Течение (СИ) - "Sco" (серия книг TXT) 📗
- Дима, - тренер закусил губу, обдумывая свои слова. – Мне сложно с тобой, ты слишком… другой, понимаешь?
Андрей затих, пытаясь найти в Диминых глазах понимание. Парень кивнул, показывая, что хочет услышать пояснение.
- Ты такой… эмоциональный, резкий. И тебе нужно сразу и всё, понимаешь?
Дима снова кивнул, ожидая продолжения.
- Мне кажется, что ты хочешь от меня то, чего я попросту не могу тебе дать.
Дима приказал себе терпеть и держаться. Он не мог уже даже смотреть на любовника, у него сразу начинало предательски щипать глаза. А Андрей всё говорил своим вкрадчивым голосом, уговаривая «посмотреть на ситуацию по-другому», «отпустить и просто наслаждаться жизнью». Дима часто моргал, прикидывая, сколько ещё вытерпит его рассудок. Сердце ухнуло вниз, он понимал, что сейчас должно произойти и к чему клонит Андрей, и его сковал ужас. Он умрёт, если Андрей оставит его ещё раз.
- Это из-за Олега ты такой? – услышал Дима свой голос, будто со стороны и весь сжался.
Он испуганно уставился на побелевшего мужчину. Красивое лицо Андрея разом изменилось, любимые черты исказились почти до неузнаваемости.
- Что ты сказал? – прошептал он бескровным губами.
Дима выдохнул, поняв, что эта плотина должна прорваться. Пути назад нет.
- Я был у тебя, я знаю, что Олег с тобой сделал. Я хотел его убить, но, судя по всему, ему и так не долго осталось.
Андрей ошеломлённо рассматривал Диму, будто видел впервые. Его прозрачные глаза метались по Диминому лицу, словно он только что осознал свою колоссальную ошибку, недооценив этого юношу.
- Ты не понимаешь меня, Андрей, это правда, я вижу. Ты не можешь пока меня понять. Но я сделаю всё, чтобы ты полюбил меня, только скажи, что ты хочешь? Я на костёр за тобой пойду, понимаешь? То, что он сделал с тобой – я не могу даже представить, каково это, не буду врать. Но ты должен… пожалеть себя. Потому, что никто не жалел, и даже ты, понимаешь?..
Дима говорил с жаром, быстро, словно боясь не успеть сказать всё. Он нежно погладил Андрея по лицу, пытаясь вывести его из ступора, в который тот впал. Блондин всё ещё выглядел оглушённым и хмурил брови, словно пытаясь понять, откуда он слышит Димин голос.
- Ты для меня как воздух, я без тебя вроде как и не живу вовсе. Иногда думал, что лучше бы помер, правда. Иногда кляну тот вечер, когда увидел тебя на парковке. Но уже ничего не переиграешь. Я тебя умоляю, останься со мной. Я порву с друзьями, с семьёй, лишь бы ты был рядом, понимаешь? Я...
Андрей резко встал. На его лице была ярость вперемешку с ненавистью. Он надменно вздёрнул подбородок, окатывая разом заткнувшегося парня презрительным взглядом.
- Ты что себе напридумывал? Считаешь, что я жертва, а ты меня тут сейчас будешь спасать, а?
Его желваки ходили ходуном, ноздри хищно раздувались.
- Ты меня жалеть вздумал? Как бездомного котёнка?
Дима понял, как он просчитался, но было уже поздно.
- Андрей! – парень вскочил с кровати, но приблизиться к мужчине не решился. – Он же… насиловал тебя, насиловал ребёнка, Господи!..
Дима прикрыл рот ладонью, ему самому стало невыносимо жутко от того, что он это озвучил. Андрей приподнял одну бровь. На его лицо возвращалось отрепетированное годами хладнокровие и надменность.
- Он просто был моим первым любовником, - сказал блондин, будто удивляясь горячности подростка, сделавшим из мухи слона. – Я стопроцентный гей, и ничего страшного не случилось. Или тебе так нравится спасать беспомощных и беззащитных? У тебя какой-то комплекс или что?
Дима видел Андрея насквозь. Больше он не даст морочить себе голову.
- Моей племяннице тринадцать лет, - жёстко сказал Дима. - И она, судя по интересу к одноклассникам, гетеросексуальна. Ты считаешь, что если я сейчас начну её трахать, то в этом не будет ничего криминального?
Андрей пытался держать лицо, но было видно, что его защита трещит по швам.
- Ну, я же не романтическая школьница, - пожал плечами мужчина.
- Ты был ребёнком! – Дима не мог сдержать громкости, как ни старался. - Дети не хотят секса со своими взрослыми братьями! Прекрати тащить это за собой, делая вид, что ситуация под контролем!
- А что ты хочешь?! – Андрей опять начал выходить из себя. Лицо порозовело, кулаки сжались. – Ты хочешь, чтобы я страдал и ходил по психотерапевтам до глубокой старости? Тогда ты почувствуешь себя лучше, счастливее?
- При чём тут я? Ты не мог ничего сделать! Тогда - не мог! Но сейчас ты продолжаешь переворачивать всё с ног на голову, вместо того, чтобы признать этот страшный факт! Послушай меня, - Дима кинулся к Андрею, пытаясь взять его за плечи, но тот начал отступать. – Ты, наверное, самый сильный из всех людей, которых я когда-либо встречал. Если ты признаешь, что когда-то с тобой случилось нечто ужасное, это не сделает тебя слабее, ведь сейчас ты никому не дашь себя в обиду. Ты говоришь, что в этом нет ничего страшного, но, Андрей, неужели бы ты позволил кому-то насиловать ребёнка?
Андрей упёрся спиной в дверь, в его глазах была паника вперемешку с упрямством. Он тяжело дышал, пытаясь нащупать за спиной ручку двери.
- Не уходи, я тебя умоляю, не бросай меня! – Дима сполз на пол, обхватывая тренера за бёдра. – Не бросай меня!
Андрея била заметная дрожь, он механически пытался отцепить от себя Димины руки. Парень цеплялся за него, продолжая умолять, но тут Андрей вскрикнул.
- Я прошу тебя, Дима, отпусти меня, Бога ради!
Вздрогнув от крика Андрея, Дима замолк и расцепил руки. Мужчина дёрнул ручку и протиснулся в дверную щель. Щёлкнув замком, дверь закрылась, и стоящий на коленях Дима услышал поспешные шаги, переходящие в бег.
Андрея не было в бассейне на соревновании. Дима находился в прострации, слабо понимая, куда ему надо идти и что делать. Он кивал взволнованному Сотникову, повторяя: «я всё сделаю». Он вроде обнимал Демидова в ответ на его объятия, когда тот подтвердил свой результат и вывел их в финал. Потом он стоял на тумбе, сгруппировавшись в ожидании свистка. Работая руками и ногами, он шёл вперёд, разрывая водное полотно. Когда Сотников подпрыгнул, словно баскетболист, Дима автоматически улыбнулся, поняв, что они снова выиграли. Он продолжал улыбаться, когда ведущий выкрикивал в микрофон, что это первая победа их школы в городе на Неве. Он сфотографировался со всеми желающими, послушно обнажая ряд ровных зубов перед камерой. Он повторял «спасибо», когда мать с отцом выкрикивали в трубку поздравления. А когда он смотрел из окна Сапсана на сливающиеся в одну зелёную полосу ёлки, то чётко понял, что в плавание он больше не вернётся.
Бантик заверещал из-за двери, когда Дима только вышел из лифта. Парень буквально ворвался в квартиру и схватил питомца на руки, будто их разлучили на несколько лет. Тот тёрся о Димино лицо своими брылями, урчал и кололся усами, а хозяин целовал его в бурую с подпалинами морду и улыбался, улыбался по-настоящему, чувствуя какой-то нереальный прилив нежности к этому вибрирующему комку шерсти. Весь оставшийся вечер они ходили парой. Вместе поужинали, вместе разбирали сумку. Даже когда Дима принимал душ, Бантик сидел на стиралке в позе копилки, ожидая. Вместе валялись на кровати – Дима гонял в телефоне бессмертную игру в шарики, а Бантик вылизывался. Ночью полосатый привалился к боку хозяина и затарахтел, а Дима тут же вспомнил про то, что мать запретила ему хандрить, потому, что у него ребёнок на попечении.
***
С того ужасного дня в гостинице прошло три недели. В распаренную Москву входил август. Горожане уезжали на дачи и на моря, поток машин заметно прорядился. Дима любил тепло, и не страдал от жары. Когда в самый солнцепёк он шёл по безлюдным улочкам, ему казалось, что он – удравший с тихого часа школьник в летнем лагере на юге, слонявшийся по пустым аллейкам между корпусами. По правде говоря, слоняться ему особо было некогда. Когда он уставал от монотонного вбивания данных в базу для своего работодателя, он уезжал на дачу, к бабушке. Там они часами болтали о жизни и читали книги. Дима с удивлением понял, что то, что люди скучно называют «классикой», на самом деле очень захватывает, и после прочтения всегда бежал к бабушке, и иногда они спорили до хрипоты по поводу тех или иных героев. Один раз, вечером, Дима выполз на костёр с местными, но после того, как его начала клеить симпатичная блондинка, приехавшая на соседнюю дачу, решил там больше не появляться. Случайно познакомившись с пареньком из своего подъезда, Дима сам не заметил, как влился в компанию дворовых волейболистов. Частенько они играли уже до такой темноты, что с трудом могли найти улетевший в кусты мяч. Дома он смотрел фильмы по спискам из серии «10 фильмов, изменивших мир». Бывало, что под очередной шедевр он сладко засыпал с Бантиком в обнимку, хотя большинство фильмов ему нравилось. Наткнувшись на передачу с именитым французским поваром, Дима вдруг увлёкся готовкой. Ему легко удавались средиземноморские блюда, а вот с выпечкой пришлось повозиться.
