Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела"
Гиня и Мур сидели на ступеньках Дома Советов. Рядом пристроился Лий, укачивая на руках их с Таем дракониху. Сам же зеленый арлекин нервно расхаживал перед ними и переживал, что не может слышать, о чем там, на верху, совещаются взрослые.
— Но почему они нас не взяли! — Воскликнул он в очередной раз.
— Не дорос еще, — Фыркнул на это Гиня.
— Вон, — Поддержал его Мур, кивнув в сторону небольшой аллейки, на которой собрались другие любопытные. — Мята и Вольф тоже здесь и куда терпеливее некоторых.
— Может, ей Донт и так все через Кузьку рассказывает.
— Может. — Не стал спорить с масочником оборотень, — Но вряд ли. Думаю, им сейчас не до нас.
— А как вы думаете, — Подал голос Лий, застенчиво потупившись, — Они теперь решают, будет война или нет?
— Войны не будет, — Неожиданно сказал кто-то с верхних ступенек крыльца.
Все посмотрели на говорящего и обнаружили, что в тени резных перил и колонн спрятался не кто-нибудь, а Арно Шлим.
— Так, значит, ты у нас теперь тоже… — Начал было Гиня, но встретившись взглядом с родственником, осекся. — Что, все так плохо? — Тихо спросил он.
Арно пожал плечами. Он был бледен и совсем непохож на себя. Гиацинт заволновался. Что же могло произойти между Арно и Рамиратом, что они оба так отнеслись к своему запечатлению?
— Вы с ним что, раньше были знакомы? — Встрял в разговор взрослых непоседливый Тай.
— Нет. Сегодня в первый раз увидели друг друга, — Помолчав, Арно все же снизошел до ответа.
— Тогда почему… — Савелий запнулся, и все же спросил, — Почему вам не нравится быть запечатленным?
— Настолько очевидно, что я нерад этому? — С тоскливой улыбкой на губах, выдавил из себя старший Шлим.
— Может, и не очевидно. Но драконы-то уже все просекли, — Фыркнул Тай и указал взглядом на их с Лием дракончика. Та, подтверждая его слова, издала тихий, воркующий звук.
Масочник провел ладонью по лицу и спустился к ним. Сел рядом с Гиней. Тот специально посторонился, придвинувшись ближе к Муру.
— Я слишком стар для дракона.
— Да, ладно тебе, братец… — запротестовал было Филактет, но Арно прервал его, вскинув руку.
— Не по возрасту. Просто я не готов к переменам в своей жизни. Я привык к тому, как есть сейчас.
— Уже нет, — Тихо напомнил Мур, глядя в сторону аллеи, где расположились под кленами другие масочники, не рискнувшими быть настолько навязчивыми, чтобы прийти к ступеням Дома Советов.
— Уже, — Словно эхо, согласился с ним Шлим. Вздохнул и потряс головой. — К тому же, я точно знаю, что и он к такому не готов. Нам было бы куда лучше друг без друга.
— Но ты ведь понимаешь, что обратно уже никак, — Осторожно уточнил у брата Гиня.
— Понимаю, — Кивнул тот, с неприкрытой горечью в голосе. — Но, знаешь, мне от этого не легче. Зачем мне дракон? У меня семья. Дети. Уж лучше бы он запечатлился с Вольфом, или еще с кем. А лучше вообще с человеком.
— Постой, — Тай, все еще маячивший внизу, замер и пристально всмотрелся в лицо старшего сородича, — Так дело в том, что ты не человек?
— Нет. Для него все свелось к тому, что я масочник.
— Не может быть, — Убежденно проговорил Лий, спохватился, когда все посмотрели на него, и принялся объяснять, — Но ведь Рамират сам согласился, что вы теперь и наши тоже, что этот союз между нашими народами долгожданен и все такое…
— Может, и согласился, — Гиня лишь головой на это покачал, — Но беда в том, что он явно оказался не готов к тому, что может сам оказаться запечатленным с масочником.
— Я не напрашивался. — Холодно произнес Арно.
— А вы не могли бы Шельму помочь? — раздалось от дверей Дома Советов.
Говорил Эр. Именно его Шельм послал за помощью. К нему тут же попытался метнуться Тай, но был перехвачен шустрым Гиней.
— А кто конкретно нужен? — Спросил Гиацинт.
— Кто-нибудь из опытных кукловодов. — Ответил Эр, слегка наморщив лоб.
— Фил, — Тут же обратился к Гине Муравьед, но тот покачал головой, отпуская разочарованного Тая, который, как и Шельм был марионеточником, а не кукловодом.
— Лучше пусть Арно идет. У него опыта больше. Я уже много лет поводками не балуюсь, — Проворчал Гиацинт.
Гибискус вздохнул и послушно поднялся.
— Не думаю, что твой план сработает, — Сказал он, стоя рядом с Гиней на одной ступеньке.
— План? Побойся бога, братец, ты о чем? — И красная коломбина старательно захлопала глазами.
Ковьелло фыркнул и ушел за молодым драконом.
— Ты думаешь, эта их размолвка ненадолго? — Осторожно спросил Тай, глядя как за спиной Арно закрываются двери дома.
— Кто знает, — Вздохнул над его плечом Гиня. — Только чует мое сердце, идти нам в эту их Верлинью.
— Что, всем вместе? — Недоверчиво уточнил Лий, возящийся с маленьким черным драконом.
— Конечно, не всем. Но нам с Муром, я думаю точно.
— Уже скучаю по нашей мельнице, — Проворчал оборотень-домосед, но по его тону было понятно, что он за своим масочником и в огонь, и в воду, и в медные трубы.
А в Зале Советов тем временем разгорались нешуточные споры.
— Я убеждена, что групп должно быть три. — Настаивала Бригелла из совета Иль Арте.
— Слишком много. — Перебил её Скарамучча.
— Я тоже думаю, что две — не больше, — Вставил свои пять копеек Рамират.
Масочник с маской Скарамучча на плече подарил ему благодарный взгляд, а уязвленная Бригелла надменно фыркнула, но промолчала. Томассо так и не познакомили с советом, он понятие не имел, как их всех зовут, но в масках разбирался бегло. Сейчас они обсуждали, сколько диверсионных групп, усиленных не только драконами, но и масочниками, следует отправить на территорию Верлиньи, чтобы убедить соседей в бесперспективности самой идеи военных действий в отношении Драконьего Королевства. Король пока отмалчивался. Ставрас тоже не спешил вмешиваться, зато Рамират активно дискутировал с масочниками.
Ему было любопытно посмотреть на Совет Иль Арте в действии. И после нескольких минут разговора, древний бронзовый обнаружил, что масочники весьма разумны и мыслят достаточно трезво, чтобы с ними можно было вести дела. Но вот беда, он все еще был зол на этот треклятый мир за то, что оказался связан с масочником. Но что его еще больше задело, так это то, что масочник, доставшийся ему, тоже отреагировал на запечатление так, словно оно ему даром не нужно. Вот это задело. Одно дело сам Рамират, оказавшийся не в восторге от случившегося и поспешивший дать это понять, и совсем другое, когда неблагодарный масочник так же откровенно отвергает его в ответ, всячески демонстрируя, что не нуждается в драконе. Обидно — просто слово не то.
А пока они все совещались, Шельм с помощью Макилюня и Арно пытался спасти Вивьен.
Девушка металась по постели. Невидимые нити душили её.
— Мне надо, чтобы она лежала смирно. — Сказал Шельм и посмотрел на Арно. — Можете накинуть на нее поводок и придержать.
— Могу, — Утвердительно кивнул на это кукловод, — Только ты уверен, что сможешь его потом скинуть?
— Сорвать. — Поправил его Шельм. — Может быть немного болезненно, но, уверен, терпимо. Тем более, она же Серпокрылая, воин и все такое. Боль её точно не убьет.
Макилюнь согласно кивнул, стоило только Шельму бросить в его сторону взгляд, обратившись за поддержкой.
Эр пристроился в кресле у дальней стены и вел себя тише воды, ниже травы, наблюдая испуганными глазами за разворачивающимся на кровати действом.
— Приступим? — Голос шута дрогнул, но в глазах светилась решимость.
Старшие масочники единогласно кивнули.
Макилюнь прилег на кровать справа от девушки, осторожно, но крепко, обхватив её мечущееся тело руками. Арно устроился слева и тут же накинул на шею бабочки светящийся в полумраке комнаты поводок, отчетливо обозначая его, чтобы Шельму было удобнее сориентироваться.
Сам Шельм встал в изножье кровати на колени и простер в сторону девушки руки. Миг и от тела Имаго отделились несколько десятков сверкающих нитей и словно приклеились к подушечкам пальцев марионеточника. Шельм закрыл глаза. Так ему было удобнее слушать одному ему ведомый ритм. Он играл на нитях, чужих и холодных, как на струнах, и они вдруг зазвучали не только для него одного. Макилюнь и Арно переглянулись, девушка, посажанная на поводок кукловода, замерла. Жар и лихорадка больше не мучили её. Комнату наполнила музыка. Потусторонняя, чужая. Наверное, именно такую музыку мог бы слышать масочник, уносимый за грань черным арбогастом — существом междумирья, которое когда-то утаскивало души масочников за пределы мира, так и не принявшего их. Но теперь, когда мир принял и признал их магию и души своими, все изменилось. Абсолютно все. И мелодия, что плел чужими нитями Вольто, была не грустной и жуткой, а светлой и живой. В ней не было мертвой красоты безвременья, в ней было очарование рождения новой жизни. Другой и прекрасной, лучше той, что была до неё.
