Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Повисло молчание. Хэйтем с возрастающей подозрительностью оглядел обоих и возвысил голос:
— Говорите, а то у меня предположения — одно бредовее другого. Вплоть до Франсуа де ла Серра и мистера Франклина.
— Это оказалась женщина, — с запинкой произнес Коннор. — Ее зовут мисс Вулидж, она… известна ассасинам. Они пытались завербовать ее, но с ней уже успел поработать Орден, так что ничего не получилось.
Мистер Кенуэй нахмурился:
— Я не знаю женщины с таким именем. Более того, никто из наших коллег по Ордену ее не упоминал. Что крайне странно, раз она была настолько близка Грегори.
Неожиданно Коннор распрямился:
— Я скажу больше, отец, — произнес он ясно и четко, — если ты пообещаешь мне тоже не скрывать ничего, что касается Армитеджа и его дел. И, даю слово, ты не пожалеешь о сделке.
Мистер Кенуэй задумался. Шэй понимал — давать обещания, не зная, чем это обернется, Хэйтем не любит. Мистер Кенуэй редко давал кому-то слово, но обещав, держал его до конца. С другой стороны, получать кота в мешке — тоже сомнительно, но Коннор слишком честный, чтобы попытаться выманить сведения бесчестным способом. К тому же, такой финт можно провернуть только один раз.
— Хорошо, Коннор, я обещаю, — Хэйтем произнес это почти оскорбленно, как будто его сокрушало то, что сын не возжелал делиться информацией «бесплатно».
Коннор сделал вид, что не заметил тона, и проговорил куда спокойнее:
— Скорее всего, ты знаешь эту женщину под именем мистера Брюгге. Держу пари, никто из тамплиеров не видел этого загадочного мистера Брюгге.
Шэй попытался припомнить, что говорили про соратника Армитеджа — и был готов признать, что никто не рассказывал о нем иначе как о… соратнике Армитеджа. Но вопросов это заявление оставляло больше, чем ответов.
— Вот как? — отрывисто спросил Хэйтем. Видно, тоже успел оценить. — Что мешало Армитеджу ввести эту женщину в Орден? Что мешало назвать ее настоящее имя? А если за ней числится что-то такое, что нельзя раскрывать, то отчего бы не воспользоваться женским вымышленным именем?
Коннор кивнул:
— Все правильно. Мисс Вулидж — доктор. Конечно, она не имеет никакого образования, потому что она женщина, а у белых людей женщины не имеют права быть врачами, кроме, разве что… э-э-э…
— Это называется «родовспоможение», — раздраженно бросил Хэйтем. — Дальше.
Коннор запнулся и кивнул:
— Именно. Но мисс Вулидж выросла в семье врача и имеет все необходимые знания, а кроме того, у нее есть… наверное, это надо называть «чутье». До того, как ее отметил Орден, она бралась за те случаи, которые считали безнадежными. И именно это привлекло к ней внимание, потому что примерно треть пациентов выживали или получали облегчение. Поэтому она пользуется мужским именем, потому что некий мистер Брюгге не вызывает вопросов. Потому она пользуется не-английским именем — никто не знает, где учился доктор Брюгге, никто не знает, кто он, из какой семьи.
— Логично, — признал Хэйтем. — Но у меня все равно остается вопрос…
— Зачем она Армитеджу, — закончил за него Коннор и произнес через силу: — Дело в том, что Георг Третий… болен. Никто не может поставить диагноз, а раскрыть это заболевание — поставить под сомнение королевскую власть. Мне сказали, что временами он делается совершенно безумен, и эти периоды не привязаны ни к лунному циклу, ни к любому другому известному природному течению*. Королевский врач бессилен перед этим, а мисс Вулидж, хоть и затрудняется определить, что с королем, но может ему чем-то помочь. Это началось не вчера, и она, наверное, знает тело короля лучше, чем Ее Величество Шарлотта.
Шэй присвистнул. Новые сведения открывали совершенно новые перспективы. А заодно многое становилось понятным.
— Ну что ж, — подвел он итог сказанному. — Тогда понятно, как Армитедж стал тайным советником и почему его пропускают во дворец без вопросов. То есть пропускали, потому что больше он туда не поедет. То есть если и поедет, то только один раз и ногами вперед.
Хэйтем недовольно покосился, но не возразил:
— Непонятно другое. Непонятно, почему я об этом узнаю не от соратников по Ордену, а от ассасина.
— Возможно, ты зря так про Армитеджа, — сосредоточенно откликнулся Шэй. — Возможно, это было условием, на котором королевский двор сотрудничал с ним.
Мистер Кенуэй презрительно отмахнулся:
— Если эта леди — единственная, кто может справиться с приступами безумия короля, то Армитедж — как ее покровитель — мог требовать чего угодно. Даже если бы он возжелал построить себе в Лондоне восточный дворец и завести гарем, ему бы не отказали.
— Разумнее было не требовать сразу всего, — возразил Коннор. — Неизвестно, что могло потребоваться дальше, а Армитедж все-таки не сам помогал королю. Если бы он перегнул палку, то королевские шпионы… или кто там у короля? Могли воспользоваться помощью мисс Вулидж напрямую. Я знаю, что ты скажешь, отец. Что у Армитеджа под рукой был еще и ваш могущественный Орден, но сам Армитедж — всего лишь человек. И с ним могли бы справиться, особенно если он скрывал от Ордена свои способы влияния на короля.
Шэй не слишком уверенно пробормотал:
— Возможно, сама мисс Вулидж не захотела бы исключать из этой схемы Армитеджа. Думаю, она была к нему… неравнодушна. Ты же помнишь, Хэйтем? Она пыталась подслушать разговор, хотя это никак не касалось ни ее, ни Георга Третьего.
Хэйтем нахмурился, но спустя миг лицо его прояснилось:
— Ты забыл уточнить одну вещь, — язвительно хмыкнул он. — То, что, оказывается, с мисс Вулидж я знаком. И пусть она всего лишь попросила у меня предоставить ей трость и шляпу, которых у меня не было, я ее видел. А ведь я догадывался, что эта дама не так проста. Даже жаль, что вы ее убили. К тому же, теперь остается открытым вопрос, что будет с королем.
Коннор победно глянул на Шэя и усмехнулся:
— Я ее не убил.
Хэйтем вздрогнул и тоже повернулся к Шэю:
— Что?!
Мистер Кормак виновато пожал плечами:
— Ты сам приказал мне не вмешиваться, пока ситуация не станет критической. Я твой приказ выполнил.
— Шэй… — ничего хорошего тон мистера Кенуэя не сулил. — Ну ладно — Коннор. Его уже ничто не исправит. Но ты! По-твоему, отпустить очевидца убийства — это в порядке вещей?!
— А почему бы нет? — неожиданно вступился Коннор. — Отец, ты сам просил, чтобы я оставил свидетельства того, что это сделал я. Я оставил на месте убийства свой томагавк. Для посторонних иных доказательств не нужно. А мисс Вулидж меня видела и даже назвала по имени, я говорил с ней. Так что Орден будет точно знать, кто это сделал. Но за Шэя можешь не волноваться, его она видеть не могла.
Хэйтем сбавил тон, но все-таки возразил:
— Он выстрелил в лошадь. Даже если потом лошадь поднялась, остались следы.
— Все и так знают, что с Армитеджем был мистер Брюгге, — заспорил Коннор. — А приближенные короля знают и то, кто скрывается под этим именем. Ее найдут, но что она им скажет? То, что ее патрона убил дикарь. Разве не этого вы с Шэем добивались? Мне, наверное, скоро придется уехать, но я… Я хотел бы еще раз встретиться с мисс Скотт. Поблагодарить ее и сказать, что она… стала мне дорога. Возможно, она не откажется переписываться со мной. Правда, мне трудно будет назвать ей конкретный адрес, у меня его нет. Но она бы могла писать в Дэвенпорт, иногда я там бываю…
Хэйтем тяжело вздохнул:
— Иногда я слышу от тебя речи, достойные мужчины, а иногда ты сущий ребенок. Иди, Коннор, времени остается мало. Все, что я знал про Армитеджа до этого, я тебе рассказывал, чтобы ты смог успешно завершить сегодняшнюю операцию. Что я узна́ю дальше… Сообщу, когда смогу. Если станет слишком опасно, пришлю… пустое письмо, чтобы ты знал, что нужно убираться немедленно и подозревать даже собственную тень. Иди, Коннор, и помни на будущее, что свидетелей оставлять нельзя.
— Это я сам решу, — дерзко возразил Коннор. — Если бы действовал ты, отец, ты бы тоже решал такие вещи сам, не так ли?..
