Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела"
Лий поспешил угомонить обоих.
— Тише вы! Мы и так уже слишком близко. Вот и на нервах все. Ясно?
Тай и Бим переглянулись и синхронно кивнули. Драконьи глаза Бима на человеческом лице слегка светились в предрассветных сумерках. Он мог бы их спрятать, но ребята решили, что так бронзовый, если что, сможет быстрее, чем они сами, увидеть что-либо в темноте. Пока Тай и Лий обменивались взглядами: масочник отчаянно не желал идти на попятную и считал, что был прав, перестраховываясь и повторяя один и тот же вопрос. Просто до сих пор не мог поверить, что ему с драконьей помощью удалось повторить технику палачей. В это время Бим увидел нечто необычное. Они выползли на небольшую полянку. Чуть в стороне от домика ведьмы, что виднелся среди деревьев. И буквально наткнулись на целый круг, выложенный в траве камнями, уж больно напоминающими драконьи яйца. Юный бронзовый отвлек Тая с Лием от выяснения отношений и указал на странное сооружение.
— Ты можешь определить яйца это или что-то еще? — шепотом спросил у него Тай.
— Как? — тут же с горечью вопросил Бим, — Я же не радужный. Это, наверное, только он может. Или вольто ваш с помощью своих нитей.
— Ну, у меня, положим, тоже нити есть, — озадаченно почесал в затылке арлекин.
— Не зарывайся, — тут же зашипел на Тая Лий.
Масочник только фыркнул и попытался выпростать в сторону камней руку, но Савелий быстро его скрутил и придавил к земле собственным весом.
— Эй, ты чего?! — возмутился Тай.
— Не дергайся, а то поцелую, — строго откликнулся Лий.
От такой наглости масочник дар речи потерял, а Бим подсел поближе, чтобы рассмотреть, как это они там целоваться будут. Интересно же, просто жуть! А то Гиня и Мур их с Бомом вечно выгоняют, когда до чего-нибудь такого дело доходит. И подсматривать не дают. Но это же не значит, что драконышам не любопытно. Правда, сейчас Бим был один. Бом спрятался за лесом, рядом с небольшой речкой, потому что был уж больно приметен в своем чернокрылом виде. Но они продолжали держать связь, хоть обоим приходилось и нелегко. Эта тень, которой их всех укрыл юный арлекин, весьма специфическим образом влияла на способность драконов связываться друг с другом. Создавалось ощущение, что говоришь под толщей воды. Мысли в этой толще регулярно застревали и не всегда доходили до адресата в первоначальном виде. Но Бим и Бом уже кое-как приноровились.
"Ну что там? Что?".
"Нашли камни, похожие на яйца".
"А проверить они ли, никак?".
"Пока неизвестно. Они тут целоваться надумали".
"Да? Эх! Опять не увижу…".
"Не. Уже передумали. Сейчас драться буду… ой!".
"Что там?", — заволновался черный дракон.
"Кажется, там девчонка эта кричала, которую бронзовая по ошибке унесла".
После этого связь прервалась окончательно. Бом еще больше стал переживать за друзей, но заставил себя остаться на месте. Бим позовет, если что.
Ребята же, забыв про камни и драконьи яйца, сломя голову неслись через кусты к домику ведьмы. И, стоило, наконец, выскочить к нему, замерли в замешательстве. Нет, конечно, все они, даже масочники, читали сказки про пряничные домики, в которых коварные ведьмы детей караулят, но как-то не ожидали увидеть этакое чудо-юдо воочию. Потом стало ясно, что стены у домика из темной глины. Коричневой и теплой на вид. И в нее воткнуты разноцветные камешки, поэтому возникли ассоциации с пряниками или печеньем с сухофруктами. Вокруг них зашелестела довольно высокая трава под дланью залетного ветра. Тай, самый чувствительный к изменению магического фона, поежился. Что-то не так с этим домиком и его обитателями. Вопрос в том, что? Они стояли и отчаянно прислушивались. Лий попытался было шагнуть к крыльцу, но Тай поймал его за рукав. Савелий обернулся на друга. В фиалковых глазах масочника явственно проступило беспокойство.
— Может, это и не она, — предположил юный арлекин.
— Уж больно на виду мы тут стоит, — проворчал Савелий, высвобождая руку.
— Не боись, все под контролем, — попытался утешить марионеточник и демонстративно пошевелил пальцами, от каждого из которых в траву тянулась нить. Кого он там ими оплел, непонятно, и Лий не успел уточнить, как дверь домика распахнулась им навстречу и… на порог вышла Маришка.
— Ну, ничего себе, — первым нарушил немую сцену Тай, — а мы тут, понимаешь, ее через пол страны летели спасать.
— И правильно летели, — неожиданно сказала девушка и устало улыбнулась. — Только не меня спасать нужно, а ее, — кивнула куда-то себе за спину, — Вы меня по нити нашли? — спросила, демонстративно подняв руку, к которой Тай в тот раз нить свою привязал. Ее не было видно, но раз нашли, значит, она все еще там.
Маришка рассказала, что теперь и она запечетлена на дракона. Увы, безумного. А потом, совершенно неожиданно для парней заплакала. Лий подсел к ней поближе и обнял за плечи. Ему было не привыкать девчонок утешать. Даром, что у самого родная сестра имелась. Тезка юной драконоборки. Они расположились на крыльце, почему-то так и не решившись войти в домик ведьмы.
— Она уснула… наконец… — шепотом сказал Маришка, пряча слезы на плече Савелия. Тай ревностно следил за происходящим, но пока молчал. Маришку было жалко. Если вспомнить, какие у него самого были чувства после запечатления, когда понимаешь, что в твоей голове кроме себя любимого вольготно расположился кто-то посторонний. А в его случае таких было двое — Савелий и Таша. То даже страшно становится за судьбу Маришки. Если бронзовая ведьма, и правда, сошла с ума, то что ждет запечатленную с ней девушку?
— Ну и как теперь быть? — печально вопросил Бим, угнетенный известием о безумии сородича, — я даже не знал, что с нами такое случится может.
— Что-то мне подсказывает, что и Ставрас как бы не в курсе, — ворчливо откликнулся Тай. — Так из-за чего, хоть, она обезумела.
— От горя, — лаконично ответила Маришка, утирая слезы и отлипая от Савелия. Но тот все еще продолжал обнимать ее за плечи, что совершенно не радовало Тая.
— Понятно уже, что не от радости, — резче, чем хотел, бросил арлекин. Но поспешил исправиться и спросил уже мягче: — Так что все же произошло?
— Она детей потеряла. — Прошептала Маришка и рассказала о том, как молодая дракониха в одно мгновение превратилась в старуху, когда неожиданно для себя осознала, что совершила по недомыслию.
Шалферельматюсимафарус не была диким драконом, она вылупилась в Драконьем Доме одной из дворянских семей, приближенных к королевскому двору. В кладке, отложенной ее матерью, было три яйца. И все три проклюнулись, что было большой редкостью. Кроме того, в этом дворянском роду она была первым бронзовым драконом и ей чрезвычайно обрадовались, но… никто из детей того поколения так на нее и не запечатлился. В итоге она росла и взрослела медленнее своих брата и сестры. Те уже давно встали на крыло, заматерели, научились носить по воздуху своих юных запечатленных, а она все еще была маленькой и… ощущала себя ущербной. С ней были ласковы. Все, и драконы и люди, говорили, что рано или поздно она все равно встретить своего человека, который, вполне вероятно, просто еще не родился. Она верила. Верила без малого пятьдесят лет, пока окончательно не отчаялась. По драконьим меркам она была еще совсем подростком, только-только вставшим на крыло. В этот период жизни люди обычно делают самые большие глупости. Шалфея Симарус была драконом, родившимся в окружении людей и, сама того не осознавая, переняла их повадки и обычаи. В знак протеста она сбежала из дома и отправилась к Драконьим горам. Там сложила крылья для первого попавшегося дракона и даже удивилась, что тот не скинул ее на скалы. Потом она еще какое-то время летала где придется, жила в пещере, и даже не думала возвращаться к людям, так силен был страх перед одиночеством, которое она ощущала особенно остро, когда видела других драконов, которым посчастливилось связать себя с людьми. Она не понимала, почему мир так жесток к ней, почему до сих пор не даровал ей счастье запечатления. В положенный срок появилось яйцо. Но для юной драконихи это стало такой неожиданностью, что она испугалась. Да так, что помчалась домой, чтобы узнать, что же ей теперь делать? Почему она не забрала яйцо с собой, Шалфея не смогла бы ответить даже под пыткой. Наверное, все еще была не в себе. Наверное, вспомнила, как ей самой вылупление не принесло никакого даже маломальского счастья, только пустые надежды. Наверное, просто запаниковала и не придумала ничего лучше, как сбежать. Все эти "наверное" срослись в один бесформенный ком и обрушились на нее, когда она вернулась к своей первой в этой жизни кладке вместе с матерью и обнаружила возле яйца посторонних. Она не смогла бы признать в юноше и девушке масочников, но их опознала ее мать. Они рухнули с неба на похитителей яйца, как две погасшие звезды. Шалфея схватила парня, отнесла на несколько километров в сторону и сбросила в реку. Что сделала с девушкой ее мать, дракониха так и не узнала. Тут же кинулась обратно к яйцу и обнаружила, что оно окаменело. Как? Как такое могло произойти так быстро?! Ведь мама сказала, что еще не все потеряно, что еще можно успеть… И тогда она прокляла этот мир, что отнял у нее и радость запечатления и радость материнства. Прокляла люто, не по-людски, но и не по-драконьи. Такой ненависти этот мир еще не знал. И тогда вместо юной девушки, которая в человеческой форме выглядела совсем молоденькой и невинной, появилась ведьма. Огненно-рыжие волосы стали седыми, глаза выцвели и помутнели, теперь издали их вполне можно было принять за бельма. Кожа стала морщинистой, землистого, неживого цвета, пальцы скрючились, ногти пожелтели и превратились жуткие когти. Но изменения затронули не только человеческий облик, но и драконий. Когда она взмыла в небо, неся в лапах свою драгоценную окаменелость, родная мать, вернувшаяся к месту кладки после того, как разобралась с девушкой-масочницей, не узнала ее. Шалфея поселилась в приграничном лесу, прогнав из пряничного домика самую настоящую ведьму. Спрятала окаменевшее яйцо у всех на виду, положив рядом с камнями, которыми ведьма выложила свой лесной алтарь. И принялась воровать детей.
