Милосердие (СИ) - "kakas" (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Интерн смущенно кивает. В этот момент кажется, будто ему не больше пятнадцати лет, настолько испуганно блестят черные глаза от одной только мысли рассказать что-то родному отцу. В голове покадрово проносятся непрошеные воспоминания об убийствах чести, избитых и тишком казненных парнях и девушках, что мало вписывались в традиционные устои общества, какие-то заголовки о принятии и отмены тюремных сроков за «не те» отношения. Парень отирает вспотевшие ладони о джинсы и вжимается в спинку кресла.
— Знаешь, у Карла пубертат прошел очень рано и быстро, где-то лет в четырнадцать, может, чуть раньше. И до этого года я думал, будто его вообще не интересует секс, даже Ниган думал так же. Да и что тут такого? Вдруг, это ему просто не нужно. Но потом у нас стала появляться его подруга детства, и мне показалось, что они, хм, вместе или все к тому идет. Ничего особо не происходило, но все же. А когда у нас начал работать ты, он впервые поднял все… все эти темы. Сам. Ты действительно нравишься ему, очень сильно. И он будет давить на тебя, он очень упрям, ты наверняка это заметил.
Сиддик слушает тихо и внимательно. Никогда еще с ним не говорили о подобном, и никогда он не думал, что это произойдет при таких обстоятельствах, да еще и с капитаном Граймсом. Но Рик словно и не чувствует странности всей ситуации: он спокойно курит, без всякого осуждения или досады посматривая на Сиддика, что все так же напряженно сидел в кресле и почти не дышал. Он разговаривает с ним так просто и доверительно, как будто они на равных, а не так, что Сиддик слушает очередные наставления, правильность которых никогда не подвергалась сомнению. Парень невольно сравнивает Граймса с собственным отцом, и как бы сильно он не любил родителя, сейчас ему немножечко горько — в их отношениях никогда не будет подобной открытости, не на такие темы. В какой-то момент Сиддик ощутил беззлобную зависть.
— Карл не отстанет, пока не получит своего. Но я не хочу, чтобы ты встречался с ним из-за своей доброты душевной или потому что он не дает тебе проходу. Если он тебе не нравится, скажи ему об этом сразу. И если ты не разобрался с собой, то не впутывай его в это. Не нужно подавать ему ложных надежд.
— Я…
— Папа?
На этот раз Граймс не расслышал по-кошачьему мягких шагов. Он не знал, как долго Карл простоял там, а может, он подслушивал с самого начала. Мальчик, ступив в границу блеклого света от телефонных фонариков, скрестил руки на груди. Его губы были сжаты, а мокрые волосы прилипли к щекам, что уже успели потерять свою детскую полноту.
— Я не просил тебя лезть.
— Карл.
Рик хмуро посмотрел на сына. От этого взгляда у любого бы слова застряли в горле, но только не у Карла и только не сейчас.
— Ладно, здорово помог, — подросток закатывает глаз и разворачивается на пятках, чтобы уйти.
— Ты и сам знаешь, что я прав.
— И прекрати обсуждать мою половую жизнь с каждым встречным.
— Так, а ну вернись сюда.
Парень на секунду замирает, а после, зло дернув плечом, хлопает дверью кабинета.
— Карл!
Желваки на лице Рика дергаются; он вскидывается, чтобы подняться и даже делает пару шагов, но внезапно натыкается на какое-то препятствие.
— Не нужно, я с ним поговорю, — Сиддик мягко перехватывает мужчину за локоть. — Рик? Все будет хорошо, давай лучше я. Пожалуйста, дай мне десять минут, ладно?
— Десять минут.
Парень аккуратно разжимает пальцы, стараясь лишний раз не задевать мужчину ни плечом, ни локтем. Он проскальзывает между наваленных на полу книг и, миновав дверь, озирается в полумраке чужого дома. Отчего-то Сиддик уверен, будто Карл пожелал бы убраться отсюда, однако непогода, сломанная машина и рассерженный отец — не лучший набор для побега. Он ожидаемо находит мальчика в его комнате: Карл стягивает с себя пижамную футболку, отвернувшись к окну.
— Карл? — Сиддик осторожно прикрывает за собой дверь, щелкает ручка. — Ну чего ты? Мы ведь просто разговаривали. Твой отец хотел помочь мне, вот и все. Я сам попросил его об этом, тебе незачем на него злиться.
— Сиддик, ты можешь хотя бы пять минут не говорить о моем папе? — не оборачиваясь, он торопливо застегивает на себе рубашку, но в темноте не разглядеть мелких пуговиц. — Я все понял, давай обсудим происходящее, когда ты уже решишь, что с собой делать, хорошо? Мне надоело переливать из пустого в порожнее, так что я подожду, сколько потребуется.
Граймс набрасывает на плечи просторную джинсовую куртку, быстро натягивает кроссовки и собирает мокрые волосы в хвост. Рефлекторно дотронувшись до обезображенной части лица и не обнаружив там повязки, парень тихо выругался.
— Куда ты собрался?
— Мне нужно охладить голову, — он оглядывается впотьмах, но повязки нигде нет. — Хочу пробежаться. Блин, ладно.
Бросив попытки отыскать вещь, Граймс быстро сокращает дистанцию до двери.
— Да стой ты.
— У тебя какие-то проблемы с ночными пробежками? — Карл раздраженно дергает рукой, но Сиддик не разжимает пальцы, сжавшиеся на оттянутом локте куртки. — Я вернусь минут через сорок.
— Вообще-то, разве не ты втянул меня во все это? Если так хочешь, чтобы я воспринимал тебя как взрослого, так и веди себя соответствующе. Или банальное уважение к человеку — для тебя пустой звук? Нагрубил отцу, нагрубил мне, теперь бежишь куда-то. И что? Я должен сидеть тут и беспокоиться, где ты и что с тобой, пока ты там «охлаждаешь голову»? Или я должен тянуть время тет-а-тет с твоим отцом? И ради чего? Ради твоего спокойствия? Я устал и хочу спать. И твой папа тоже. Ему еще работать с какими-то документами, а у меня завтра пятнадцатичасовая смена в больнице.
— Ну так ложись спать, — Карл упрямо отворачивается, чувствуя, как горят щеки. — Я уступлю тебе свою кровать.
— А ты мне предложил остаться? Или, может, дал воспользоваться ванной? Нашел мне зубную щетку? Полотенце? Чистую одежду?
— Я тебе все дам, — парень уже не пытается вырваться, а только удивленно поглядывает на Сиддика единственный глазом, совсем позабыв о ничем не прикрытой глазнице. — Ты ведь останешься?
— Если ты сейчас извинишься перед отцом, предупредишь его о том, что я ночую здесь, и переоденешься обратно в пижаму, то я останусь. А утром подвезу тебя до школы. Идет?
— Ладно. Тогда я… Сейчас найду полотенце и что-то из одежды. Наверное, тебе больше подойдет папина или нет… Иди в мой душ, у родителей всегда бардак в ванной. Это… — Карл неловко выбрался из куртки и принялся шарить по ящикам. Свеча на комоде опасно покачивалась, когда он дергал ручки слишком резко. — Вот щетка, и вот шорты, а чистую футболку я принесу попозже. В общем, иди, я к папе.
Он почти насильно вталкивает Сиддика в темную комнату, не думая о том, что тот рискует свернуть себе шею без света, да еще и на скользком полу. Внизу он что-то понуро и сбивчиво говорит отцу, а тот только усмехается, рассматривая раскрасневшееся лицо сына. Кажется, что гнев Рика моментально сошел на «нет», стоило Карлу пробормотать «прости» и торопливо скрыться в своей комнате. Незашнурованные кроссовки летят куда-то в угол — парня больше волнует незнание размера одежды Сиддика, и он долго копается, выискивая подходящую футболку.
Шум воды стихает, что-то валится на кафель, слышно, как Сиддик чистит зубы, а после бросает щетку в стеклянный стаканчик. Карл старается не смотреть, когда парень выходит из ванной с голым торсом.
— Ну что? Ты извинился?
— Да. Вот, это тебе, — вещь подталкивается к краю постели. — Ложись, я поменял наволочки на подушках.
— На сколько завести будильник? Тебе к первому уроку?
— Я зайду тебя разбудить.
Сиддик натягивает футболку и потуже завязывает шнурок коротких и вместе с тем слишком просторных для него шорт, которые Рик, наверное, носил разве что на пляж миллион лет назад, когда еще мог выбраться на пляж. Интерн устало вытягивается на животе, зарывшись лицом в подушку и раскинувшись звездой.
— Может, — голоса Сиддика почти не слышно; он тянется рукой к Граймсу и легко перехватывает его за край пижамы, — может, пусть всё произойдет само собой?
