L.E.D. (СИ) - "Illian Z" (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Девушку короткая реплика Бека ещё как задела. Взгляд потух, она больше не настроена говорить о себе и своих чаяниях. Смотрит на дорогу уже не отвлекаясь, сжимает губы, но сигарету не берёт. Чётко поняла, что уж для Бека она точно не станет «сестрой». А вот для меня…
Осторожно трогаю её за плечо. Косточки тонкие и острые, чувствуются даже сквозь свитер. Это ощущение хрупкости тела роднит её с птенчиком слишком сильно. Хоть они и не похожи лицами и характерами. Хоть они и кровно родня такой дальности, что и не описать. Схожи в том чувстве, которое вызывают — их хочется защитить. Но если птенчика — как только его видишь, и уже потом, не за один день понимаешь, что он сильней, чем кажется, то его сестру — наоборот. Потом. Как только понимаешь, что сильная она только с виду, и всё её поведение — попытка защититься, заявка на независимость от маленькой, испуганной девочки где-то внутри неё, которая просто хочет наряжать рождественскую ель с братьями. Бек это увидел сразу, мне же понадобилось очень много времени.
Но что именно ей сказать и как утешить — по прежнему не знаю. Может, подожду подходящего случая. Следующего Рождества, например. Главное, мне удалось понять, а что предпринять — время покажет.
Остаток пути преодолеваем в молчании, но совсем не тягостном — каждый думает о чём-то своём и не мешает другому. Сестра птенчика во двор моего дома не заезжает, а после того, как я и Бек выходим из машины, ещё некоторое время сидит внутри, глядя куда-то вперёд, в одну точку. Видимо, решает, выйти ли вместе с нами или всё-таки уехать, как какой-нибудь таксист. Выходит. Достаёт сигарету из пачки и тут же прячет, потому что на терассе появляется миссис Птица, кутающаяся в шаль или пончо, и приветливо машет нам. Приёмная мама, для которой нужно быть хорошей дочерью, даже уже далеко не в детском возрасте. И хорошим сыном, так что я поправляю шарф — он колючий и жаркий, но снять его я и не подумал.
Из встречающих нас в доме — только Чар. Выглядит почти пристойно, и подозрительным от него почти не пахнет. Почти. Как будто работяга, который ну просто после смены немного выпил, а не запойный алкоголик со стажем.
Мне кивает, пока я снимаю куртку и развязываю шарф, а к Беку осторожно подкрадывается, как лев к добыче. Но тот не отстраняется, позволяет помочь себе. Чар стягивает с него куртку бережно, осторожно перехватывая за запястьстья высвобожденные руки. Потом так же осторожно обнимает Бека за плечи, и некоторое время так стоит. Поцелуя ему не достаётся, но и возмущённого отталкивания — тоже. Бек стоит смирно, как пойманная зверюшка. Как будто ищет лазейку, чтобы сбежать, но Чар её не предоставляет — снова бережно и не спеша, но подталкивает за плечи в сторону спальни. Понятно. Либо сейчас будет вторая серия разборок уже «по факту», либо первая серия примирения. Попробую определить по тону криков.
Птенчик же и не думает выходить мне навстречу, но не спит. Сидит на кухне с чашкой чая перед ним на столе и толстой книгой в руках. Никаких научных трудов, описания отличий в правилах «DnD» бог весть какой редакции. Делает вид, что обижен, а также, что меня не замечает, до того момента, пока я не выхватываю у него книгу и не захлопываю.
— Эй! Верни!
— Знаешь, чем платила пастушка свинопасу? — ухмыляюсь и прячу книгу за спину.
— Знаю, — ворчит птенчик. — Только он оказался принцем.
— Ну тут уж ничего не поделать. Тогда не сто, а двадцать семь.
— Почему двадцать семь? — любопытствует птенчик, план заинтересовать его сработал.
— Потому что у меня на теле ровно двадцать семь роз. Ты же не променяешь живые цветы на какую-то книгу?
— Я… я видел, — смущается любимый, — но я не считал их. Тебе хочется, чтобы я поцеловал каждую?
Выглядит смущённым. И очаровательным.
— Всё, дети, я поехала.
Миссис Птица входит в кухню, и прощаясь, целует сына в макушку, как маленького. Птенчик фыркает, и тут же трёт голову, ероша волосы. Его сестра в дверном проёме поигрывает ключами. Ждёт. Ловит мой взгляд и отводит свой в сторону — слишком она сегодня разоткровенничалась, я узнал много того, что не должен был.
— Да. Каждую. Поцелуй, — говорю я птенчику немного отрывисто, когда уходят в коридор. — Сейчас. Я хочу этого, я…
Любимый не даёт мне договорить, привстаёт с кухонного диванчика, и обнимает меня. Целуемся мы долго, почти непрерывно, книга позабыта и оставлена на конторке. Хлопает входная дверь, и птенчик меня тянет в нашу с ним комнату первый.
Сразу же за захлопнутой дверью мне достаётся новый поцелуй, а тонкие рукии вцепляются в свитер, побуждая снять. Но какие там прелюдии, какое целование татуировок!
Я подхватываю птенчика под спину и колени, усаживаю перед собой, на крышку комода. Не сопротивляется, наоборот, пытается расстегнуть мне рубашку… к чёрту. Стягиваю с него джинсы в два резких движения, так получается, что и вместе с бельём, и птенчик тут же, усевшишь поудобнее, разводит ноги пошире. Оставаясь при этом в растянутой по вороту, что, как и в первый раз, соблазняет меня, кофте и мультяшных носочках. А тут я, с вполне взрослым и конкретным желанием, выдвигаю ящик под ним, нахожу смазку.
— Ай, — кривится, когда я дотрагиваюсь её дрожащей студенистой каплей до кожи. — Холодно!
— Сейчас согрею, — тихо обещаю.
И целую любимого, отвлекая от не совсем приятных ощущений, пока аккуратно направляю член. Переношу вес тела, осторожно проталкиваюсь внутрь, придерживая птенчика за талию.
А там уже не узко. И никаких протестов, никакого смущения — любимый прогибается, вцепляется одной рукой мне в плечо, другой — опирается о край комода, обнимает меня ногами. Готовился. Ждал меня. Хотел этого, и сейчас хочет — я поглаживаю пальцами его член, который стоит так, что подёргивается. Значит, нас ждёт секс быстрый, но бурный.
Расставляю ноги почти на ширину плеч, упираюсь свободной рукой в стену, и толкаюсь в любимого членом теперь уже как следует, на всю длину и резко. Обратно, едва не вынимая, повторить… а потом перейти на быстрый, но не рваный, темп. Как с клиентами, когда у них мало времени, но… не так.
Лицом к лицу. Серо-зелёные глаза напротив широко распахнуты, влажные, не то умоляющие, не то восторженные. И… влюблённые. Теперь я это вижу. Во взгляде не отчянное обожание, как у Ди, а какая-то восторженная радость. Я надеюсь, что смотрю в ответ точно также, потому что счастье переполняет меня.
Какой к чёрту Бек, всё это не имеет значения, пока целую птенчика, пока он обнимает меня, а я его… трахаю. Да. По собственной воле, потому что нам обоим хочется секса, потому что иначе нас от взаимной любви просто разорвёт.
Любимый не стонет, из звуков издаёт только какое-то придушенное мявканье. Да, Бек и Чар за стенкой, но сомневаюсь, что им не понятно, что мы тут не философские беседы ведём. Они тоже, наверное, не мелками цветными на полу рисуют, наедине-то, раз не слышно ругани.
Но так ещё сексуальней, особенно когда прижимаюсь к птенчику ближе, и он утыкается мне в плечо, хныкать совсем тихо. Вдыхаю запах его волос, осторожно покусываю маленькое ушко. Не сопротивляется совсем, скребёт ногтями мне по шву расстёгнутой рубашки, и я воспринимаю это как сигнал к тому, что с любимого уже достаточно. Но с ним сейчас — всё иначе, мой привычный профессионализм перекрыт любовью. Я слишком сильно хочу его сейчас, немного эгоистично, и кончаю первым. Внутрь, не спрашивая на это разрешения. А доласкиваю я уже сидящего напротив любимого, отстранясь, и наблюдая за тем, как он пытается сдержаться от стонов, закусив губу, как сперма вытекает из его попки, блестя на полированной поверхности мебели, за напряжёнными мышцами его живота, за… кончает. Тихо, сжавшись почти судорожно, сведя колени вместе и схватив меня за руку.
Переводит дыхание, опускает подрагивающие ноги вниз. Помогаю спрыгнуть, любимый растерянно оглядывается, уцепившись за меня.
— Под кроватью, под кроватью. Сейчас достану, — успокаиваю его.
Вытирается немного неловко, пока я, сообразив, не отворачиваюсь. Снимаю рубашку теперь уже полностью, она пропиталась потом. В доме непривычно жарко, почти душно. Счета не хочу себе представлять. Но по сравнению с предстоящими расходами на свадьбу это так, ничтожная мелочь.
