Драконьи грезы радужного цвета (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" (читать бесплатно полные книги txt) 📗
— Совсем ничего, — подтвердил Ставрас, складывая за спиной исполинские кожистые крылья.
Кажется, во время приземления он случайно выкорчевал несколько деревьев. Жаль, но ничего не поделаешь. Издержки драконьего существования.
Шельм походил по полянке, словно силясь отыскать следы их здесь пребывания, но кроме кострища, естественно, не успевшего затянуться травой, больше ничего не нашел. Тяжело вздохнул и снял с шеи кулон.
— Что ты собираешься делать? — полюбопытствовал бронзовый дракон, подложив под морду скрещенные перед грудью когтистые лапы.
— Переодеваться, — отозвался Шельм как-то отстраненно. — Ты что же, так и собираешься драконом тут валяться?
— Нет, зачем же. Если тебе очень хочется, могу и человеком стать.
— Хочется, — бросил Шельм не глядя, и в этот момент ему на руки прямо из воздуха спланировали белоснежные шелка и атлас.
— Это что? — заинтересовался подошедший сзади Ставрас.
— Ритуальное одеяние, — тихо прошептал Шельм, с каким-то почти восторженным благоговением касаясь вынутой из тайников кулона одежды.
— Хотелось бы взглянуть, — задумчиво произнес лекарь, внимательно следя за ним.
— Извращенец! — фыркнул шут, оживившись.
— С чего это вдруг? — возмутился Ставрас, конечно же, сам себя таковым не считая.
— Только и знаешь, как смотреть, как молоденькие и хорошенькие шуты переодеваются, ага, — отозвался Шельм и резко повернулся к нему. Глаза у него не просто смеялись, хохотали. Ставрас скептически окинул его фигуру взглядом.
— Знаешь, я, конечно, похоже, тот еще зоофил, но не настолько же!
— А насколько? — живо заинтересовался Шельм.
— Еще не решил.
— А когда решишь?
— Ты узнаешь об этом первым, — объявил лекарь и демонстративно отвернулся. — Так тебя устроит?
— Конечно, а то мало ли, вдруг ты свою любовь на какого-нибудь другого человека направишь, — бросил Шельм ему в спину и, не видя его глаз, было не понятно, продолжает ли он паясничать и насмехаться, или говорит всерьез.
Лекарь, подумав, все же решил, что в любой шутке есть доля шутки, и с тяжелым вздохом принялся объяснять в очередной раз.
— Послушай, если бы я хотел другого человека, я бы не стал открываться перед тобой, не стал запечатлять.
— О, милый, что я слышу, — раздалось из-за спины, совсем близко. — Ты меня хочешь?
— Шельм! — возмутился Ставрас так и не обернувшись, хотя очень хотелось. — Не в человеческом же смысле!
— А в каком?
— В драконьем.
— И что это значит?
— Это значит, что меня вполне устраивает то, как есть сейчас.
— А меня, знаешь ли, не устраивает, — голос из-за спины прозвучал удручающе серьезно и лекарь, решив, что шут должен был уже напялить на себя все свои тряпки, повернулся к нему лицом и замер.
Он знал, что глядя на некоторых людей можно испытывать чувство, сродни восхищению, но раньше он восхищался силой, доблестью, блеском начищенных доспехов и горделивой осанкой седока. Но сейчас, в этот момент, встретившись взглядом с бирюзовыми глазами, обрамленными нежно-голубыми ресницами, он осознал, что не может вздохнуть от восхищения совсем другого рода.
Он восхищался совершенством тела, затянутого в изысканнейшие ткани, волнующе струящиеся и вызывающие странные порывы узнать, что же они скрывают под собой. Насколько сопоставим атлас кожи с атласом короткой белоснежной накидки на плечах масочника, или с шелком, из которого был пошит весь остальной наряд, напоминающий невесомое облако, воздушное, струящееся, с плавными линиями и изгибами складок. И даже стрелки на брюках, прямых, не заправленных в сапоги, которые заменяли странного вида ботинки, тоже белые, кстати, завораживали взгляд.
— Нравится? — полюбопытствовал Шельм насмешливо, видя нескрываемое восхищение в его глазах.
— Очень, — честно признался лекарь и не успел остановить его, когда Шельм шагнул навстречу и, приложив ладонь к его щеке, прижался губами к губам.
— Не нужно, — очнувшись от наваждения, попытался отстранить его от себя Ставрас, но шут не поддался.
— Почему? — спросил он тихо, но глаза его погрустнели.
— Я же уже говорил тебе, что я — дракон, и все эти ваши человеческие нежности…
— Я помню, что ты дракон, — стоя все так же близко, отозвался Шельм, неотрывно глядя ему в глаза и не убирая теплых пальцев от его щеки. — Но почему ты все время забываешь, что я человек?
— Я не забываю. Я всегда помню об этом, — запротестовал Ставрас.
— Правда? Тогда почему не даешь мне продемонстрировать тебе свою привязанность?
— Но я…
— Ты же прикасаешься к моему животу, правда? — почти с обидой в голосе, выдохнул Шельм. — Вот как сейчас?
И Ставрас на самом деле поймал себя на том, что в отличие от людей, которые кладут руки во время поцелуя либо на плечи, либо на талию, прижал ладонь к его животу, и резко отдернул руку.
Шельм горько усмехнулся и отступил на шаг. Но лекарь вовремя спохватился, прочитав в его глазах нечто, что ему совсем не понравилось. Сам шагнул к нему на этот раз и вернул руку на живот. Шельм поднял к нему лицо и потянулся к губам, словно в отместку, но их, как и не раз до того, прервали.
— Эй, вы там! — раздалось сверху и на поляну опустилась Дирлин с наездницей. — Развлекаетесь пока Век не видит? — И на мягкую траву со спины дракона соскочила раскрасневшаяся и до неприличия счастливая Рокси, сразу же кинулась Шельму на шею, по всей видимости, к Ставрасу просто постеснявшись. — Я так рада, ты даже не представляешь, Шельм, как я рада, что вы пришли, что Век…
— Не забыл тебя, — продолжил за девушку шут, наблюдая, как её дракон, перетекает в человеческую форму.
Рокси отстранилась от него, но глаза не подняла. Щеки её трогательно покраснели.
— Да ладно тебе, лично я давно понял, что у вас любовь, — весело объявил шут, и девушка, отвернувшись в сторону пробормотала:
— У меня-то любовь, а у него?
— А ты думаешь, стал бы он сватов засылать?
— Сватов? — искренне изумилась девушка, подняв на него свои темные, цыганские глаза.
Ставрас же строго посмотрел на Дирлин.
— Я не стала тебе говорить, — повинилась та, подходя ближе. — Не хотела обнадеживать. Но на самом деле они вызвали тебя сюда, чтобы спросить.
— О чем спросить? — уточнила у лекаря подобравшаяся цыганка, отступая от шута.
— Хочешь ли ты замуж за нашего общего друга? — мягко произнес лекарь, внимательно следя за ее реакцией.
Девушка заколебалась.
— А почему он сам не пришел? — вскинула голову Росксолана.
Ответил ей хмыкнувший Шельм:
— Чтобы тебя еще больше не скомпрометировать.
— Так вы и об этом знаете? — поджав губы, покосилась на стоящую рядом Дирлин, на что та, лишь пожала плечами, совсем уж человеческим жестом.
— Я хотела, как лучше, — произнесла она, и гордая цыганка не стала ей выговаривать за интриги, которые плелись у нее за спиной, понимая, что именно подруге обязана тем, что к ней прибыли сваты от самого королевича.
— И что теперь? — вопросила она.
— А теперь ты возвращаешь домой и ждешь дорогих гостей.
— И вы что же, только вдвоем меня сватать придете?
— Отчего же? — отозвался лекарь, и в этот самым момент, чуть в стороне от них заклубился серый, непроглядный туман, потом появились черный дракончик, а за ним и бронзовый. Девчонки восторженно кинулись к ним, но не успели, потому что вслед за малышами вышел Вересковый Шелест, верхом на котором восседали Гиня и Мур.
— О, леди, вы к нам? — выглядывая из-за широкой спины оборотня, полюбопытствовал Гиня лукаво.
— Не совсем, — хихикнула Дирлин и потянулась к драконышам, усевшимся на траву и смотрящим на девушку-драконицу с любопытством юных первооткрывателей.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Роксолана.
— Будем знакомы, красавица, — спешившись, галантно поклонился Гиня. — Я так понимаю, что вы и есть та самая, пока чужая невеста.
— Пока?
— Конечно, дорогая, думаете, мы не перекупим товар для нашего купца?
