Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Вашими устами да баварский дункель пить, — хмыкнул Нокс. — Поспособствуйте! Напишите «зайне майестет» Фридриху, что ли…
— Куда мне, — добродушно отмахнулся Штойбен. — Я военный, не дипломат. А вот, пожалуй, мистер Адамс вполне себе может.
— Я? Его Величеству Фридриху? О сосисках? — фыркнул Адамс. — Полагаю, если Его Величество получит от меня такое письмо, заречется иметь дела с Соединенными Штатами Америки, поскольку сочтет, что мы тут все не в себе.
— Значит, жить нам на кукурузе и лягушках французских, — усмехнулся Вашингтон. — Мсье Лафайет прислал письмо и горячо поздравлял меня — и всех вас — с победой. Вот уж кто не откажется налаживать торговлю. Но это меня тревожит куда меньше всего прочего. Мистер Коннор, не уделите ли мне несколько минут?
Шэй слушал разговоры и, хотя они были довольно забавны, испытывал нечто… неприятное. Как и всегда в высшем обществе. Только что погибли несколько человек… И пусть туда им и дорога, все эти господа в отличных костюмах, конечно, не желали обсуждать ничего подобного. Болтали о чем-то несущественном, а если бы не было такой благодатной темы как планы по обустройству Америки, то могли бы обсуждать все что угодно — вплоть до позавчерашней погоды, лишь бы не касаться «неудобного».
В гостевой зале к Вашингтону сразу шагнула его супруга и обеспокоенно спросила:
— Что-то случилось? Кто стрелял?
— Не волнуйся, дорогая, — спокойно улыбнулся ей муж — и Шэй даже оценил эту выдержку. — Кое-кто слишком бурно отмечал и, вместо фейерверка, украсил праздник пальбой. Но даже это позволило мне сделать кое-какие выводы. Позволь мне побеседовать с моим молодым другом, это не займет много времени.
— Ты же уходишь в отставку, — миссис Вашингтон вздохнула. — А все никак не можешь остановиться. Тебе бы позаботиться о здоровье… Да и гости уже начали разъезжаться. Со мной попрощался мистер Берр, и он, в отличие от тебя, был абсолютно трезв. Тебе бы тоже лучше горькой воды, а не бренди.
Вашингтон виновато улыбнулся ей — и увел Коннора. Шэй почувствовал железную хватку на локте, и тоже позволил себя увести.
Мистер Кенуэй подал Шэю бокал шампанского, как только сумел отойти достаточно далеко от остальных, чтобы вести тихий разговор, не боясь быть услышанным. И Шэй охотно присосался к краю — пить хотелось ужасно, хотя таким, конечно, жажду не утолить.
— Спасибо, Шэй, — негромко проговорил Хэйтем. — Я неправильно оценил обстановку. Мистер Клинтон о чем-то шептался с одним известным мне деятелем, и я отвлекся, чтобы убедиться, что не он — наш клиент. А когда убедился, понял, что и ты, и он исчезли. Выследить вас не составило труда, но я мог не успеть.
— Я просто сразу сделал верную ставку, — бросил мистер Кормак. — Но меня смущает другое. Коннор говорил о том, что заговор возник в городском совете, а человек, который отдавал приказы — не из городского совета. По крайней мере, ты ни разу не называл его имя.
— Кто он? — коротко поинтересовался Хэйтем.
— Мистер Берр, — послушно отозвался Шэй. — Тот самый, который смылся.
— Мистер Берр… — Хэйтем свел брови, напряженно пытаясь что-то припомнить… и отрицательно покачал головой. — Нет, не помню такого. Ты что-то успел выяснить о нем?
— Почти ничего, — отозвался Шэй. — Он говорил только о том, что был оппонентом Клинтона в борьбе за губернаторское кресло. Как так? Не понимаю.
— Как раз тут все просто, — возразил мистер Кенуэй. — Должность губернатора — не выборная. По крайней мере, пока. Назначением занимался Вашингтон, а мне в последнее время до Вашингтона не дотянуться. Да и смысла в этом не слишком много — Вашингтон уйдет, это решено. Что же до губернатора, то меня мало волновало, кто займет этот пост. Основные рычаги управления — в Принстоне и в Филадельфии. Нью-Йорк — это символ, но он ничего не решает.
— Берр, видимо, считает иначе, — сощурился Шэй. — Раз ради этого назначения был готов убить Клинтона.
— Ты слишком просто все судишь, — недовольно бросил мистер Кенуэй. — Разумеется, я понимаю, что это для меня должность губернатора неважна, а для очень и очень многих — это возможность обогатиться или получить власть. Но вопросы все равно возникают. Почему именно Нью-Йорк? Мистер Берр не был тут значимой фигурой, в то время как Клинтон занимал этот пост не меньше двадцати лет. С перерывом на британское правление, естественно. И также мне известно то, что ничего порочащего за Клинтоном на посту не было. Кто бы ни был его оппонент, шансы были невелики. Вашингтон очевидно бы выбрал того, кто уже занимал это кресло — и весьма успешно. Но мистер Берр попытался получить должность законным путем, а потом — преступным. Сейчас возможностей в Америке для человека неглупого — не счесть. Почему именно Нью-Йорк?..
— Вопрос без ответа, — резюмировал мистер Кормак. — Пока. Давай попробуем зайти с другого конца. Этот Берр…
Он запнулся, потому что видел, как Коннор отошел от Вашингтона и теперь цепко оглядывался. Шэй подавил порыв помахать ему рукой и вместо этого внимательно уставился. И сын, конечно, почувствовал взгляд, повернулся и решительно направился к отцам.
— Вашингтон решил, что я его запугиваю, — буркнул Коннор очень тихо, едва подошел. — Делать мне нечего. В заговор вроде поверил, но не удивлюсь, если он счел, что я же его и устроил. Обещал к Рождеству уехать в Маунт-Вернон, чтобы встретить светлый праздник в родных местах. В общем, его расчет верен — как раз за месяц можно можно посетить вечера самых видных жителей города и сэкономить на фуршетах.
— Да черт с ним, — отмахнулся Шэй и потребовал: — Объясни, при чем тут Берр и городской совет.
— Какой еще Берр? — Коннор вскинулся. — Кто это?
Хэйтем нахмурился:
— А от кого то самое письмо? Кстати, может, отдашь? Мне еще отдуваться за всех в совете.
— Держи, — Коннор полез за пазуху и извлек оттуда изрядно помятый лист. — Здесь только инициалы, но выяснить было нетрудно…
— Мне даже выяснять не надо, знакомый почерк, — хмыкнул мистер Кенуэй, пробежав глазами по строчкам. — И слог знакомый. Сколько трагизма! «Вверить сердце Америки тому, кто замарал душу сочувствием к узурпаторам»… Такую унылую трагедию даже в любительском театре бы освистали.
— Сочувствую, — Шэй глянул на возлюбленного с уважением. — Не думал, что в городском совете заседают такие кретины.
— И не такие попадаются, — вздохнул Хэйтем. — Но здесь, — он взмахнул письмом, — только требование «покарать нечестивца» за две тысячи долларов. Кстати, сумма довольно внушительная, но за губернатора можно было и больше предложить. Невысоко мистер Клинтон ценится.
— Итак, у нас есть три стороны, — Шэй упрямо желал разобраться. — С одной — те четверо джентльменов, что уехали на ледник. С другой — любитель трагедий из городского совета. А с третьей — Берр, который… Вы этого не слышали, но это он отдал непосредственный приказ убрать Клинтона и назвал, где и когда. И лично доставил Клинтона к месту встречи с убийцами.
Коннор хмурился, но молчал. Хэйтем отставил опустевший бокал и взял полный, явно мало осознавая, что делает. Возможно, прохладное шампанское освежило его, потому что он начал рассуждать:
— Те джентльмены, что уехали на ледник, тем более не стоят двух тысяч долларов.
— Это по пятьсот на каждого, — возразил Коннор.
— Эти и за сотню бы согласились, — парировал мистер Кенуэй.
— Но, возможно, мистер «Дж. К.» не знает их расценок? — Коннор уставился на отца. — Судя по письму, этот джентльмен — из тех, кто про грабителей и убийц читал только романы.
— Это-то меня и смущает, — припечатал Хэйтем. — Не удивлюсь, если мистер «Дж. К.» полагает, будто рогалики растут на хлебном дереве. Он очень неплохой финансист, успешно вложил средства своих отца и дяди… И у него недурная интуиция — он прекрасно разбирается в том, куда вложиться и что будет выгодно. Но если бы он захотел найти убийц, то подал бы объявление в газету. Это, кстати, объясняет, что он подобное письмо подписал — хотя бы инициалами. Коннор, ты можешь представить, чтобы он подобным языком общался с каким-нибудь Рваным Джо?
