Милосердие (СИ) - "kakas" (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
__________________________________
* Я уверен, что большинство понятий вам знакомо и не нуждается в объяснении. Сделаю пояснения только к самым «забористым»:
- Синдром дерева и стекла — необычайная эмоциональная восприимчивость к одним явлениям и полное отсутствие чувств по поводу иных. Например, человека может не тревожить гибель его попутчиков в автомобильной аварии, зато он будет остро переживать по поводу целостности машины. Данный синдром является одним из признаков шизоидного расстройства и зачастую рассматривается как патология.
- Криминальная универсальность — в русском языке и психиатрии нет аналога данному понятию из западной традиции, однако подобное явление можно объяснить, как универсальность преступника в совершении тех или иных злодеяний, невероятное многообразие выбранных им криминальных путей. Например, человек может быть способен и к убийству, и к грабежу, и к шантажу, и сексуальному насилию, и к психологическому контролю жертвы. Иными словами, совершаемые им преступления разнообразны по своей природе, характеру и манере исполнения. Малый процент преступников можно отнести к данной группе.
** Ричи Валенс, Карл Перкинс, Бадди Холли — популярные американские исполнители в жанре рок-н-ролл, многие композиции которых могут быть вам знакомы. Все они включены в Зал славы рок-н-ролла.
*** Том Селлек (1945)— американский актер, известный публике по телесериалу «Частный детектив Магнум».
========== Глава XLII ==========
Комментарий к Глава XLII
Привет! Ну вот я и дописал. Знаю, что затягивал с главой, но времени совсем не было :с
И уже по традиции выкладываю довольно большую часть, чтобы компенсировать ваше ожидание!
И как всегда буду рад публичной бете. Уверен, здесь найдутся опечатки.
Спасибо за понимание с:
Граймс тяжело дышит, сидя на карточках и мусоля в пальцах сигарету. Он не знает, сколько пробыл здесь, посреди леса, застыв у раскаленного бока машины. На небе уже показались первые звезды, потянуло свежим ночным ветром. Рик устало трет маленький шрам под глазом и наконец-то заставляет себя подняться.
Раскрыв багажник и достав оттуда полупустую спортивную сумку с тренировочным барахлом Кросса, Граймс принимается компактно утрамбовывать вещи. Какое-то время он методично обчищает машину, складывая в сумку всякую необходимую мелочевку: водительскую лицензию, регистрацию, пластиковые карточки страховки, запасные очки Нигана для вождения, безделки, валяющиеся в бардачке. Туда же на самое дно отправляется и кольт.
Теперь он рулит куда спокойней. Лес остался позади — Рик свернул на автостраду, где желтые огни били в глаза и огромными кругами отпечатывались на расчерченной трассе. У ночлежки для дальнобойщиков он долго полоскает рот дешевой оранж содой из автомата, а после снова отправляется в путь, который спустя час заводит его прямиком под забор из рабицы, за которым все равно ничего не разглядеть через монументальные горы металлолома.
Он знает это местечко. И знает, что оно работает круглые сутки. Оглушительно постучав о сетку и разбудив дремлющих дворняг, Рик снова закуривает. Уже бессчетный раз за этот день.
— Блин, чего тебе? — хозяин появляется спустя минут десять, оглаживая себя по засаленной майке и протирая пальцы от налипшего мазута. — Запчасти, разборка, ищешь чего?
— Разборка.
— Ладно.
Он открывает ворота, и Граймс заезжает внутрь. Кругом лабиринт из развороченных машин, где-то угадываются пристройки с бесконечным хламом, который на деле тщательно пронумерован и обозначен определенной ценой.
— Не жалко?
— Нет.
Рик ничем не помогает механику, с трепетом свинчивающему каждый болт Гранады. Сначала потрошится все что под капотом, потом аккуратно вытаскивается магнитола, кресла, колеса. Даже козырьки от солнца, и те извлекаются, бережно укладываясь на расчищенную песчаную насыпь, освещаемую несколькими автономными фонарями.
— Сколько хочешь-то за нее?
— Нисколько.
Мужчина ничего не спрашивает, а только кивает в сторону своей открытой сторожки, мол, проходи. Граймс, размявшись, садится в чужое продавленное кресло, застывшее поеденной молью образиной напротив открытой двери. Рик отстраненно наблюдает за чужим трудом.
— Там пиво есть. Угощайся. Раз уж так.
Теперь эта ночь действительно превращается во время для себя. Граймс бесцветно усмехается собственным мыслям и прокручивает радиостанции древнего радиоприемника. Внезапно наткнувшись на скрипучие мотивы Гари Дэвиса, он останавливается. Пиво, валяющееся в грязном ящике со льдом, обжигает холодом горло. Рик прикрывает веки. Кажется, все кругом замирает. До слуха доносится только губная гармошка, скрежет гаечных ключей и тяжелые удары той или иной запчасти о землю. Он не замечает, как заканчивается бутылка, а Слепой Гари сменяется на такого же Слепого Вилли Мактелла*. Граймс едва заметно улыбается подобной иронии.
Только южные парни могут слушать это, верно? Уж точно не мужчины мечты 50-х.
— Готово. Что делаем с кузовом?
— Под пресс.
Они стоят и смотрят, как несколько тонн приближаются к блестящему черному корпусу, сковывая его в тиски сверху и снизу. Гранада тихо скрипит, но не может сопротивляться. Спустя несколько минут она полностью уничтожена, теперь уже похожая на спрессованный брикет замороженных венских вафель. Ниган любил их, хотя и никогда не делал сам.
— Хорошая была машина. Классика.
— Всего лишь машина, — Рик поправляет кепку и забрасывает сумку на плечо. — Автобусы еще ходят?
— Рейсовый будет минут через пятнадцать. Успеешь.
— Спасибо.
— Эй, держи. На память.
Граймс едва успевает поймать мелкую искру, блеснувшую серебром в рассеянном свете. В разжатом кулаке ключи с простым серийным брелком. Хмыкнув, он кладет их в карман и то лишь для того, чтобы выбросить в оплеванную урну на автобусной остановке.
Внутри на треть заполненного салона точно такие же люди, уставшие и отстраненные, едущие неизвестно откуда и неизвестно куда. Никто не смотрит друг на друга и каждый молча выходит на своей остановке. Рик едет до конца, а после долго болтается в такси до самого дома.
Когда он отпирает ключами родные двери, в его ноги врезается Данца. Собака, будто не желая разбудить Карла, только тихо поскуливает и тяжело дышит. Розовый язык так и норовит облизать то пыльные ботинки, то джинсы.
— Привет, голоден? Сегодня явно без утренней прогулки, друг.
Все так же с сумкой на плече он насыпает в миску корм, меняет воду, а после устало поднимается на второй этаж. Данца игнорирует столь ранний завтрак и бодро трусит за ним следом. Рик заглядывает в спальню сына: подросток мирно спит, сжимая в руке телефон. Граймс не может сдержаться: подойдя к постели, он ласково смахивает с лица длинные спутанные локоны, поправляет одеяло и аккуратно вытаскивает телефон из пальцев. На мигнувшем от случайного нажатия разблокировки экране сообщение от Сиддика. Не глядя на содержание послания, Рик переворачивает мобильный и кладет его на тумбочку.
Уснул во время переписки? Господи, не будь таким похожим на меня. И прекрати расти так быстро.
Бросив последний взгляд на сына, он тепло улыбается и закрывает за собой дверь.
До звонка будильника совсем ничего: Рик быстро справляется в душе и так же быстро укладывается в постель. Данца подползает прямо к нему на грудь. Какое-то время мужчина пристально смотрит на черного щенка. Такого же черного как проклятая машина.
В голове пусто. Все мысли заглохли, даже говорить про себя оказалось невозможно. Рик переворачивается на бок — щенок сползает обратно на одеяло, тут же теплым комком сворачиваясь под голой спиной. Граймсу совсем не хочется изводить себя до самого утра: он крепко зажмуривается, глубоко дыша и считая тиканье маленьких часиков на прикроватной тумбочке, которые очутились здесь вместе с Ниганом.
Широкая ладонь с громким хлопком опускается на крышку часов. Рику хочется метнуть их прямо в окно и наплевать, что грохота будет столько, что кто-нибудь опять вызовет патруль или просто разорется из своей спальни.
