Все, что захочешь (СИ) - Смирнова Наталья (читаем книги .TXT) 📗
- Чтобы больше я тебя не видел.
Я ждал истерики, швыряние ключей в лицо. Ключи тихо звякнули, коснувшись стола.
- Свободен.
Хлопнула дверь. Я стоял и смотрел в окно. Начиналась весна. Самая худшая весна в моей жизни.
Первое время я просыпался от того, что шарил рукой по постели, искал Юрку, не находил его и в панике открывал глаза. Я искал его. Я звал его неосознанно, по привычке. Никто не отзывался. Я срывался и орал в пустоту, разрезая воздух кулаками. На работе я не хотел никого видеть, запирался в своём кабинете. Я снова стал ездить на обед в ресторан. Самое тяжёлое – это одинокие вечера. Хотелось выть по-волчьи.
Потом пришли раздумья. Как Юрка так мог поступить со мной? Он мне казался искренним. Неужели можно быть таким двуличным? Я вспоминал Мюнхен, моменты, как он вошёл в этот дом, как преобразилось всё вокруг, как тепло нам было. Почему-то никак не вязался образ открытого доброго мальчика с расчётливым и холодным, каким мне его выставила Светлана.
Стоп. Казалось, что в офисе рада была исчезновению Юрки только она одна. Остальные спрашивали, надолго ли уехал Юра. Избегая подробных расспросов, я просто сказал, что Юрий уехал на учёбу в Германию, предварительно уволившись. Отдел кадров стал искать мне секретаршу.
В очередной раз, рассматривая роковую фотографию, я заметил, как напряжено у Юрки лицо. Он даже глаза не закрыл во время поцелуя. Странно. Да, я терзал себя как мазохист, носил эту фотку с собой, чтобы подогревать в себе чувство мести.
Через два месяца я не выдержал и напился. Хотелось кому-то высказаться, излить душу. Куда я мог пойти? Я бездумно пришёл к Юркиной маме, позвонил в дверь и только потом осознал, куда явился. Туда, где меня явно не хотели видеть.
Светлана открыла дверь.
- Михаил? Что вы здесь делаете?
- Как там Юра?
- Нормально. – Она смотрела на меня выжидающе, словно чего-то хотела увидеть, но и в квартиру не пускала. – Идите домой. Вы пьяны.
- Он ничего про меня не спрашивал?
- Нет, - она покачала головой. – Уходите.
Дверь закрылась. Я опёрся об неё руками и заплакал. Я не плакал с пяти лет. Я думал, что уже не способен на слёзы. Щёлкнул замок.
- Миша, зайдите на минутку.
Я убрал руки, позволив двери открыться, и зашёл внутрь. Света провела меня на кухню, посадила на табуретку и налила чай.
- Пейте. И рассказывайте, что случилось у вас с Юрой.
Я, шмыгая носом, достал фотографию.
- Вы знаете кто это?
- Это Паша, друг Юры. Они уже давно не виделись.
- Насколько давно?
- Кажется, с осени, - пожала плечами Светлана. – И кто это вам удружил с такой фоткой?
- Главбух.
- Змеюка, значит, - протянула женщина.
- Что? – я недоумённо уставился на Юркину маму.
- Это Юра её так называл. Она его методично изводила.
- Юрка мне об это ничего не рассказывал.
- Он не любит жаловаться. Мне он рассказал только после Нового года.
Я почувствовал себя тупым, безмозглым идиотом.
- Главбух сказала мне, что они заключили пари – Юра должен был продержаться у меня год.
- Обычная шутка. Юрка мне об этом, смеясь, рассказал ещё прошлым летом. Неужели вы всё это восприняли всерьёз?
Захотелось удавиться. Я даже не дал возможности Юрке всё объяснить.
- Какой же я придурок! – с отчаяньем прошептал я.
- Есть такое, - безжалостно подтвердила Светлана.
- Я не могу без него.
- Ждите. Время пролетит быстро. А дальше всё зависит от вас, Миша.
Она проводила меня до порога.
- Можно, я буду иногда заходить к вам? – спросил я перед тем, как закрылась дверь.
- Можно.
Я действительно приходил в этот дом. Здесь пахло Юркой, сидел тот самый коричневый мишка и жили родные ему люди. И полтора года действительно быстро пролетели. Они были не бесцельно прожиты. Они были наполнены ожиданием. Ожиданием встречи.
Дома
Я возвращался домой. Что можно сказать об учёбе? Это был, несомненно, яркий эпизод в моей жизни. Поселился я в немецкой семье, моя фея наколдовала мне комфортные условия (да, я везунчик на самом деле) – пожилая пара приняла меня неплохо. Я старался вовремя вносить плату за проживание и помогать им по делам. К учёбе приступил с жадностью, словно изголодался по знаниям. Сокурсники были из разных стран. Наши русские тоже приехали набираться знаний. Я почти сразу же устроился на работу (если есть мозги, найти способ подработать можно). Не хотел брать ни копейки из ненавистной стипендии. Миша недвусмысленно мне намекнул, что я заработал её как шлюха.
Я ушёл с головой в учёбу, стараясь отвлечься, забыть всё, что со мною было. Нагружал себя так, чтобы было не продохнуть. Учил языки. Совершенствовал свой немецкий и стал изучать английский. Оказалось, что у меня хорошая способность к языкам. Не зря же меня хвалили за дойч.
Через пару месяцев я обнаружил, что вновь способен улыбаться. Поначалу меня долго терзало одиночество, хотя вокруг было много замечательных людей. Миша приходил ко мне во сне и незримо был со мной всегда. Я возвращался к нему мысленно, как бы ни старался изгнать его из своего сердца. Обида на него ещё долго полыхала, не давала спокойно жить. Хотелось выдрать этот комок слёз и боли, выкинуть на помойку и вздохнуть свободно.
Постепенно боль притупилась, просто ныла, как язва, к которой привыкаешь – она подсыхает, но не заживает полностью, время от времени напоминая о себе.
Так и летели дни. Днём – учёба, вечером – работа. В каникулы между триместрами – практика. Я сразу поставил цель набрать больше практик. С магистерской работой я хорошо справился. Вообще, при желании после учёбы я мог найти работу и остаться в Германии. Почему я возвращался?
Меня тянуло домой как магнитом. И ещё я хотел увидеть чёрные глаза, которые любил до беспамятства даже по истечении полутора лет. Время – это ничто, когда любишь. А я до сих пор любил, хотя забыть и простить своё унижение не мог.
Приехал я рано утром, позвонил в дверь родной квартиры и снова попал в свой уютный мирок, который именуется «отчий дом». Где бы ты ни был, в какой бы точке планеты ты ни находился, тебя всегда будет тянуть туда, где ты родился и вырос.
- Юра! Юрочка! – мама смотрит и смеётся, и тут же вытирает слёзы. – Какой же ты стал!
- Какой? – провожу рукой по волосам, прихорашиваясь.
- Взрослый.
Мне смешно. Я вроде уже давно взрослый.
- Взгляд изменился. Сынулька, дай обниму.
Прижимаюсь к мамуле.
- Ма, я в душ. Потом всё остальное.
Как же хорошо после душа, сразу стало свежее и легче. Мама уже суетится на кухне, неугомонная душа.
- Мамуль, я бы справился, иди, отдыхай.
- И так скоро на работу, да и Вадика пора в школу поднимать. Садись, кушай.
Я покорно уселся на табуретку. Кручу головой, разглядывая уютное гнёздышко. Как всё необычно после долгого отсутствия! Вроде бы всё на месте и в то же время что-то не то. Немного чужое. Но это быстро пройдет. Хочется кофе.
- Ма, свари кофе, плиз.
- Юрка! – Вадька прискакал. Ни фига себе, какой здоровый! Вымахал, и не узнать.
- Я тебе там ноут привёз, игровой.
- Спасибо! – Хы, а рожица такая же веснушчатая и задорная. Эх, Вадька!
Ладно, пойду одеваться. Сегодня надо сделать пару важных дел.
Вадим ушёл, мама тоже. Бабуля дремлет. Всё так же в своей комнате.
Я взял мобильник, нашёл визитку Сергея Ивановича, который на заре моей трудовой деятельности обещался помочь с работой, если понадобится, и набрал номер.
- Сергей Иванович, доброе утро! Я - Юрий Стефановский, бывший секретарь господина Звягинцева.
Надо же! Меня помнят.
- Мне работа нужна. У вас есть свободные вакансии?
Господин Свиридов назначил мне встречу на одиннадцать. Ну, что ж. У меня есть время кое-что сделать.
Облачившись в свой самый лучший костюм, я отправился в офис Звягинцева. Взбежал торопливо по ступенькам крылечка, которое в своё время терпело пинки от моих ботинок. Поднялся на второй этаж, остановился, сосчитал до десяти и двинулся не спеша по коридору. Не удержался, заглянул в канцелярию.
