Привяжи меня! - Дэвитт Джейн (книги онлайн без регистрации txt) 📗
Оуэн согнул пальцы, давление на простату заставило Стерлинга еще раз застонать – теперь уже глубже.
– Это так… Оуэн, это так приятно. Пожалуйста, не останавливайтесь.
– Ты молодец, – сказал Оуэн, хриплый голос еще одной лаской прошелся по телу Стерлинга. – Однако я хочу, чтобы ты показал мне, насколько тебе это нравится. Кончи, Стерлинг. Отпусти себя. Я не дам тебе упасть.
Но каким бы невероятным ни было ощущение, кончить оказалось трудно. Стерлинг хотел этого, но сдаться полностью, сделать последний шаг, которого он так долго избегал, было куда труднее, чем он ожидал. Несколько долгих минут он изо всех сил пытался, балансируя на грани оргазма – глаза крепко зажмурены, бедра двигаются в такт руке Оуэна.
А потом, словно пощечина, его поразило – не нужнобыло пытаться, наоборот – нужно было перестать это делать. И как только он это понял, оно произошло; его яички подтянулись, ягодицы напряглись, и он кончил так быстро, что с губ сорвался крик. Он дернулся и ахнул, наслаждение было острее, чем он когда-либо испытывал, а пальцы Оуэна оставались внутри него, и к тому моменту когда все закончилось, у него было ощущение, что он пробежал пару марафонских дистанций, а потом сыграл четырнадцать периодов в бейсбол.
– Я могу встать, – наконец проговорил он заплетающимся языком.
– Когда захочешь, – отозвался Оуэн и вытащил пальцы, вызвав в Стерлинге ощущение потери и пустоты, которое прошло еще нескоро.
* * * * *
Оуэн действовал очень нежно и неторопливо в ту первую ночь – наверное даже еще нежнее и неторопливее, чем сам Стерлинг, но от этого чувства Стерлинга стали лишь глубже. Оуэн командовал; он с легкостью мог быть грубым или нетерпеливым. Но Стерлинг доверялему, и он ни разу не сделал ничего, чтобы заставить Стерлинга об этом пожалеть.
Поэтому он очень, оченьзлился на то, что Оуэн отказывался с ним спать.
– Я сказал – четыре месяца, – отрезал тот, когда Стерлинг поднял тему в прошлый раз. – Что или кто создал у тебя впечатление, что долг саба ныть и спорить со своим Домом?
Тогда выговор заставил Стерлинга послушно опустить голову, но сегодня он был полон решимости заставить Оуэна услышать голос разума. Когда он шлепал Стерлинга, связывал, трахал его пальцами, плагами или дилдо, вынуждая задыхаться, доводя до слезот желания кончить, условие «никакого секса» выглядело ненужным и лицемерным.
Оуэн вседелал сексуально; он мог заставить член Стерлинга встать одним словом, взглядом – и Стерлинг начинал представлять себя с членом Оуэна во рту. Они достаточно часто принимали душ вместе, чтобы Стерлинг знал, какой он – набухший, толстый, с влажной головкой, скользкий от мыла, – и хотел попробовать на вкус – боже, он хотел упасть на колени и, мать его, преклонятьсяперед ним, но Оуэн этого не позволял.
Стерлинг сидел на коленях, пытаясь дышать ровно и тихо, пока Оуэн переворачивал страницы книги, которую читал, прихлебывая виски. Привыкнуть к этому было нелегко; Стерлингу все время казалось, что его попросту игнорируют, и он начинал ерзать, рискуя вызвать в Оуэне раздражение, лишь бы завладеть его вниманием.
Но стоило ему в третий раз шумно вздохнуть, устраиваясь поудобнее, как Оуэн приказал ему одеться и, положив руку на поясницу, вытолкал за дверь.
После того как он с раскаянием – которое было искренним, потому что они не виделись с Оуэном целых четыре дня – упросил того позволить ему попробовать снова, Стерлинг научился любить такие вечера. Сев на колени рядом с Оуэном, он вдруг начал осознавать, что является такой же важной частью картины, как книга, выпивка и потрескивающий огонь. Даже больше – если постараться, в этом ожидании он забывал о своем нетерпении, и тогда рука Оуэна начинала гладить его по волосам или лицу, а на губах у того появлялась признательная улыбка.
Сегодня, прежде чем начать разговор, он дождался этого легкого прикосновения, зная, что сейчас Оуэн наиболее расслаблен.
Когда рука коснулась волос, он сделал глубокий вдох, полный решимости говорить как можно спокойнее и рассудительнее.
– Оуэн, мы можем поговорить, пожалуйста?
Оуэн ответил не сразу, но Стерлинг научился не находить в его молчании скрытых намеков на что-либо. Он терпеливо ждал, пока Оуэн дочитает страницу, заложит закладку и отложит книгу.
– О чем ты хотел поговорить? – спросил Оуэн.
– Может, вы все-таки подумаете о том, чтобы сделать исключение из правила касательно моего возраста, – начал Стерлинг. Он осторожно подбирал слова, не желая, чтобы разговор закончился, не успев начаться, потому что он не сумел правильно выразиться. – Пожалуйста, выслушайте. Я знаю, что у вас должны быть свои причины, но мне трудно их понять. Я старше восемнадцати, а это возраст согласия в любом штате нашей страны, и я знаю, чего хочу. Вы ни к чему не принуждаете меня… наоборот – это я пытаюсь вас уговорить. Но я хочу… мне нужнопойти дальше.
– Ты так и не понял, почему я на этом настаиваю? – Раздраженным щелчком пальцев Оуэн приказал ему встать. – Оденься и сядь туда.
Когда Оуэн был раздражен, Стерлинг почти машинально возбуждался еще сильнее. Он плавным движением встал и стал подбирать одежду. Подобный приказ был плохим знаком, но он по крайней мере означал, что Оуэн принимает его всерьез. Он надеялся на это.
Стерлинг натянул через голову футболку и сел в другое кресло.
– Я хочу, чтобы вы знали, я спрашиваю не потому, что хочу поторопить вас или что-нибудь вроде того. Видит бог, если бы до колледжа кто-нибудь сказал мне, что я буду просить, чтобы меня трахнули, я бы смеялся до колик. – Он коротко улыбнулся Оуэну, надеясь, что тот улыбнется в ответ, чтобы подбодрить его.
Ему пришлось разочароваться. Было такое ощущение, что Оуэн вот-вот выйдет из себя, его губы были поджаты, на лице выступил легкий румянец. Секунду спустя он открыл рот и процедил ледяное:
– Благодарю за это красноречивое заверение в том, что тебе удалось избавиться хотя бы от одного из твоих недостатков. А теперь, может, поработаешь над остальными? Например, научишься подчиняться единственному требованию, на которое согласился, когда все это началось, без вечных жалоб, уговоров, нытья и попыток заставить меня передумать. Потому что, честно скажу, ты меня утомляешь.
Стерлингу казалось, что ему в лицо плеснули холодной водой. Внутри все скрутилось узлом, потому что он знал, что Оуэну быстро надоедают его сабы, но как-то смог уговорить себя, что с ним все будет по-другому, что он не станет того утомлять.
– Я не ною, – возразил он. – И я не понимаю, что из того, что вы сказали, является объяснением или как это должно помочь мне понять причину этого условия. Вы знаете, что я хочу следовать правилам. Хочу все делать так, как надо. Мне просто нужно понять.
– Некоторые Домы сказали бы, что тебе нужнолишь делать то, что я тебе говорю, раз уж ты мне доверяешь, – вымученно произнёс Оуэн. – Но поскольку я всегда поощрял тебя задавать вопросы, ты, должно быть, догадался, что я не разделяю подобной точки зрения, хотя толика правды в ней есть. Я выбираю сабов за их ум, а не хорошенькие задницы и улыбки, и мне нравится считать, что у них есть мозги, чтобы самим додумать некоторые вещи.
Они смотрели друг на друга через комнату, и Стерлингу хотелось одного – снова оказаться обнаженным на коленях рядом с Оуэном – хотелось так сильно, что он с трудом усидел в кресле.
– Так скажи мне, Стерлинг, ты можешь придумать причину тому, почему я веду себя так, мать твою, безрассудно?
– Нет, но вы не желаете объяснять, – сказал Стерлинг. Нужно было заткнуться, он знал это, извиниться, попросить прощения и заверить Оуэна, что больше никогда об этом не заикнется, но, черт возьми, он взрослый человек, и в этих отношениях имеет право голоса. – Я просто хочу понять. Почемуэто так важно? – Это ошибка, ужасная ошибка. Он все испортил, потому что не умеет держать язык за зубами, а теперь он ничего уже не может сделать, слишком поздно.
