Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела"
— Как я уже сказал, — продолжил Ставрас, отвлекшийся от созерцания полусонного Шельма, и снова переключившись на жрицу имаго, — здесь мы закончили. Поэтому теперь выдвинемся в столицу. Там мы должны объединиться с нашими товарищами, которые изначально начали свою миссию с Сасакия Чаронде.
— И много их?
— На данный момент четверо.
— И драконы есть?
— И даже масочники, — с улыбкой обронил Ригулти, внимательно следя за реакцией собеседника.
— Тоже двое надвое? — Вопрос был с секретом. Ирйсо так и не удалось выяснить, является ли мужчина, который сидел перед ней в обманчиво свободной позе, таким же драконом, как тот, что унес на своей спине старшего масочника. Но бабочке отчаянно хотелось определенности. Если драконы настолько высокоразвитые существа, что способны принимать человеческий облик и на равных вести переговоры с людьми, это полностью меняет представление верлиньских бабочек о них. Поэтому она спросила, есть ли среди предполагаемых диверсантов другие пары, в которых одним из компаньонов является дракон.
— Не совсем, — Ставрас без труда разгадал ее маневр и не дал определенного ответа.
Ирайсо поджала губы, но настаивать на прямом ответе не стала.
— В таком случае, осталось прояснить, зачем вы пришли к нам? Не поверю, что за конем. Зачем конь тому, кто в любой момент может взмыть в небо на драконьих крыльях?
— Насколько мне известно, он дорог Рамирату как память.
— Память?
— Один из его запечатленных владел табуном роскошных скаковых лошадей. Этого коня подарил Томассо потомок того человека.
Бабочка не знала, что на это сказать. В голове роились вопросы, но она справедливо полагала, что не получит на них ответов. Драконий лекарь весьма дозировано шел на откровенность. Из-за чего женщина не могла предугадать, на какой из ее вопросов он ответит, а какой проигнорирует. Ах, как же было удобно, если бы рядом не шастали драконы. Она легко могла бы предсказать судьбу и не маялась сейчас от неопределенности. Непривычно, да, но как же злит!
— И это вся причина? Он мог бы явиться за ним и один, мы бы отдали.
— Мы догадывались, что вы тут фактически в осаде. Оказать посильную помощь показалось неплохим поводом наладить контакт и заручится поддержкой.
— Замышляете переворот?
— Нет. Ваши земли нам без надобности. Своих хватает. Более того, сейчас в Драконьем королевстве весьма нестабильная обстановка на фоне окончательного объединения с масочниками. Поэтому, нам бы отчаянно не хотелось отвлекаться на войну с вами, в которой у вас будет мало шансов победить.
— Вы так в себе уверены?
— Скажите, имаго, что вам известно о Радужном Драконе?
— Король-дракон — так его у нас называют. Но почему-то ваши соплеменники не соглашаются с нашими исследователями.
— И правильно делают. Потому что радужный не король и даже не бог, — раздалось со стороны кушетки, на которой Шельм уже успел принять лежачее положение, свернувшись калачиком, как голубошерстый кот.
Ригулти и Бронтехью одновременно повернули головы в его сторону. Шут лежал с закрытыми глазами, трогательно положив под щеку ладони. Но, судя по предыдущей реплике, все равно прислушивался к их разговору.
— Кстати, я затер все воспоминания у ваших бабочек о том, что произошло сразу после поединка с мертвоголовыми. Только у близняшек все оставил, как есть. Они могут пригодиться.
— Разумно, — покривив душой, откликнулась имаго. Ей не нравилось ощущать себя с лезвием клинка у горла. Именно так представлялся ей дар этого мальчики, который с легкостью мог играть не судьбами, а душами. Напрямую, без посредников. Юный бог? Вряд ли. Но что-то очень на него похожее. Поэтому она не удержалась и спросила: — Все масочники способны на такое?
— Нет. — Ответил за юношу его старший спутник. — К тому же, он бы и руки поднять не смог после всего сотворенного за сегодня, если бы не черпал энергию у меня.
— Так вы тоже дракон, я угадала.
— Да.
— С одной поправкой, — снова встрял в разговор старших юный шут. — Он Радужный Дракон. И мне кажется, пора заканчивать ходить вокруг да около и поговорить серьезно. Нам нужна ваша помощь. Политика вестников схожа с тактикой выжженной земли. Они готовы умереть, но отмстить. Не думаю, что вы готовы пожертвовать жизнями за чужую месть. Впрочем, как и представители других оракулов. Как и ваш правитель. Поэтому… — он перевел дух и медленно разлепил светло-голубые ресницы: — нам нужна ваша помощь.
— В таком случае, объясните, в чем она будет состоять, и я подумаю над вашим предложением.
Полет перевернул душу. Арно плакал, чего не помнил за собой с детства. Единение было полным. Это сильнее любви, сильнее пика плотского удовольствия в объятьях женщины. Когда они приземлились рядом с речкой, в которой еще не так давно юный шут купал Радужного Дракона, Арно испытал острое чувство потери. У него отняли небо, отняли душу дракона, с которым они почти слились в единое, неделимое существо там, в поднебесье. Но это ощущение испарилось, когда масочник спрыгнул на берег реки, и Рамираттиллатомассикось повернул в его сторону мощную голову на длинной шее. На драконьей морде в свете луны и звезд отчетливо мерцали влажные дорожки. Арно улыбнулся. Поднял руку и стер одну из них большим пальцем руки. Точнее, попытался стереть. И через мгновение осознал, что прикасается не к чешуе, а к коже. Арно попытался отнять руку, но Рамират перехватил его запястье и прижался щекой к раскрытой ладони. Они замерли, неотрывно глядя в глаза друг другу. А потом… масочник первым шагнул навстречу дракону. Но даже тогда, это еще можно было пережить и проигнорировать, если бы Рамират через пару мгновений напряженного диалога взглядов, не качнулся вперед, отсекая все сомнения и…
— Не надо. Мы… спешим, — непослушными губами вымолвил Шлим. И отвел в сторону глаза, чтобы скрыть свое разочарование и не увидеть чужого. В том, что дракон разочарован так же, как и сам масочник, кукловод не сомневался. Он чувствовал. Связь все еще была крепка, все еще жила в них собственной жизнью.
— Да. Ты прав.
Дракон отпустил его запястье и сделал неуверенный шаг назад. И чувство потери, острое, болезненное, вернулось. Шлим почти застонал от разочарования, в последний момент сумев заглушить стон, превратившийся в тяжелый, горький выдох.
— Давай, просто не будем спешить. Сейчас не время и не место. Нам нужно возвращаться…
— Зачем? — Дракон поднял на него печальные глаза, — мы вполне можем провести ночь здесь. А о чем там Ставрас с бабочкой договорится, я и так тебе перескажу.
— Без снаряжения и одеял на холодном берегу? — Скептически протянул масочник.
— У меня под боком будет тепло. Я даже тебя крылом накрою, — глаза Томассо взволнованно заблестели. Окажет или нет?
— Заманчивое предложение, — после непродолжительной паузы откликнулся Арно. Не смог отказать. Дракон самодовольно улыбнулся. И снова утратил человеческий облик.
Томассо не соврал. Драконий бок был горячим, как печка. А под крылом было уютно и тепло. А еще это непередаваемое чувство защищенности, которым с масочником поделился дракон. Они оба быстро провалились в умиротворенный сон.
Утро для Рамирата началось с ехидного комментария Гибискусмилша, который успел умыться и даже окунулся разок в не очень-то теплую воду лесной речки, пока его крылатый спутник беззастенчиво дрых на бережку.
— Знаешь, ты похож на большую кошку.
— Мрау… — раззявив пасть, зевнул блаженствующий дракон, — тогда уж на кота.
Но мосочник проигнорировал дельное замечание.
— Уверен, Корнелиус многое бы отдал, чтобы зарисовать тебя таким, — выдал Арно, разглядывая дракона, который во сне вытянул заднюю левую лапу, а вдоль него левое же крыло, в то время как правая была поджата под живот. А правое крыло распласталось по траве перпендикулярно чешуйчатому телу.
— Неа, — лениво прищурив глаза, отозвался дракон, и тут же сказал, внимательно следя за реакцией собеседника, — такой я только для тебя.
