Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад (книги серии онлайн txt) 📗
- Итак, нет никаких неудобств?
- Никогда и не было никакой помехи, мой Ренато. Я прямо сегодня подумала написать тебе, и отправить с посыльным несколько строк, что готово все касательно меня.
Мягкая, нежная, улыбающаяся, с несколько ребяческим изнеженным кокетством, с каким она обычно к нему обращалась, отрезала всевозможные вопросы Ренато, говоря «да» на каждое слово, на каждую просьбу…
- Мама желает видеть вас в Кампо Реаль как можно раньше…
- Поедем, когда хочешь, дорогой. Я уже сказала, что все готовы, по крайней мере мама и я. О Монике не знаю, и лучше пусть мама ее об этом спросит. Она такая нервная и странная в эти дни… Я не удивлюсь, если она не захочет присутствовать на нашей свадьбе и что будет настаивать вернуться в монастырь… - Айме замолчала, увидев сестру, подошедшую к ним, и, почти нежным голосом воскликнула: - Ах, Моника! Мы как раз говорили о тебе…
- Я уже слышала, - согласилась Моника спокойно. – Я слышала все, что ты сказала.
- Я бы не хотела, чтобы ты поняла превратно… - начала извиняться Айме, но Моника прервала ее и уточнила со всей ясностью:
- Не думаю, что то, что ты сказала надо еще как-то понимать. Это яснее, чем свет дня: ты ждешь, что я вернусь в монастырь и не буду присутствовать на вашей свадьбе…
- Я не жду; боюсь…
- Я хочу кое-что изменить, Моника, - вмешался Ренато. – Уверяю тебя, что ты причинила бы мне огромную боль, если бы отказалась быть рядом с нами в такой многозначительный день, и не думаю, что правила устава, каким бы суровыми они не были, запрещают тебе присутствовать на свадьбе сестры.
- На данный момент я вне всяких уставов и правил монастыря. У меня есть разрешение на неопределенный срок…
- Но дорогая Моника, - пояснила Айме. – это что-то совершенно новое. По крайней мере, ты никогда об этом не говорила.
- Не было случая. Мы обычно говорим очень мало… Да, сестра, я свободна. И могу идти туда, куда пожелаю и делать то, что пожелаю, включая и то, что могу не возвращаться в монастырь. Ведь время дается людям до того, как они окончательно примут обеты. Есть обстоятельства, которые нужно обдумать и взвесить, прежде чем решиться на них. Прежде всего на брак и религиозные обеты, ведь непоправимый вред делается остальным и себе самому, если к обетам приходят в неподобающем виде, без абсолютной уверенности в чувствах.
Айме сжала губы, чувствуя, что кровь зажгла щеки, но она была слишком умна, чтобы проронить неосторожное слово, чтобы не показаться недоверчивой перед ледяным спокойствием Моники, когда та собиралась выйти из ветхой гостиной с извинением:
- С твоего разрешения, Ренато. У меня есть несколько дел, которые нужно привести в порядок. Ты остаешься, естественно, в самой лучшей компании.
- Хорошо хоть так. Твоя сестра чувствует себя лучше, - объяснил Ренато, чувствуя определенное облегчение.
- Я не знаю, что она решила, - уклонилась Айме, еле сдерживая гнев. – Лунатикам нельзя доверять. Они всегда появляются там, где их меньше всего ждут. Ты позволишь мне? Я оставлю тебя на несколько минут, не более…
Она быстрым шагом вышла, увидела Монику, удалявшуюся в сад и побежала за ней, зовя:
- Моника…! Моника, нам немедленно нужно поговорить.
- От тебя я ждала именно этого. Я собиралась дойти до места в саду, чтобы мы остались одни и нас никто не смог услышать.
- Здесь нас никто не слышит, и мне нужно знать прямо сейчас, чего ты добиваешься.
- Мне не нужно ничего кроме того, чтобы помешать тебе сделать несчастным Ренато, преградить тебе путь к тому, чтобы ты сделала против него что-либо нечистое, непорядочное и туманное. Я могу уйти с твоего пути, растоптать сердце, заглушить чувства, подавить их до предела, но только бы не вручить тебе Ренато, чтобы ты растоптала его своей ложью и уловками.
- Я не лгунья и не хитрая, как ты думаешь. Я тоже его люблю.
- В этом ты клялась, и однажды я поверила тебе, что ты его любишь, что он твоя настоящая любовь, что способна жить для него и им. И я решила уйти. Я поняла, что мое единственное призвание было жить только ради себя и найти покой в монастыре, которого мне недоставало. Но теперь все изменилось. Ренато любит тебя как безумный, и такая любовь делает его беззащитным и слепым.
- Ладно, я хочу лишь знать, чего ты добиваешься. Не думай, что заставишь меня жить под угрозой, что дашь волю языку, рассказывая глупости.
- Ну тогда ты должна так жить, хотя и не хочешь. И не будет глупым то, что я скажу тебе… Все будет зависеть от твоего поведения, Айме. Ты мне обещала подумать, быть искренней, проверить совесть, взвесить все…
- Я тебе обещала принять решение и решила… Я решила выйти за Ренато, посвятить ему всю жизнь, быть полной хозяйкой моей семьи, дома, моей и его жизни, и не позволять, чтобы ты или кто-либо другой вмешивались в то, что вас не касается. Я тебе пообещала принять решение и вот оно. Это ясно? Так что уходи в свой монастырь и оставь меня в покое, наконец!
- Я уйду тогда, когда ты выполнишь свое обещание, и не раньше, Айме. Это мое последнее право, и я не оставлю и не откажусь от него. Есть слишком много темных вещей в твоей жизни… но можешь быть спокойной, потому что твое прошлое я не буду учитывать.
- А что ты знаешь о моем прошлом?
- Я не скажу тебе, Айме. Иначе я бы осталась беззащитной, а ты враг слишком опасный. Я не сделаю ничего, не скажу ничего, пока ты достойно ведешь себя с Ренато. И на крайний случай я беру на себя самую неприятную роль: роль уединенную, роль помощницы. Хочешь ты этого или нет, но я буду жить рядом с тобой, как воплощение живой совести.
- Если ты думаешь, что я буду терпеть это…
- Ты будешь терпеть. И кроме того, это не будет длиться всю жизнь.
- Хорошо еще, что ты ставишь срок своему шпионажу, - прокомментировала иронично разъяренная Айме.
- Именно. Когда ты родишь ребенка Ренато, я удалюсь от вас навсегда. Надеюсь, что твоего осознания матери будет достаточно с того момента… Надеюсь…
- Простите, - прервал Ренато, тихо приблизившись. – Я чувствовал, что вы спорите, и не смог оставаться в комнате. Твои последние слова мне показались очень интересными, Моника. Я только их услышал, и мне хотелось бы понять, что они значат. Ты сказала что-то вроде: «Надеюсь, что твоего осознания материнства будет достаточно с того момента». Какое осознание ты имела в виду? Они были направлены непосредственно к Айме?
Серьезное выражение лица овладело Ренато, придавая ему другое выражение, а не то, какое у него было перед Айме. Несмотря на свою хитрость и свой цинизм она задрожала. Но Моника улыбалась… улыбалась совершенной сердечной улыбкой, нежно опираясь белой ладонью о руку Айме, спокойно уклоняясь от ответа:
- Да, но не нужно быть таким серьезным, мужчина. Речь шла о некоторых советах старшей сестры, возможно, чересчур монашеских. Айме молода, чтобы выходить замуж, и это была единственная причина всех моих страхов до настоящего момента. Я понимаю, что ты плохо истолковал вещи по моей вине, но она мне еще раз поклялась, что любит тебя и будет жить для тебя. Я верю ее словам, верю в нее… Это самая большая гарантия счастья для вас обоих. Нет ничего важнее, чем ваше счастье, и Айме только пообещала его охранять…
- Что ты скажешь на это, Айме? – спросил Ренато, поворачиваясь к ней с нежностью.
- Что я могу сказать? Абсолютно ничего… Пойду приводить в порядок чемоданы…
18.
- Колибри! Колибри!
- Я здесь, хозяин. Что прикажете делать?
- Иди, порепетируй манеры, с которыми будешь щеголять в Сен-Пьере.
В двери каюты капитана, ловкий, как белка, черный, как сажа, веселый, как колокольчик, новый член экипажа Люцифера кривлялся самой привлекательной из всех его гримас. Ему было, возможно, лет двенадцать, большие глаза сверкали, как звезды на темной коже. Круглая голова, на которой черные-пречерные волосы казались зернышками черного перца, крутилась подобно голове куклы, а гибкая талия сгибалась в шутливом придворном поклоне, сопровождаясь самым лукавым выражением.
