скулы или немного впалые щеки либо решить, что губы у Димы слишком тонкие, да и цвет волос невыразительный, светлый, как у каждого второго в их широтах. Андрея не волновала Димина красота. Он просто был идеальным, созданным лично для него, по единственному в мире индивидуальному эталону. А может быть, этот высокий породистый парень стал таким эталоном, и теперь всякий, похожий на него, показался бы Андрею красивым. Это не имело никакого значения. Других не было для Андрея, только этот, холодный и суховатый, подчёркнуто вежливый, поддерживающий дистанцию. Совершенно недосягаемый.
В их практически американской компании прижилась манера называть всех по имени. Даже Вика называла его Андреем, а генерального — Николаем. Но нет, только не этот, только не Дима. Для Димы он всегда будет Андреем Александровичем, так же как Ира Кравцова — Ириной Витальевной, финансовый директор — Галиной Николаевной. Вот такая церемонность, смешанная с природным снобизмом. Можно только представить себе, какую бурю негодования вызвало бы признание Андрея, да что там признание, малейший намёк на возможный некошерный интерес непосредственного начальства. Как гневно задрожат ноздри тонкого носа, как сузятся глаза, каким изысканным ядом окатит он своего отвергнутого ухажера. Потом можно и по морде получить, но это уже будет такая мелочь…
Андрей вдруг заметил, что в кабинете молчат и глядят на него выжидающе. Все ясно, он задумался и что-то пропустил. Ему задали вопрос, которого он не расслышал. Даже прикидываться не пришлось, в голове пульсировала злая боль. Закрыл глаза, помассировал веки, проговорил:
— Извините, отвлёкся. Что там у нас?..
В голосе Димы прозвучали участливые нотки:
— Андрей Александрович, что вы посоветовали бы включить в первую версию: СНВ или микросателлиты?
— СНВ. А успеем?
— Да, если начнём с ограниченной панели известных онкогенных СНВ…
После совещания случилось странное. Дима догнал его, обратился с неожиданным теплом:
— Андрей Александрович, извините, что потревожил вас. Я не знал, что вы нездоровы. Вам, наверное, не стоило сегодня приезжать в офис.
— Ерунда, мне уже лучше, — автоматически ответил Андрей. Содрогнувшись, представил себе бледную морду, дрожащие руки, круги под глазами. — Поеду домой, отлежусь.
— Позвольте, я вас отвезу.
Оказывается, его глаза умеют глядеть так тепло, так внимательно.
— Не надо. Не нужно кудахтать надо мной! — прозвучало слишком резко. И тепло ушло.
— Как угодно…
— Я возьму такси. А ты, вместо того чтобы по городу разъезжать, подготовь для МакКормик данные по каждому фильтру: частота, баланс, количество фрагментов.
— Да, у меня есть эти данные. Я могу послать ей отчёт вместе с СРС.
— Спасибо, Дима.
Вот так, очень просто. Толковый инженер, внимательный и вежливый руководитель. Эталон политкорректности. А чёрный зверь, янтарный взгляд и все это, тяжёлое, странное и стыдное, — это все только его проблема. Другим об этом знать не обязательно. И полбутылки бельведеровки, тягучей, из морозилки, — это именно то, что нужно после хорошего рабочего совещания.
========== Листок четвёртый. Анна. ==========
Возвращение к жизни удачно выпало на выходные. Можно было поспать подольше, сходить в парикмахерскую, накупить хороших продуктов и поехать к родителям за город. Как же он правильно поступил в своё время, купив этот небольшой уютный коттедж, примостившийся у лесной опушки на окраине удручающе престижного загородного посёлка! Окружённый пафосными замками и венецианскими палаццо, домик под крутой крышей из красной черепицы казался совсем крошечным. Но зато можно было открыть крепкую железную калитку и оказаться в осеннем лесу, в дыхании тумана, в прохладном влажном молчании. Андрей так и сделал, сбежал в лес с корзинкой якобы за грибами, едва успев извиниться за внезапный отъезд в чертовски важную командировку… Кажется, мама не поверила. Она всегда была проницательнее и умнее отца. Вернее, тот обычно казался погружённым в собственный простой и добротный мир, а тем, что располагалось за его пределами, не слишком интересовался. Командировка так командировка. Поход за грибами в исхоженный вдоль и поперёк лес так поход. Зато отлично поджарил на гриле принесённые Андреем стейки, и ужин удался на славу. Если не считать застольной беседы, конечно.
Мама окинула цепким взглядом, надменно вскинула тонкие брови. Проговорила:
— Плохо выглядишь, Андрюша. Бледный, круги под глазами. Руки дрожат.
— Все нормально, мама, — вздохнул Андрей. — Устал просто. К тому же смена часовых поясов. Знаешь, сколько сейчас в Сан-Франциско?
И попытался перевести стрелки:
— Пап, отличный стейк! Какие ты специи сыпал?
Отвлекающий манёвр не удался.
— Сынок, послушай меня. Работа, конечно, это важно. Но ведь жизнь важнее, Андрюш. Тебе тридцать пять, это и много, и мало. Для специалиста твоего уровня это мало. Но для одинокого, ты понимаешь меня, одинокого мужчины это много. Ну, ещё один клиент, ещё один проект, ещё пара тысяч, дальше что? Пустая квартира, одиночество.
— Мам, ну чего ты добиваешься? — вздохнул Андрей. Он почти не обиделся. — Не все созданы для вот этого семейного счастья. Не всем так везёт, как вам с отцом.
— Ладно, Оль, ну что ты… — попытался вмешаться отец, но был остановлен решительным жестом.
— Солнышко, — мама потянулась через стол и накрыла руку Андрея тёплой ладонью, — я говорила вчера с Анной. Она приедет завтра. Пожалуйста, не убегай. Давай просто проведём воскресенье вместе, спокойно, по-семейному…
— Конечно! — спокойно улыбнулся Андрей. — Я так давно её не видел. Посидим, в сауну сходим. За грибами. Кстати, где мой подарок? Я не пойму, был у меня день рождения или нет?
Она всегда представлялась полным именем: Анна. И Андрея она подкупила как раз тем, что была она большим мужиком, чем мягкожопые мальчики из «Черной Магии». Проджект-менеджер из большой и уважаемой фирмы, железные яйца, острая деловая хватка. Тонкое и гибкое тело стайера, ноги породистого жеребца, с длинными жесткими мышцами. Тогда, в их первый раз, в салоне частного самолёта, летящего над Атлантикой, она оседлала его бедра и, отдаваясь, брала. Свет неяркой лампочки золотился нимбом над венчиком её коротких волос, а лица видно не было, лишь быстрые тени, лишь голодный блеск из-под опущенных ресниц. Впрочем, лица её он очень долго не мог запомнить. Ему всегда казалось, что в её внешности мучительно чего-то недостаёт, какого-то яркого штриха, родинки на подбородке, оттопыренных ушей, да чего угодно, на чем можно было бы остановить взгляд. Много позже дизайнер, оформлявший его квартиру, открыл секрет, оказывается, известный всем специалистам. Полная гармония скучна. В классической мелодии одна нота должна звучать диссонансом. В супертехнологичном стекло-бетон офисе должна висеть на стене наивная морская акварель. В будуаре светской дамы, выдержанном в пастельных тонах, следовало поставить у окна красный бархатный пуфик, будто украденный из третьеразрядного борделя. Так вот, в образе Анны такой детали не было. Она казалась Андрею не деловой женщиной, а гениальной актрисой, играющей деловую женщину.
Он плыл по течению. Или хитрая стерва идеально просчитала его реакцию, или они на самом деле подходили друг другу. За три месяца в Силиконовой долине, где они сменили гостиничные номера на крохотную двухкомнатную квартирку, она сначала поразила его идеальными деловыми качествами. Потом подкупила полным похеризмом к бытовым мелочам, стремлением к минимализму и нежеланием тратить время на создание «гнездышка». Строжайшей дисциплиной в распорядке дня, питании, одежде, фитнесе и уходе за собой. Уже тогда, наблюдая за её армейской рутиной, он отметил для себя: «Я мог бы так же». Жизнь, расписанная по минутам, втиснутая в жёсткие рамки, проста. Она не оставляет места сомнениям. В ней нет места ни счастью, ни несчастью. Только озноб холодного раннего утра, гулкое эхо полупустого тренажерного зала, горечь густого от крепости эспрессо, влажное полотно городских улиц, ещё не разбуженных утренними пробками, сонные стекла офисных окон, отражающих первый свет нового рабочего дня. Двенадцатичасовая гонка, своего рода соревнование: кто больше успеет, кто большее экшн айтемс упакует в каждую минуту рассчитанно сумасшедшего дня. Он тогда практически в одиночку написал новый элайнер, к тому же разработал такой процесс, что GATK и не снилось, до сих пор «ИнфоДжен» кормился договорами, заключёнными на его основе. Очень плодотворное было время, бесхитростное, простое, разумное. И так уж получилось, что именно в то разумное время Андрей совершил большую глупость. Вторую по величине в жизни.
