Ороборо: Господин Демон (СИ) - "Ie-rey" (е книги .txt) 📗
— А у тебя в самом деле есть двойники дома?
— Ну да, а что?
— Да нет, ничего, — Чонин улыбнулся с неловкостью и смущением сразу, живо напомнив Сэхуну, насколько сильно он очарован этим странным понедельничным знакомством, — просто никогда их не видел. Даже не представляю, на что это похоже.
Чонин лгал. Не требовалось обладать чутьём Сэхуна или отточенной наблюдательностью, чтобы понять это. Однако Сэхун не улавливал никакой угрозы в этой лжи. Он стоял и пялился на Чонина некоторое время, пока вдруг не понял, что Чонин всего-навсего искал предлог. Предлог, чтобы напроситься в гости? Точно… В свете его ошеломляющей фразы про “понравился”, это имело смысл и конкретное значение.
Чонин определённо относился к людям, которые точно знают, чего они хотят. Но при этом Чонин не стремился подминать всё под себя, а интересовался мнением Сэхуна всерьёз. Отсюда прозрачная ложь и два варианта ответа. В случае отказа Чонин наверняка исчез бы из поля зрения Сэхуна. В случае согласия…
Сэхун сглотнул и ощутил, что его щёки вновь запылали. От приятной неожиданности и собственных смелых мыслей. Ему плохо верилось, что запавший ему в душу парень вот так легко согласен пойти навстречу и развить их поверхностное знакомство в нечто большее. Может быть.
— Ну… у тебя ведь дежурство сегодня?
Чонин кивнул с серьёзным видом, хотя глаза его выдавали — они откровенно смеялись, играя шальными искорками в тёплой глубине.
— Зато завтра вечером я совершенно свободен. До самого утра.
Слова про утро привели Сэхуна в смятение. Следовало признать, что смятение оказалось сладким. И если это был прозрачный намёк, то Сэхуна он не расстроил. При всех его принципах когда-то следовало попробовать секс на первом свидании. Если речь шла о Чонине, конечно же. В любом ином случае Сэхун даже не стал бы рассматривать такой вариант, но прямо сейчас он был пьян звучанием коньяка с шоколадом, запахами хвои, горного воздуха и тёплого дождя, видом смуглой шеи, чувственных губ и шальных искорок в мерцающих тёмных глазах. Не считая долга в виде разорванного штрафного бланка за превышение скорости.
Мысль об оплате штрафа натурой почему-то казалась по-сумасшедшему привлекательной. Может быть, из-за кожаной формы Чонина. Хотя Сэхун не относился к любителям всяких таких штучек, не тащился от дисциплины и боли, и даже ролевых игр. Скорее, Сэхуна привлекали противоположные вещи — милые, нежные и уютные. Для него чувство близости всегда было ценнее самого горячего секса, а Чонин именно такое чувство и вызывал. Иначе объяснить собственное поведение и странную тягу к Чонину Сэхун просто не мог.
— Завтра в восемь? — поколебавшись, предложил Сэхун, постаравшись изо всех сил скрыть неуверенность, сомнения и надежду с предвкушением пополам. Да и с чего он взял, что одно-единственное свидание что-то изменит? Или будет значить нечто… А если Чонину в самом деле интересно с ним? Что, если это всего лишь обычная симпатия? Ну мало ли. Вдруг Чонин рассчитывал только на ужин и приятную компанию?
— Идёт, — без колебаний кивнул Чонин, сверкнул улыбкой и помахал коллеге Сэхуна — тот как раз заканчивал возиться с бумагами. — Пойду. Надо связаться с моим начальством и объяснить, почему я тут прохлаждаюсь.
Сэхун проводил Чонина тёплым взглядом, потом вернулся в кабинет, чтобы помочь старшим с разбором первичных отчётов экспертов и изучением показаний.
День получился скомканным и нервным. Сэхун никак не мог сосредоточиться на простых действиях, постоянно возвращался в мыслях к Чонину или убийству, беспокоился о благополучии господина Ана и постоянно пялился на часы. Он успел съездить домой, переодеться в джинсы и тонкий свитер, после чего отправился на назначенную встречу.
Господин Ан жил на западе, в загородном коттедже, так что Сэхуну пришлось пересечь весь город и медленно ехать по плохо знакомым дорогам. На поиски нужного дома он потратил немного больше времени, чем предполагал.
Двухэтажный коттедж красовался у поросшего зеленью склона. Ветки деревьев и кустов колыхались от ветра почти у самых окон. На расстоянии коттедж даже казался игрушечным из-за обилия стекла: стеклянные двери, огромные окна от пола до потолка. У подножия склона на небольшом пятачке у дороги стоял аккуратный маленький фургон. От стоянки с фургоном вверх, к дому, убегали широкие ступени.
Сэхун без спешки поднялся, помедлил у чуть сдвинутой стеклянной двери, за которой горел свет, потом решил, что господин Ан ждёт его, потому и оставил дверь открытой. Довольно обычная практика в этой глуши. Почти как там, где Сэхун вырос. Дома относительно большие, хозяин может быть где угодно, а звонков или иных сигналов для оповещения о приходе гостей тут не держали. По этой причине дверь оставляли приоткрытой, если ждали кого-нибудь в гости. Ну или можно было покричать.
Сэхун сдвинул дверь и заглянул в узкий коридор. Внутри дома стены и двери прозрачными не были, зато одна из дверей в коридоре оказалась распахнута. Судя по яркому свету, лившемуся оттуда, гостиная. Сэхун сделал всего три шага, чтобы подойти и остановиться на пороге.
И потрясённо замер на месте.
Он не ошибся — это в самом деле была гостиная. Только вот господин Ан его уже не ждал. Он лежал на полу в луже крови и мелко подрагивал от сильных ударов ножом. Невысокий и худой тип в местами порванной одежде сидел у него на бёдрах и увлечённо кромсал уже бездыханное тело. Бездыханное, потому что голова хозяина была повёрнута под неестественным углом. Лицо заляпало кровью, но Сэхун всё равно опознал господина Ана — видел снимок — и сжался под пустым взглядом остекленевших глаз.
Сэхун мог поклясться, что двигался бесшумно и не издал ни одного звука, но убийца, словно дикий зверь, почуял его присутствие и резко повернул голову. Искажённое яростью, злостью и разочарованием лицо отпечаталось в памяти Сэхуна всего за секунду — и эта секунда превратилась в вечность.
Сэхун повёл рукой в попытке найти что-нибудь подходящее. Оружия при себе у него не было, разумеется. По местному укладу оружие носили только с формой или в экстренных случаях, ну или по приказу. И за всё время службы в этом городе Сэхуну никогда прежде оружие не требовалось. Нынешняя ситуация совершенно не вписывалась в рамки мирной провинциальной жизни, и Сэхун оказался к ней не готов.
Убийца же оттолкнулся от пола обеими ногами и распластался в воздухе в длинном прыжке. Сэхун глазам своим не верил и не представлял, что такое возможно. Жалкая секунда напоминала ему вязкую топь, а он просто стоял и смотрел на убийцу. Он растерялся отнюдь не из-за страха. Он растерялся по иной причине. Что-то было неправильным — в самом убийце тоже, но Сэхун так и не успел понять, что именно. В него врезалось неожиданно тяжёлое тело, сшибая на пол…
Всё.
Сэхун уже не видел, как убийца поднялся на ноги, удобнее перехватил нож и занёс над головой, выбирая взглядом место, куда лучше вонзить клинок.
***
Убийца помедлил и неправильным движением повернул голову, изучая слабо колыхавшиеся занавеси у дальней стены. Там — в распахнутом дверном проёме — виднелась терраса, а дальше — заросли кустарника.
— О да… — свистящим шёпотом произнёс убийца. Его лицо оставалось искажённым даже сейчас. Позабыв о Сэхуне, он двинулся к занавеси. Ступал неуверенно и нетвёрдо, покачивался, словно был пьян или ослаблен. Споткнулся о ногу убитого господина Ана и едва не сшиб с низкого столика коробку-пенал, где в гнёздах поблёскивали семь кристаллов трапециевидной формы. Рядом с пеналом на столе остался небольшой двойник. Кристаллы в нём прорастали друг в друга и отливали серебром при ярком свете ламп.
— Я чую-чую-чую тебя. — Убийца хрипло засмеялся, умолк и замер в шаге от занавеси. Он стоял так минуты две, сохраняя полную неподвижность, затем резко повернулся всем телом к Сэхуну, оставшемуся у порога.
Не успел.
В его глазах застыло разочарование в тот миг, когда кости черепа затрещали под натиском острых зубов — ещё до того, как убийца кулем рухнул на пол. Через откинутую руку с зажатым в ней ножом переступили лапы, покрытые густым дымчато-чёрным мехом. С тихим стуком по полу рассыпались кристаллы, вывалившиеся из опрокинутого пенала. Шершавый язык прошёлся по одной из граней кристалла-двойника. Очертания кристалла подёрнулись дымкой и задрожали.
