Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Шэй слушал внимательно, пытаясь понять, к чему клонит сын. Хэйтем, как ни странно, тоже не встревал. Не отмахивался от малозначимых, по его мнению, деталей; не пытался что-то скрупулезно и дотошно выяснять.
Коннор перевел дыхание и продолжил:
— Генерал Клинтон распорядился армией… на мой взгляд, немного странно. Я видел несколько британских отрядов, но очень небольших. Если бы они были объединены, могли бы сделать больше. Но, может, я чего-то не знаю? По крайней мере, лично мне было труднее. Я пробирался по лесным дорогам, но нигде не видел следов, чтобы доставляли что-то тяжелое, а ведь обозы должны много весить. И когда я узнал на деревьях свежие зарубки племени онейда, решил их отыскать. Они могли бы пролить свет на то, что происходит. Ведь они союзное племя!
Шэй услышал в голосе сына нотки горечи и поглядел ободряюще. Мистер Кормак сам родился на берегах Нового Света, но знал это странное чувство родства с теми, кто так же, как он, носил ирландскую фамилию, а на ужин ел рагу из картошки. Коннору, который помнит рассказы и ласки матери, который до сих пор украшает перьями одежки, хотя уже почти не верит в индейских богов, наверное, еще труднее признавать и понимать, что ганьягэха — больше не родня ему. Более того, теперь они ему враги, которые попытаются уничтожить свободу, за которую он так боролся.
— И что? — спросил Шэй, потому что сын замолчал. Видно, тяжело ему давались такие рассказы. — Нашел? Онейда?
— Нашел, — Коннор кивнул и криво улыбнулся. — Иногда мне кажется, что ассасины… Ну, и тамплиеры, наверное… Что мы чем-то отличаемся от остальных, потому что всегда так вовремя вляпываемся… То есть я вляпываюсь, но и ты, Шэй, тоже. А ведь ты тамплиер. Или это только на тех, кто был ассасином, распространяется?
— Коннор, ты несешь чушь, — поморщился Хэйтем. — Разумеется, это распространяется и на тех, и на других. Просто потому, что мы видим больше. И сделать можем больше. Так что с племенем онейда?
Коннор как будто неверяще покачал головой:
— Я пришел с открытыми руками, не скрывался, но они задержали меня, как преступника. Переговаривались, что я, наверное, следопыт британцев, и хотели убить меня на месте, но я попросил, чтобы меня доставили в племя. Чтобы позволили говорить с Матерью или с вождем. Они сняли с меня оружие — все, кроме скрытых клинков — и привели в деревню. Связали даже.
Шэй подумал, что зря не сел рядом с сыном. Плечи Коннора поникли, и его хотелось обнять и утешить, но если встать, этот жест уже не будет простым и успокаивающим. Ничего не оставалось, кроме как слушать эту «исповедь» дальше.
— Они не поверили ни одному моему слову, — Коннор горько вздохнул. — Говорили, что воин из ганьягэха — значит, лживый насквозь. Тайенданегеа, один из наших вождей, меньше полугода назад сотворил с белыми людьми из долины такое, что… Пытали мужчин, убивали женщин и детей. Некоторых Тайенданегеа забрал в плен и заставил работать на себя, как рабов. Конечно, мне не верили!
Хэйтем пошевелился и мягко проговорил:
— «Монстр Брант» взял с собой индейцев из воинственных сенека и лоялистов. Полагаю, потому что ганьягэха не захотели бы пытать и жечь людей.
— Это мало утешает, отец, — угрюмо отозвался Коннор. — Я помню Тайенданегеа, молодого вождя из соседнего клана. Он приезжал, когда Вашингтон сжег мою деревню, в которой погибла мать. Вожди тогда решали, что делать с теми, кто уцелел, но боги не благоволили Совету. Шонноункоретси посылал в небо голубя, но птица вернулась — боги не приняли жертвы. Наверное, мы с самого начала были обречены.
— Коннор, — Шэй все-таки не выдержал, — в каждой отаре есть черная овца. Среди ирландцев, моего народа, и не такие затейники попадались. А уж сколько уродов среди англичан или сородичей твоего приятеля Лафайета — и вовсе трудно посчитать.
Коннор глянул благодарно, тряхнул головой и продолжил:
— В общем, совет, который спешно собрали из-за меня, решил, что нужно спросить мнения шамана, и решение моей судьбы отложили было на завтра. Я не собирался бежать, мне были нужны сведения. Готовился к не самой удобной ночевке, но мне повезло. Под вечер в деревню вернулись воины, которые отслеживали британских диверсантов. Отряд вела девушка. Вы ее, наверное, не помните, но она участвовала в битве при Монмуте.
— Да нет, почему же, — скрипуче возразил Хэйтем. — Отлично помним. Анэдэхи, если не ошибаюсь?
— Откуда ты знаешь, как ее зовут? Разве я говорил? — удивился Коннор, но продолжил. — Да, она. Она увидела меня в ивовой клетке и сразу сказала, что я… человек Вашингтона и что ганьягэха отреклись от меня.
— А откуда она об этом знает? — полюбопытствовал Шэй. — Я имею в виду, откуда она знает, что Ганадогон послал тебя на четыре буквы? То есть у ганьягэха, наверное, букв больше…
— Больше, — подумав, согласился Коннор. — Одиннадцать. Я… говорил ей это в прошлый раз, когда она сама едва меня не убила. А в этот раз мне хотелось убить ее — за то, что она сказала. Хотя она сказала правду… Анэдэхи уважают в племени, и ее заступничества хватило. Меня выпустили и даже предложили ужин. Очень вкусный, я давно так не ел. А потом расспрашивали. Говорили, что британцы на подступах к форту отбили несколько маленьких обозов от фермеров.
— И ты? — Шэй уже догадывался, чем закончится история.
Коннор даже слабо улыбнулся:
— Их сбивало с толку то, что груз уносили небольшими партиями, а место схватки заливали соленой водой. Но я-то не вчера родился. Зачем отслеживать, куда отправились враги? Скорее всего, на какой-нибудь корабль, что нам это даст? Надо было отследить, откуда они приходят. В общем, я говорил перед их… Матерью Рода. Анэдэхи, кстати, из ее клана, родственница, хотя Мать Рода, судя по виду, родилась еще в прошлом веке. В общем, я пошел вместе с отрядом воинов в ближайшую деревню белых. Там купил двух лошадей с телегами, и мы нагрузили ящики камнями. И повезли это в форт. Точнее, по дороге к форту. По пути переоделись, прикрыли лица и оружие. Шли нарочно медленно, да и лошадям тяжело было тащить такой груз. Камни — это же не кукуруза и не зерно.
— Дай угадаю, — улыбнулся Шэй. — На вас напал британский отряд, и вы всех положили на месте.
— Вот именно, — поморщился Коннор. — Я думал, как минимум двое должны выжить, но Анэдэхи в схватке пришлось туго, и я убил тех, кого планировал допрашивать… Пришлось ехать дальше с этими камнями и ждать следующего отряда. Но во второй раз все получилось правильно. Мы выяснили, откуда британцы приходят и куда отвозят припасы. Осмотрели склад, оценили охрану… Заночевали, а потом вернулись в деревню онейда. Анэдэхи говорила перед советом, и через два дня мы отправились отбивать склад.
— Ты о многом умалчиваешь, — неожиданно нахмурился Хэйтем. — Здесь вроде бы не должно быть каких-то твоих ассасинских тайн, ведь так? Тогда почему?
— Но… — Коннор неожиданно смутился. — Никаких тайн, да. И я все рассказываю. А что ты еще хочешь знать, отец? Больше ничего не было!
— И с девушкой тоже? — усмехнулся Шэй, желая разрядить обстановку, но добился прямо противоположного результата — Коннор нервно сменил позу, закусил губу и ответил довольно резко:
— Тоже!
Повисло молчание. Хэйтем чуть приподнял бровь и негромко произнес, обращаясь к Шэю:
— Кажется, тут все не так просто. Сначала кровь вытирала, теперь это…
— Может, ему просто впервые отказали, вот он и переживает? — Шэй взглянул на любовника и пожал плечами.
— Кажется, обсуждать кого-то при нем — дурной тон, — отчеканил Коннор. — Я это все детство слышал!
— А я в воспитании Шэя особых успехов и не достиг, — невозмутимо отозвался Хэйтем.
— И мне не отказали, — угрюмо продолжил Коннор. — Я ни о чем не просил, чтоб отказывать.
Шэй невольно подумал, что и сам как-то обычно не просил. Просят милостыню, а интерес либо есть, либо его нет. Да и Коннор в таком деле тоже не промах. Если судить по его рассказам — а он всегда был достаточно откровенен в личных разговорах с приемным отцом, то это на него, скорее, девушки вешались, а не наоборот. Ох уж это женское любопытство… Воспитанный дикарь, как же не опробовать на таком свои чары? Но индейскую девицу таким не проймешь. Может, как раз это Коннора так задело? То, что девушка-воин из соседнего племени им не впечатлилась?
