Плацебо (СИ) - "Хастлер" (бесплатные полные книги TXT, FB2) 📗
— Ну… Тебе же девочки не нравятся?
— Нет.
— Ну тогда…
— У меня на данный момент нет парня.
Мир опять краснеет, ещё больше прежнего и ёрзает на стуле. И мне почему-то кажется, что он воспринимает мой ответ не так, как мне бы хотелось.
— Мир? — ловлю его бегающий взгляд. — Ты что себе там напридумывал?
— Я просто решил… Раз ты позволил мне немного пожить у тебя, то… — недоговаривает, склоняет голову над чашкой.
— Послушай и запомни, — делаю максимально серьёзное лицо. — Ты можешь жить у меня, сколько понадобится и ты ничем мне не будешь обязан мне.
Он удивлённо смотрит на меня, а я бы и сам так на себя посмотрел. Когда это я успел решить, что парень может остаться у меня бессрочно? Или эта мысль только пришла мне в голову и тут же вылилась в слова?
— Спасибо. — Заправляет волосы за ухо и смотрит на меня с такой преданностью, что мне тут же становится стыдно за то, каким испытаниям я собираюсь его подвергнуть. Но я почему-то уверен, что поступаю правильно.
— Да не за что пока. — Допиваю кофе и отодвигаю чашку в сторону. — Раз теперь нам придётся жить вместе, может немного расскажешь о себе?
— Например? — тут же напрягается.
— Ну не знаю… Например, откуда ты? Сколько тебе лет? Да вообще, что угодно. Обещаю не лезть с ненужными вопросами.
— Да ты не мужик — мечта, — тут же успокаивается и улыбается. — В дом пустил, вопросов лишних не задаёшь. Был бы ты девушкой, я бы с тобой замутил. — уже открыто смеётся.
— Тогда я был бы девушкой, которая намного старше тебя. Не вышло бы замутить, — поддаюсь его хорошему настроению.
— Ты в каком веке живёшь, Егор? Сейчас этим никого не удивишь. — Делает большой глоток чая и облизывает губы кончиком языка, а я заставляю себя отвернуться.
— Может, я старомоден?
— Ну да. Старомодный гей! — прикрывает рот ладонью и театрально прокашливается. — А вопросы можешь задавать. Я же не обязан буду отвечать, если не захочу?
— Не обязан.
— И всё-таки жаль, что ты не девушка, — делает расстроенное лицо, артист ещё тот. — Я родился в этом городе, потом, когда мне было десять, нам пришлось переехать, — тут же начинает свой рассказ. — Не буду говорить почему, это не важно в общем-то. А вернулся я сюда три месяца назад. Даже нашёл знакомых по детству ребят, правда общение дальше одной встречи не пошло. Люди меняются, другие интересы, другие друзья.
— Сам вернулся? — осторожно спрашиваю.
— Сам. — Крутит в руках полупустую чашку. — Ты не думай, я уже взрослый, мне сопровождение не нужно.
— Насколько взрослый?
— Восемнадцать было несколько месяцев назад, — говорит настолько уверенно, что я не сомневаюсь в его словах. — Решил перебраться в город, где прошло моё детство.
Значит мои догадки были верны, запереть его в клинике — не вариант. Уйдёт по собственному… Хотя сегодня он уже не выглядит таким несчастным, по-детски беззащитным, как вчера, но восемнадцать я бы всё равно ему не дал.
— И как тебе город через столько лет? — наблюдаю, как на его лице проходит тень недовольства.
— Тут почти всё изменилось. Я даже улицу свою не сразу узнал. Мало того, что понастроили, так ещё и название сменили.
Название улицы не спрашиваю, подозреваю, что не скажет.
— Что же ты делал, когда приехал?
— Да так… Вначале поступить думал, да баллов не хватило, совсем немного. Хату снял. С пацаном одним познакомился, классный чувак, что хочешь из-под земли достанет.
«И почему мне кажется, что именно этот пацан подбил Мира «попробовать»? Или он баловался наркотиками ещё до приезда сюда? Может быть это и была причина, по которой парень уехал от семьи. И вообще, есть ли у него ещё семья?»
Все эти вопросы водоворотом крутятся в голове, но спросить я не решаюсь. Не знаю, чего боюсь, но чувствую, что Мир закроется сразу же, как только я начну лезть ему в душу.
— На кого поступать хотел? — спрашиваю нейтральное.
— Только не смейся, — делает грозное лицо.
— Обещаю, что не буду, — а у самого, губы уже дёргаются в улыбке.
— В медицинский. Педиатрия.
— Ух ты… — я и не думаю смеяться, я крайне удивлён.
— У меня даже практика есть кое-какая. Сестра младшая болеет… болела часто, — тускнеет тут же на глазах, и я понимаю, что не зря было сказано это «болела».
А ещё вспоминаю аккуратные следы уколов на его руках. Мне приходилось встречать в своей жизни наркоманов и я знаю, как обычно выглядят руки людей, которые колятся.
— Ну, не всё потеряно. Может на следующий год поступишь, — стараюсь подбодрить.
— Может… — говорит как-то неуверенно и замолкает.
Несколько минут наблюдаю за ним, смотрящим в окно, и уже знаю, что больше он не скажет ничего. Потому что тогда придётся рассказать, как он оказался в клумбе, вместо того, чтобы быть в снятой квартире. Как вышло так, что он превратился в грязного и бездомного подростка, хотя мне хватило и пары часов, чтобы понять, что парень рос в нормальной семье?
— Слушай, — решаю его отвлечь от неприятных мыслей. — Может, фильм какой-нибудь посмотрим?
— А тебе работать не нужно?
— Нет, — вру, потому что тут же вспоминаю про флешку с фотографиями, которая до сих пор лежит в боковом кармане моего рюкзака.
— Ну, тогда я только за.
***
Мы смотрим сразу два фильма подряд, удобно устроившись на диване. Комедию — с которой смеёмся. И ужастик — с которого смеёмся до слёз, потому что Мир прирождённый комментатор.
Когда по окончании второго фильма на экране пошли титры, я перевожу взгляд на Мира и тут же подмечаю, что его настроение изменилось. Он больше не улыбается. Обнял руками колени, и отчётливо видны мурашки на коже, хотя в комнате довольно тепло.
— Замёрз? — говорю обеспокоенно. — Может тебе ещё чаю сделать?
— Сделай, — отвечает как-то напряжённо и прячет глаза.
Ухожу на кухню, напоследок заметив, что он полез выбирать новый фильм.
Курю в открытое окно, пока греется чайник и всё время смотрю на дверь, как будто боюсь, что меня застукают за чем-то преступным. Кормлю путающегося в ногах Сатану.
На часах почти пять, и я начинаю мысленно отсчитывать время от его последнего укола. Сколько он продержится, прежде чем попросит у меня вернуть ему порошок? И что я буду ему говорить?
Кнопка на чайнике выключается, а я вздрагиваю, задумавшись. Наливаю чай в самую большую кружку (кстати, это любимая чашка Эмиля), возвращаюсь в комнату.
Мир всё там же на диване, только уже не лежит раскинувшись как раньше, а как-то виновато тулится в углу.
— Что смотрим?
— Может быть что-нибудь из МАРВЕЛ? — говорит негромко, и я понимаю, что фильм он не выбрал.
— Паука? Или…
— Давай Паука, — перебивает и тут же как бы извиняется. — Я давно его смотрел.
— Я тоже давно. С удовольствием гляну ещё раз. — Осторожно передаю ему чашку в руки и сам ищу нужный фильм.
Фильм не заходит ни мне, ни ему. Я понимаю это где-то на середине просмотра. Он больше не улыбается на смешных моментах, не вставляет свои «пять копеек», в сценах с нелепыми ситуациями кажется даже в сам сюжет не вникает. А я, в свою очередь, чувствую его напряжение и не могу расслабиться.
Ближе к концу, когда всё зло на экране почти победили, и не за горами благодарности и аплодисменты, Мир не выдерживает.
— Егор… Мне нужно… — оборачивается ко мне и смотрит прямо в глаза, а я замечаю, что у него расширенны зрачки.
Не говорит, что именно ему нужно, знает, что я и так пойму.
— У меня ничего нет, — стараюсь спокойно выговорить каждое слово.
— Как? — тут же подрывается и встаёт на колени, придвигаясь ко мне ближе. — Ты что, всё… Сам? Один?!
— Нет, — перегибаюсь через него и убираю с подлокотника чашку, не спеша кладу её на столик рядом.
— Что, нет?! — срывается на повышенные тона.
— Я не использовал твой… порошок. Я его выбросил.
— Ты сейчас пошутил? — нервно улыбается и опускает взгляд на мои руки, потом опять резко переводит его мне на лицо. — Ты не шутишь, да? Ты серьёзно? — отползает обратно в угол. — И ты никогда не пробовал, правда?
