Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Рад видеть вас, господа, — приветствовал их мистер Армитедж в своей раздражающей манере.
Шэй прекрасно знал, что ни черта тот не рад, но все равно по тону этого было не слышно.
— Доброго дня, Грегори, — сдержанно отозвался Хэйтем.
Мистер Кормак только кивнул.
— Что привело вас сюда?
И ведь даже чаю не предложил! Хотя это, может, было и к лучшему. Шэй не мог сказать, что именно его так настораживало, но, пожалуй, ни есть, ни пить он в этом доме бы не захотел — на всякий случай.
— Сразу к делу? — мистер Кенуэй проговорил это почти одобрительно. — Что ж, я тоже не люблю пустых бесед. Меня тревожит обстановка в подвластной мне Америке, Грегори. Думаю, для тебя не секрет, что там происходит, — он усмехнулся. — Мне кажется, что это не слишком хороший тактический ход: действовать тем или иным образом, не согласуя свои действия с соратником на его территории.
Мистер Армитедж не торопясь скормил камину последний лист и прошелся по комнате, закладывая одну руку за спину. Вторую он держал на поясе, но Шэй не видел никакого оружия. Правда, это не означало, что его не было.
— Соратником? — наконец отозвался великий магистр Британии.
И больше ничем свое высказывание не пояснил.
— Соратником, великим магистром Америки, — терпеливо повторил Хэйтем. — В более широком смысле — не только со мной, но и со всеми членами Ордена, которые действуют в Новом Свете.
Мистер Армитедж остановился и перевел взгляд на Шэя:
— Другими членами Ордена, — на этот раз это был не вопрос. — Это зависит от того, как действуют, Хэйтем. Или бездействуют. Но я бы сказал, это не самый важный вопрос. На самый важный вопрос ты мне не ответил. Так что я повторю: с какой целью ты приехал сюда?
Мистер Кенуэй вытянулся, расставил ноги шире и сцепил руки за спиной. Шэй понял, что это уже почти дуэль, но вмешиваться пока не стал. В морду — рано.
— Позволю себе заметить, что этого вопроса ты мне не задавал, — Хэйтем снова усмехнулся. — Ты спрашивал, что привело меня сюда — и я ответил. Моя цель? Остановить войну в Америке. Эта война потребляет слишком много ресурсов.
— Целиком и полностью согласен с тобой, — неожиданно мирно проговорил мистер Армитедж. — Ее давно следует прекратить, и мне приятно слышать, что ты разделяешь это мнение. Думаю, тебе с твоими знакомствами, — он настолько заметно кинул беглый взгляд на Шэя, что трудно было удержаться и смолчать, — не составит труда развалить это недоразумение, называемое «народным ополчением», изнутри.
Хэйтем прошелся по комнате и встал напротив противника. И говорил ясно и четко:
— Если бы мне это было нужно, это, как ты выразился, «народное ополчение» вообще никогда бы не было собрано. Грегори, теперь я вынужден повторить для тебя: вмешиваться в работу другой ложи — это саботаж. Мне приходится напоминать тебе прописные истины: Орден не воюет за страны и политику. Любая армия — это только средство. Мне лучше знакома специфика Нового Света, я лучше осведомлен о внутренних проблемах. Думаю, тебе тоже не составит труда убедить Его Величество в том, что лучше индийские колонии, чем никаких.
Мистер Армитедж поморщился:
— Великим магистром может называться только тот, кто в состоянии управлять, Хэйтем. Если ты вынужден просить о чем-то, значит, тебе не по плечу эта ноша. О каком порядке ты говоришь? В британских колониях Северной Америки творится хаос. Необходимо восстановить структуру, исключить элементы анархии и безвластия. Для этого нужен централизованный подход.
Хэйтем не отступил:
— О каком централизованном подходе может идти речь, если ложа, в ведении которой находятся острова в Старом Свете, намеренно срывает конструктивные действия другой ложи?
Шэй постарался вздохнуть тихо-тихо, как мышка. Уж лучше бы пару перепалок с Коннором послушал. И ведь даже сесть и прикурить, вытянув ноги, нельзя. А разговор тем временем обещал быть долгим… и, по всей видимости, бессмысленным.
Мистер Армитедж то ли тоже это понимал, то ли не желал вести долгие и пространные беседы с противником, потому что возразил:
— Тебя отправили в Новый Свет из британской ложи, чтобы ты навел порядок и организовал переселенцев и дикарей в колониях.
— И я это сделал, — с достоинством откликнулся мистер Кенуэй. — И полагал, что соратники по Ордену помогут создать на американской земле прогрессивное… государство, колонию, все равно, что. Это потрясающие возможности для развития промышленности. Материальные ресурсы, человеческие ресурсы, работы — непочатый край. Но британская ложа только тянула деньги, добываемые примитивным трудом!
— Это демагогия, Хэйтем, — отрезал мистер Армитедж. — Колонии создаются не для того, чтобы их развивать, а для того, чтобы получать от них то, на что развитым странам не хватает земли, человеческих ресурсов и прочего. Тот же чай можно растить только на плантациях, а для этого нужны тысячи голов. И рук, чтобы обрабатывать все это под палящим солнцем, потому что в иных условиях чай не растет. Только дело, ничего больше.
— И поэтому вы заставляли собственные колонии покупать индийский чай по грабительским ценам? — фыркнул Хэйтем.
— В Бостоне уже попили чайку, — не удержался Шэй.
И тут же пожалел, что вообще открыл рот. Оба магистра уставились на него такими нехорошими взглядами…
— Кстати, мистер Кормак, — великий магистр Британии вдруг обратился к нему. — Вы разделяете политику вашего… руководителя? Друга? Когда-то вы воевали с британцами рука об руку, а значит, должны понимать, что колонии никто и никогда не оставлял на произвол судьбы. И если бы не бездарное управление мистера Кенуэя и его предосудительная слабость к дикарям, то все вопросы были бы обсуждаемы.
Шэй как будто получил удар под дых. В первую очередь мелькнула мысль о том, что чертов Армитедж фактически подставил ему «вилку». Ситуация была патовой — Шэй даже не знал, что вообще ответить на этот выпад. Но как бы ни был искусен в словоплетстве великий магистр Англии, Шэй прекрасно помнил, как выглядела разоренная войной родная земля. И только мигом позже до него дошло, что речь Армитеджа — это вполне определенное предложение. Магистр Армитедж ясно дал понять, что если Хэйтема с его бездарным управлением исключить из этой схемы, то все можно обратить на благо. Так, как это благо понимает сам Армитедж, конечно. Это фактически предложение занять место великого магистра Америки — и условие, которое нужно выполнить для того, чтобы получить то, о чем даже мечтать не мог бывший ассасин, только одно.
Предать. Убить Хэйтема. Вот, что предлагает мистер Армитедж.
Шэй почувствовал взгляд любовника, тяжелый, почти отчаянный, но не позволил себе повернуться, чтобы увидеть его лучше, чем боковым зрением.
Черт возьми, на такие вещи принято отвечать!
— Я думаю, — произнес он медленно и даже развязно, — что вы слишком круто судите, магистр. Те моряки-томми, с которыми я размазывал французов, немного отличаются от Его Величества Георга Третьего. А те солдаты, которые насилуют жен фермеров, почему-то не похожи на вашу охрану. Думаю, мы с вами говорим о разных англичанах и о разном управлении.
Мистер Армитедж смерил его крайне неоднозначным взглядом. Вроде бы презирал — и как бывшего ассасина, и как ирландца, но вместе с тем и высоко оценил ответ. Надо было еще пару ругательств ввернуть. Это бы ничего не добавило к сказанному, но, может, Шэю стало бы полегче.
— Значит, нет, — задумчиво бросил Армитедж. — Значит, вы слишком преданы вашему магистру. Ну да, ведь недаром он так стремился принять вас в Орден. Удобно, наверное — все под рукой. Похвальная верность. Смотрите только, чтобы она не вышла вам боком.
Логично. За отвергнутым предложением последовали угрозы. Этого следовало ожидать, но мистер Кормак отнесся к ним с пренебрежением. В конце концов, он уже не раз был готов умереть. И ни разу не усомнился, что подыхает за то, что дорого.
— Грегори, — в голосе Хэйтема послышалось тщательно выверенное удивление, — не думал, что ты до сих пор так грубо работаешь. Мистер Берч когда-то работал так же. Не обращал внимания на досадные мелочи.
