Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Лайм, — на всякий случай уточнил парень. — Сейчас все будет, господа. Кто платит, к тому мы со всем почтением.
Разносчик исчез где-то в недрах таверны, а Хэйтем усмехнулся:
— Мы что-то отмечаем?
Мистер Кормак подмигнул:
— Твой первый абордаж. Могу здесь всех обрадовать поводом для выпивки — и тебя дружно поздравят.
— Это лишнее, — мистер Кенуэй почти улыбался. — Сейчас на борт?
— Лучше, — Шэй таинственно прищурился. — Не спрашивай, сейчас все сам увидишь.
Ждать пришлось довольно долго. За это время моряки успели закончить танец и попадали на стулья кто где, заливая пересохшие рты элем. Публика одобрительно шумела, и даже раскрашенная дама обратила на танцоров долгий взор, полный напускной поволоки.
Наконец появился давешний парень с плетеной зеленой корзинкой из лиан и вопросительно поглядел на Шэя:
— Чем платить будешь?
— А разве здесь, кроме золота, что-то берут? — ухмыльнулся Шэй и отсчитал несколько монет. — Держи. А это — сверху, за то, что в вашем заведении к нам никто не пристал с намерением набить рожи.
— Заглядывайте, господа капитаны, — снова заулыбался парень, шустро спрятав деньги. — И парней своих приводите, у нас и попроще пойло найдется.
Мистер Кенуэй не задавал вопросов, пока нагруженный корзинкой Шэй тащил его через закоулки поселения на Тортуге, только опасливо оглядывался, готовый защищать, если что. Однако прогулка оказалась спокойной — никто не приставал, идти не мешал, и даже помоями сверху не плескали. Шэй уже слышал шум прибоя и безошибочно вывел возлюбленного туда, куда и собирался — на пустынный пляж, где одиноко полыхал факел — предупреждение для идущих в ночи кораблей.
— Садись, — Шэй кивнул на песок.
Сам он пристроил корзину и плюхнулся, краем глаза наблюдая, как Хэйтем устраивается и вытягивает ноги. Жаль, не было какой-нибудь тряпки, на которой можно было разместить снедь, чтобы на зубах не хрустел песок, но это были мелочи. Главное: накатывающие и тихо плещущие волны, круглая серебристая луна и бескрайняя даль, где вода слилась с горизонтом, — было в наличии.
Шэй попробовал было влезть в корзинку — и его озарила светлая мысль. Корзинка была типичная, туземная, на один раз. Жалеть ее было ни к чему, и мистер Кормак аккуратно взрезал ее в нескольких местах, раскладывая в подобие коврика. Лианы тут же полезли со всех сторон, но в целом плетение выдержало, и Шэй зашуршал листьями, в которые был завернут ужин, пытаясь в скудном свете определить, где что. Сначала наткнулся на мясо — крупные, сочные куски, зажаренные над огнем. Шэй как-то раз видел процесс. Местные индейцы выкапывали в земле ямки и размещали на дне небольшой костерок, а вертелы с мясом раскладывали на бортах углубления. Мясо капало соком, от чего костер шипел и разгорался, а в воздухе витал неповторимый аромат.
И сейчас запахло тоже упоительно. Шэй протянул кусок Хэйтему, и тот взял, не возмутился тем, что руки будут жирными. Мистер Кормак на ощупь отыскал хлеб — круглые лепешки, очень мягкие внутри, но с хрустящей коркой — и тоже подпихнул любовнику.
Мистер Кенуэй подтянул к себе одну коленку, оперся на нее локтем и жевал, глядя на то, как колеблется лунный свет в бескрайних волнах. Шэй тоже молчал — и рот был занят, и таинственность момента нарушать не хотелось.
Наконец, когда сочное и немного пряное мясо было уничтожено, а ремень штанов слегка начал давить, Шэй распотрошил остальные закуски. Креветки, крабы и мидии были не слишком сытными, под ром — самое оно.
Ром и впрямь должен был быть хорош. Его явно выдерживали — горлышко было запечатано сургучом. Шэй скрытым клинком сковырнул сургуч и привычно выбил пробку.
— Держи, — он протянул Хэйтему бутылку, и тот взял, а потом проронил первые после таверны слова:
— Судя по запаху, что-то очень неплохое.
Он отхлебнул и несколько удивленно хмыкнул. Шэй и сам приложился к горлышку и удовлетворенно вытер губы рукавом. И указал на остатки еды:
— Попробуй. Мидии с кокосовым соусом — звучит ужасно, и я не хотел пробовать, но Гист заставил. И знаешь, я потом ел и ел, оторваться просто не мог!
Хэйтем явно заинтересовался. Шэй не знал, доводилось ли ему есть что-то столь экзотическое, но судя по тому, как возлюбленный неуверенно повертел в руках ракушку — нет, не доводилось. Шэй не стал ничего говорить, просто стянул лист, закрывающий скорлупу какого-то большого ореха, в которую был налит соус, и показал пример, аккуратно разделив ракушку на две половинки. Хэйтем сосредоточенно повторил жест, и мистер Кормак показал, как дальше — «пустой» половинкой выколупал моллюска, обмакнул в соус и зубами стянул в рот. Ракушки просто отбросил.
Кажется, Хэйтем улыбался, когда пытался повторить. У него вышло, может, не настолько ловко, но получилось — и он замер, пережевывая и пытаясь определить для себя вкус.
— Очень странно, — наконец произнес мистер Кенуэй. — Я не могу даже понять, сладкое оно или соленое.
— Вкусное, — наставительно прочавкал Шэй.
Хэйтем честно пытался распробовать, но на третьем моллюске решительно отказался:
— Нет, это явно не мое.
— Значит, не ешь, — покладисто согласился Шэй. — Крабов пробовал?
— Естественно, — мистер Кенуэй вздернул подбородок, точно не он только что с сомнением оглядывал несчастных мидий.
— Нравится?
— По крайней мере, в лондонских ресторанах это было довольно вкусно.
Шэй еще пошуршал и подпихнул любовнику лакомство, объяснив:
— Здесь только белое мясо, уже выпотрошенное. Можно есть просто так, можно лаймовым соком полить — и будет, как в лондонском ресторане. Наверное. Когда я был в Лондоне, как-то попроще питался. Но можешь попробовать соус. Честно, я понятия не имею, из чего они его делают, и не горю желанием узнать, но — здорово. Остренький такой, но в меру.
Мистер Кенуэй фыркнул, но не зло, а как-то очень по-родному:
— У меня такое чувство, как будто я и сейчас в ресторане. И при этом не умею пользоваться салфеткой и вилкой. А по факту, мы сейчас торчим с тобой на Тортуге в окружении пиратов и головорезов, сидим задницами в песке и едим пальцами.
— Такого у тебя точно никогда не было, — парировал Шэй.
В том, что Хэйтему не понравилось, тоже были плюсы. Шэй действительно мог сожрать этих мидий столько, сколько в принципе в него лезло.
Процесс знакомства с крабом под соусом был почти такой же, как с мидиями, но с тем отличием, что Хэйтем очевидно оценил. Следующую порцию после первой он заготовил заранее, отпил рома и только после этого с видимым удовольствием сжевал. И высказался еще с набитым ртом:
— Кажется, это манго. Но не уверен.
Мистер Кенуэй обычно не разговаривал не прожевав, а потому Шэй тоже отбросил последние попытки выглядеть приличным человеком и следующую мидию с хлюпаньем всосал прямо из раковины. И блаженно зажмурился. И ромом запил.
Кажется, это был один из лучших вечеров в его жизни. Когда живот был набит уже до последней возможности, Шэй с сожалением поглядел на оставшиеся раковины. Больше не лезло, а уже через несколько часов эти божественные скорлупки превратятся в отраву. Но он быстро утешился тем, что наелся ими от всей души. До креветок дело вообще не дошло, но их хотя бы с собой можно взять.
И можно было бы уже идти, но было так хорошо и спокойно, что Шэй не спешил. Да и Хэйтем не выражал желания немедленно подняться и отправиться на борт «Аквилы». Плескали волны, полыхал и немного хлопал на ветру огонь факела, а еще какая-то мелкая живность шуршала в траве поблизости. Дважды со стороны поселения раздавалась пальба, но даже это не разрушало очарования южной ночи.
И Шэй решился. Он отодвинул корзинку-коврик, перекатился по песку поближе к возлюбленному и склонил голову к его плечу. Видно, слегка захмелел, ром был крепким, но пьяным себя Шэй не чувствовал — не столько выпил. Хэйтем глубоко вздохнул и продолжил сидеть, глядя вдаль, а потом вдруг повернул голову. Шэй никогда не целовался с ним где-то вне дома; где-то, где хотя бы теоретически кто-то мог это видеть. Но сейчас на десятки ярдов вокруг не было ни одной живой души, и Шэй счел, что можно. Или это Хэйтем счел, что можно? Как бы то ни было, Шэй чувствовал себя абсолютно счастливым — на пиратском острове посреди чужих земель, с песком на штанах и сюртуке, когда на губах ощущается карибский ром и дыхание Хэйтема.
