Разнести повсюду весть (ЛП) - Вилгус Ник (читать книги без TXT, FB2) 📗

— Можно?

— Конечно, можно, тыковка.

— Но что я ей скажу?

— Можешь говорить всё, что хочешь. Всё, что у тебя в сердце. Она поймёт.

— Ты так думаешь?

— Я так знаю.

Глава 80

Мы едем, чтобы узнать

Мать Тони держали в Фремингеме, минутах в сорока пяти к западу от Бостона. Это было единственное исправительное учреждение для женщин в штате Массачусетс, и там у Линды Горзола впереди было ещё семнадцать лет заключения. Она согласилась встретиться с нами при условии, что мы привезём Тони и она могла “увидеть его”.

— Я не знаю, почему она хочет его увидеть, — снова сказал я с раздражением.

Я почувствовал, как на водительском месте закатили глаза.

— Она его мать, — терпеливо произнёс Джексон. — У неё есть право видеть его, если она хочет.

— Эти люди знают всё о своих грёбаных правах, — парировал я. — Но к чёрту права всех остальных, хах?

— Я на твоей стороне, Вилли.

— Я просто не уверен, что это хорошая идея.

— Психиатр сказал, что это может быть полезно, может помочь Тони прояснить некоторые его чувства.

— Ну, я-то проясню кое чьи чувства. Говорю тебе!

— Ты будешь сидеть там, и держать рот на замке. Вот, что ты будешь делать. Это касается не тебя, Вилли. Это касается Тони. Не забывай. Мы едем, чтобы кое-что узнать, а не устраивать сцены. В любом случае, Бог ей судья. Не мы.

— Только то, что это дело Бога, не значит, что мы не можем устроить их встречу.

— Как враждебно.

— Она мне не нравится. И я боюсь, что этот визит принесёт больше вреда, чем пользы.

— Линда его мать, — ответил Джексон. — Нам придётся научиться справляться с ней. Как и Тони. Пока она не подпишет бумаги и не передаст родительские права, она будет частью картины и частью его жизни, так что просто остынь, Б—Л—бла—бла—бла. И ты дашь говорить мне, потому что я знаю, что ищу, и знаю, как это найти.

— Готов поспорить, ты говоришь так всем осуждённым преступникам.

— Только тем, кто привозит своих детей в больницу скорой помощи с необъяснимыми травмами.

— Туше!

— Позволь мне говорить. Пожалуйста?

— Ладно!

Амелия просунула голову между двумя передними сидениями.

— “Остынь, Б—Л—бла—бла—бла”, мистер Джек? Будто я не пойму, что это значит? Что, думаешь, мне четыре года, и нужно проговаривать слова по буквам, если не хочешь, чтобы я услышала?

— Твой папочка иногда вызывает у меня желание выругаться, сладкая.

— Он мне не папочка, а я тебе не сладкая, и я не понимаю, почему должна ехать.

— Мы не могли оставить тебя в квартире одну.

— Слово «няня» вызывает у тебя какие-нибудь ассоциации? Мне сказать по буквам? Н—Я—Н—Я…

— Хватит, Амелия, — сказал Джек. — Ты часть семьи, как и Тони, и у нас не должно быть секретов. Мы хотим, чтобы ты была там. Мы хотим, чтобы ты познакомилась с матерью Тони. Мы все в этом вместе, знаешь ли.

— Без разницы.

— Не умничай, юная леди, — предупредил Джексон. — Я попрошу Вилли рассказывать тебе истории о его детстве, и тогда ты пожалеешь. Или я заставлю тебя сидеть и слушать его диск Люка Брайана.

— Что плохого в Люке Брайане? — обиженно спросил я.

— Я не умничаю, — сказала Амелия, уже дуясь. — Ладно. Умничала. Немного. Я просто не понимаю, зачем должна ехать.

— Мы хотим, чтобы ты была с нами, — сказал Джексон. — Мы семья, сладкая. Мы должны поддерживать друг друга. Это не всегда весело, но так оно работает.

— Кстати, он ковыряется в носу.

Я бросил взгляд на заднее сидение. И действительно, указательный палец Тони торчал в его правой ноздре. Он смотрел в окно, не обращая на нас внимания.

Я улыбнулся.

— Думаешь, это смешно? — спросила Амелия.

— Да. Прости, но думаю.

— Мальчишки! — воскликнула Амелия. — Достаточно плохо, что у меня два папочки, но ещё у меня брат-козявочный зад, который ковыряется в носу! Надеюсь, он не собирается вытирать свои козявки об меня.

— Попытайся смотреть на вещи с оптимизмом, — предложил я.

— И что в этом оптимистичного? — требовательно спросила она.

— Например, — произнёс я, — если ты пукнешь, то не придётся переживать, потому что он не услышит. Так что это хорошо, верно?

В зеркале заднего вида я увидел, как она закатила глаза.

— Я не пукаю, — чопорно произнесла она. — Я пускаю пары.

— Теперь ты привела меня в настроение для Люка Брайана, — добавил я. — Где тот диск?

— Ты ведь не будешь снова это слушать? — вскрикнула Амелия, состроив рожицу.

— Эй, детка, ты можешь в любое время ко мне присоединиться!

— Какой отстой, — произнесла Амелия, качая головой.

Глава 81

Добираясь до дна

Час спустя мы сидели в большой казённой комнате, полной столов, стульев и охранников.

Ты в порядке? — прожестикулировал я Тони.

Он закусил губу.

Если тебе страшно, это нормально, малыш Т. Я здесь. Хорошо?

Он кивнул.

Твоя мать хочет тебя увидеть.

При упоминании матери он опустил глаза, прерывая нашу связь. Это была тема, о которой он не будет говорить.

Мы не могли узнать, как много он о ней помнит, — если помнит что—то вообще.

Это будет их первая встреча после пожара и его последующей госпитализации три года назад. Его раны были настолько травматичными, что он мог не вспомнить ничего, что случилось до этого. Но опять-таки, он мог помнить каждую деталь.

Ни его психиатр, ни мы с Джексоном не смогли его разговорить. Пока нет. При упоминании матери он отключился от нас. Но психиатр сохранял надежду.

Я усадил его к себе на колени, в защитном жесте обхватив рукой поперёк груди. Он прислонился ко мне, будто радуясь моей твёрдости, моим размерам, моему присутствию. Амелия сидела рядом с нами, опустив глаза.

Когда Линда Горзола вошла в комнату, Джексон вежливо встал и поприветствовал её.

Линда посмотрела на меня, затем долгое мгновение смотрела на маленького мальчика в моих руках. Затем испустила вздох и покачала головой.

— Он больше, чем я помню, — сказала она с бостонской медлительностью.

— Вы пробыли здесь три года, — сказал Джексон. — Он растёт.

— И теперь у него двое насильников мальчиков в качестве родителей. Боже, ну разве не прелесть?

— Они не насилуют мальчиков! — вдруг воскликнула Амелия, вспылив.

— А ты кто? — спросила Линда. — Сиротка Энни? Символ сисек в этом гейском раю?

— Я был бы признателен, если бы вы не говорили так о моей дочери, — твёрдо произнёс Джексон. Не злобно, но твёрдо. Он вёл себя по-деловому и без брехни.

— Я буду говорить так, как хочу, — заявила Линда.

— А мы встанем и уйдём, — парировал Джексон. — Если вы хотите получить это маленькое пожертвование на свой счёт, я советую вам играть по правилам.

— Правила, — произнесла она, смеясь. — Бог знает, у меня их до хрена.

— Не моя проблема, — сказал Джексон. — Вы сказали, что хотите его увидеть. Что ж, он здесь.

— Не то чтобы я могла с ним поговорить, — сказала она. — И не то чтобы он всё равно меня помнил.

— О, думаю, он вас помнит. На самом деле, я думаю, он помнит вас достаточно хорошо.

Она взглянула на меня, затем на Тони.

Тони, со своей стороны, развернулся на моих коленях и прижал голову к моей груди, будто не хотел её видеть. Я притянул его к себе, защищая, и он расслабился в моих руках.

— Видишь? Он даже не смотрит на меня, — сказала она, опасно далеко наклоняясь на стуле, как подросток.

— Интересно, почему это, — произнёс Джексон.

— Бьюсь об заклад, тебе интересно.

— Очевидно, что Тони подвергся насилию. Вы случайно не знаете ничего об этом?

— Откуда мне знать?

— Потому что, возможно, это делали вы?

Она рассмеялась.

Я поморщился. Видимо, Джексон знал, что делает, но я не был уверен.

— Так что, по-вашему, я сделала? — спросила она, будто это была весёлая игра.