Драконьи грезы радужного цвета (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" (читать бесплатно полные книги txt) 📗
— Что за спешность?
— Роксалану, вроде как, кто-то скомпрометировал, а у цыган с этим строго, поэтому её и отдают замуж так поспешно.
— А кто скомпрометировал? — уточнил Ставрас, отпивая чай из кружки, которую все это время держал в руках. Ему очень нравилось то, как его заваривал Шельм, всегда получалось вкусно и в тоже время с какой-то волнующей изюминкой в послевкусии.
— Откуда я знаю! — выдохнул Веровек, состроил несчастную мордашку и уткнулся в собственную кружку.
— Но ведь откуда-то этот слух взялся, — задумчиво произнес Гиня, ложечкой размешивая в кружке с чаем мед.
— Знаешь что, — вмешался Шельм, — ты и скомпрометировал, братец.
— Что?! — вскричали Веровек и Ставрас одновременно, а шут лишь шире ухмыльнулся.
— А что скажешь, нет? — отозвался он. — Думаешь, никто не видел, как она к тебе в спальню пошла, а?
— Но она была-то у меня всего пару минут!
— Ой, ли? А мне думается, что когда ты побежал нас со Ставрасом на ноги поднимать, она там и осталась с расстройства, и ночь провела, выйдя лишь под утро. А утром выяснилось, что нас, точнее, тебя, королевич ты мой распрекрасный, и след простыл, и девчонка из твоей спальни, небось, вся помятая выползла, так как плакала ночью. Вот что посторонние должны были подумать?
— Но ведь я… я же… — растерянно пролепетал Веровек.
— Так, — грозно произнес Ставрас. — Сейчас все выясним.
— Как? — живо заинтересовался Гиня.
— У девчонки этой в друзьях драконица, вот у нее сейчас и спрошу, — откликнулся Ставрас и замолчал.
Глаза его остекленели, но тело продолжало все так же подпирать дверной косяк, хотя всем присутствующим было ясно, что сознание его далеко отсюда. Все молча допивали свой чай и ждали, а потом лекарь очнулся, моргнул и тяжело посмотрел на королевича, испуганной мышкой замершего под этим взглядом.
— Все так и есть. Но дело в том, что вовсе не баронесса инициатор этой свадьбы. На нее давит баро Талай, решивший выгодно пристроить сыночка, поэтому нельзя просто нагрянуть и объявить, что вот он я, королевич, любите меня все и замуж я Рокси свою забираю. Поэтому…
— Но…
— Никаких, но, — отрезал Ставрас и королевич прикусил язык. — Мы, я, Шельм, Гиня и Мур, если последние, конечно, согласятся нам помочь.
— Куда ж мы денемся, — отозвался как всегда молчаливый оборотень и Гиня поддержал его, кивнув.
— Так вот, мы отправляемся в Дабен-Дабен сватами. А ты сидишь здесь и не высовываешься. Если что, я передам тебе сообщение через малышей.
— Хорошо, — покорно кивнул Веровек с тяжелым вздохом.
— Малышей? — подал голос Гиня. — Слушай, Ставрас, мы тут с Муром все спросить хотели.
— Да?
— Это нормально, что они так быстро растут? Прошло меньше недели, а они уже в весе прибавили, я же вижу. Нет, я понимаю, что аппетит у них просто отменный, но увеличившийся размах крыльев не скроешь.
— Ты, что же, своего черненького еще и измеряешь? — живо заинтересовался Шельм.
— Конечно, — не поддался на провокацию Гиня, который становился на удивление серьезен, если речь заходила об их с Муром драконах. — Должен же я быть уверен, что у малыша все нормально с развитием?
— Все у него нормально, — бросил лекарь, — ты разве никогда не задумывался, как при нашем различии в сроках жизни, драконы, запечатленные еще при рождении, умудряются жить вместе со своим человеком половозрелой особью, хотя, теоретически, должны расти и взрослеть десятки, а то и сотни лет?
— Нет, — честно признался Гиня. — Я об этом как-то не думал.
— Все просто, — принялся объяснять Ставрас. — При запечатлении дракон частично подстраивается под внутренние ритмы запечатленного на него, поэтому и взрослеет в десятки раз быстрее. Ваши при хорошем уходе, питании и воспитании, достигнут своих истинных размеров где-то через год-полтора. Правда, потом по психологическому развитию им придется догонять своих сородичей, да и опыта практического у них будет не много, это все же дело наживное. Но при вашей поддержке, уверен, все у них и с этим будет хорошо. Я ответил на твой вопрос?
— Более чем. То есть, мы теперь должны заменить им родителей и воспитывать, как детей?
— Да, — кивнул Ставрас. — Поэтому, я и предлагаю вам взять их с собой.
— Нет, — неожиданно отрезал Мур, и в ответ на недоуменный взгляд Гини, со вздохом пояснил: — Это слишком опасно.
Ставрас вздохнул и, прежде чем оборотня начал переубеждать красноволосый масочник, вмешался сам.
— Муравьед, ты ведь понимаешь, что мы, драконы, далеко не травоядные животные?
— Вы вообще не животные, — буркнул тот, но взгляд лекаря встретил стойко.
— Да, это так. Но все же. Ты же должен понимать, что мы не неженки и должны уметь постоять не только за себя, но и за тех, кем дорожим. Если ты будешь искусственно ограничивать своего дракона, он никогда не сможет стать полноценной личностью, понимаешь.
— Он еще совсем ребенок!
— Пусть так, но он растет.
— Он прибегает к нам ночью греться… — неожиданно почти с нежностью прошептал Муравьед.
— В человеческом обличии? — уточнил Шельм, кажется, догадавшись, что к чему.
— Да. И он такой маленький, такой…
— Он не беззащитен, — произнес шут твердо, заставив тем самым оборотня посмотреть себе в глаза. — И ты прекрасно понимаешь это, Мур. К тому же, как бы он не был дорог тебе, каким бы странным и в тоже время необыкновенным не казалось это волшебное чувство, что рождается в душе, когда ты запечатлен, детям нельзя потакать слишком сильно, и залюбливать тоже нельзя. Иначе у тебя вырастит не дракон, а кисейная барышня.
— Но…
— Мур, послушай, — вмешался Гиня. — Я думаю, они правы. Мы больше не будем забирать их на ночь.
— Постойте, — встрял Веровек. — Вы что же, и черного к себе забирали?
— Конечно, — подтвердил Гиня. — Нельзя же их разделять, они равны, поэтому, чтобы их не обижать…
— Да, ладно тебе, братец, — поднимаясь, похлопал королевича по плечу шут. — Сам-то вообще собирался переселиться в Драконий дом, пока тебя драконьи гвардейцы не вразумили. Что, забыл уже?
— Но, я просто…
— Не мямли, — фыркнул шут. — Просто признай.
— Да, признаю я, признаю, — отмахнулся Веровек, удрученно.
— Ладно, — обратился Шельм к Ставрасу. — Когда отправляемся?
— Сейчас, — отозвался тот. — Веровек, ты возвращаешься во дворец и пока держишь все в тайне от родителей. Не знаю, как Палтус, а вот королева твоего выбора точно не одобрит, так что, держи язык за зубами.
— А мы как туда отправимся? — поинтересовался Гиня, тоже поднимаясь.
— Вы с Муром поедете вместе с Вересковым Шелестом и со своими драконами, надеюсь, последнее, вопрос решенный? — пристально глянув на Муравьеда, уточнил лекарь, тот лишь кивнул. — Вот и отлично. А мы с Шельмом поверху.
— То есть, полетите? — зачем-то уточнил Гиня.
— Да, — кивнул Ставрас, не понимая, зачем он переспрашивает. — А в чем дело?
— Да, вот все спросить хочу, когда же ты нас осчастливишь?
— Это чем же?
— Именами, дорогой, именами, — встрял Шельм, повисая у него на шее. — Ты обещал в этот раз меня с собой взять.
Ставрас мученически вздохнул, с трудом отцепляя его от себя, и подтвердил:
— Я помню и возьму, но еще не время.
— Хорошо, — не стал настаивать Гиня, — так ты хотя бы скажи, когда нам это время ждать?
— Вот женим этого молодчика, — кивнув на Веровека, хмыкнул лекарь, — тогда и подумаем об именах.
— А можно, по блату, попросить что-нибудь попроще? — лукаво улыбнулся Гиацинт.
Лекарь закатил глаза к потолку.
— И чем вам всем мои имена-то не нравятся?
— Действительно, чем? — расхохотался ему на ухо Шельм и ушел наверх собираться.
Свататься — это вам не теленка в хорошие руки отдавать.
Они со Ставрасом приземлились в том же лесочке, в котором и познакомились когда-то, не так уж давно, с Рокси и Дирлин.
— Удивительно, — пробормотал Шельм, разминая ноги, — как будто целая вечность прошла. А на самом деле…
