Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад (книги серии онлайн txt) 📗
- Вы считаете его безумным?
- Думаю, он был очень несчастен в детстве, а это всегда оставляет след. Он родился под черной звездой… Эта история долгая и запутанная… Лучше я не буду о ней говорить. Зачем?
- Дело в том, что я хотела бы знать… Если вы скажете, то даю вам мое слово, что не скажу этого никому, даже Ренато. Ладно, правда в том, что Ренато не знает, что я пришла. Я пришла, потому что обеспокоена его озабоченным видом. И также по поводу духов, это тоже правда. Он обещал вернуться… через пять недель…
- Ждите его пять лет… и тогда, он может быть, вернется. Ваши заказы были подарком для Ренато?
- Да, но я не хочу, чтобы он знал об этом.
- Мой вам совет, чтобы вы забыли об этом тоже.
- А вы забудете о моем визите?
- Ладно… Если вы так желаете…
- Я прошу вас об этом… Вы сделали бы мне большое одолжение… огромное одолжение…
- Да, Ренато, сходи поищи их. Мне это кажется хорошей мыслью. Иди поищи их и ускорь дела. Руководствуйся всегда своим рассудком, своим мнением, в браке это должно преобладать. Плохо, если мужчина уступает капризам женщины. Понимаю тебя, ведь я говорю с тобой как женщина. Но ты мой сын, Ренато, и я знаю, что ты мягкий, покладистый, нежный, слишком благородный, возможно слишком влюбленный…
- Но мама… - В голосе Ренато прозвучало отчуждение.
- Нас никто не слышит. Хочу быть с тобой абсолютно откровенной. Ты знаешь, что никто не любит тебя больше, чем я. Никто!
- Айме меня любит…
- Конечно, сынок. Я хочу в это верить. Она тебя любит, отчего бы тебя не любить. Она вполне довольна судьбой. Она любит тебя, но кроме этого, она должна уважать тебя, понимать свое предназначение, что она должна подчиняться тебе, что ее первый долг – это доставлять тебе удовольствие. Восхитительная Айме мне кажется немного беспокойной, избалованной и чрезмерно изнеженной. Ее мать очень мягкая, а отец сначала отсутствовал, потом умер… Старшая сестра кажется очень недовольна ей. Моника, несмотря на ее порывы, кажется мне человеком прекрасным, серьезным и прямым.
- Я всегда ее воспринимал такой, но теперь, ее нервы…
- А откуда такие нервы?
- Не знаю, мама. Иногда мне кажется, что ее болезни не существует, что это способ оправдаться, объяснить ее мрачное и враждебное состояние души ко всему миру или по крайней мере ко мне. Я не хотел тебе этого говорить, но так как ты хочешь понять лучше, знай: Моника перестала быть моей подругой с тех пор, как я начал отношения с Айме.
- А у нее уже были задатки монахини?
- Нет, ее религиозное призвание проявилось потом. Почему ты спросила?
- Просто так. Иногда воображение уносит далеко, но лучше не позволять ему это. Так вот завтра, Ренато, ты поедешь в Сен-Пьер и привезешь их. Ты можешь остаться там на несколько дней, нужно время, чтобы поторопились с бумагами, это, конечно, займет у тебя чуть больше времени. А когда ты вернешься, все будет готово. Я хочу, чтобы ты женился здесь, в нашей старой церкви, где крестили тебя, где провожали в последний путь твоего отца, откуда и меня проводишь в последний путь… Такова наша традиция. Я не очень любила эту землю. Но сейчас думаю, что это было плохо. Здесь моя жизнь, твоя, и здесь будет жизнь твоих детей. Хочу, чтобы ты дал мне много внуков! Хочу видеть, как они будут расти здоровыми и радостными в твоем Кампо Реаль, и чтобы красивая бабочка, твоя невеста, превратилась в сильную и спокойную женщину, о которой я мечтала для тебя. Люби ее, но не давай воли ее прихотям. Веди ее, делай на свой лад, лепи ей душу, чтобы она была твоей женой, а не красивой тиранкой, в которую она грозит превратиться. Пусть он будет достойной твоей любви, и будет в Кампо Реаль как королева.
- В Кампо Реаль…?
- Конечно. А ты как думаешь?
- Айме мечтает жить в Сен-Пьере, я обещал ей отремонтировать наш старый дом… Она такая молодая, такая веселая… Боюсь, что она будет слишком скучать в долине.
- Что за безумие? В тебе так мало уверенности, раз ты думаешь, что твоя жена заскучает с тобой. Ладно, не говори глупости. Работы, которые я приказала сделать в левом крыле дома, будут закончены к тому времени, когда вы будете там проводить свой медовый месяц. В Сен-Пьер она может поехать, когда вы будете отдыхать. Но здесь семейный очаг Д`Отремон, а это твои земли, и здесь должна жить женщина, которая выйдет за тебя замуж.
- Я думаю так же, как и ты, мама, конечно. Но тяжело начинать с ней спорить. Не думай, что мне не хватает твердости. Все то, что ты говоришь – было моей целью. Но я так ее люблю! Так сильно хочу видеть ее счастливой!
- Я это знаю. Но от этой слабости огромной любви я и хочу тебя уберечь. Можешь осыпать ее любовью, но потребуй от нее взаимности. А если ты в этом не уверен, тогда и не женись на ней.
- Да, мама. Я женюсь, и она будет такой, какой ты хочешь: моей женой, моей подругой во всем. Я сделаю это, мама. Я должен сделать это, потому что не смог бы жить без нее, потому что люблю ее больше жизни, и как собственную жизнь, я буду ее защищать.
- Хуан, Хуан!
Это имя вырвалось как плач из задрожавшего горла Айме. Она была одна на песчаном берегу. Одна перед всегда беспокойным морем, омывающим берега Мартиники. Она была одна с бурей в своей душе, с беспощадными воспоминаниями и прошептала:
«Ты никогда не вернешься; возможно никогда не вернешься, и я… я…»
Она вернулась в то место, где был вход в пещеру, где был глубокий грот, полный песка, источавший запах селитры и йода… тот грот был ложем ее бурной любви, который предоставил в часы безумия зеленый бархат водорослей, хрупкие занавески папоротников. Она зашла туда пошатываясь. Ее колени подгибались, тело согнулось так, что дрожащие руки закрыли лицо и дотронулись до другой соли: соли ее слез. Это было словно мучительное и жестокое прощание…
Издалека прозвучало имя Айме, будто зов из другого мира, как крик разума и достиг ушей возлюбленной Хуана, пробуждая в ней инстинкт сражения, эгоизма, гордости, страстного желания побеждать, ее жажды роскоши и удовольствий:
- Айме…! Айме…!
От одного воспоминания о сестре Айме подняла голову, гордым жестом выпрямилась. Она не хотела, чтобы ее нашли в таком состоянии: униженной и побежденной, плачущей над ушедшей любовью. Айме не ответила ей, но Моника уже приближалась. Она видела дорогу, высеченную от пика до крутого каменного склона, и спустилась по ней до песчаного берега, ища жадным взглядом своих больших глаз вход в пещеру, и побежала к ней, словно подталкиваемая предчувствием…
- Айме, что с тобой происходит? Ты не слышала меня? Почему не ответила? Что с тобой?
- Ничего. Мне надоело, что ты меня постоянно преследуешь!
- Ты даже не заслуживаешь того, что я делаю… Поднимайся, иди… Ренато ждет тебя в доме. Все, что ты решила, ты скажешь ему…
Вздрогнув от неожиданности Айме поднялась одним прыжком. Она почувствовала себя так, словно Ренато застал ее в этом святилище ее любви к Хуану, как будто эта ревнивая соперница, родная ей по крови, способна угадать ее мысли… Нет, она не потеряет Ренато. Она не потеряет всего, посте такого жестокого удара потери Хуана, а вот Моника, готовая вырвать Ренато у нее, решила бороться неизвестный ей оружием… Моника, в чьих глазах горела огромная сила любви и воли. Хотя Айме и была потрясена неожиданностью, но решилась стать более хитрой и быстрой, и с трудом успокоившись спросила:
- Что, Ренато в доме…?
- Он приехал, чтобы решить все для свадьбы, но ты мне обещала, что сделаешь проверку на совесть…
- Ой, оставь меня!
Айме уже прошла взморье, карабкалась по дорожке, открытой между скалами, а Моника глядела на то, как удалялась Айме, словно какая-то странная сила удерживала ее под неровной природной аркой у входа в пещеру. Ее глаза пробежали по ней с удивлением. Шагая шатко она проникла в нее. Никогда бы она не подумала, что природа могла бы предоставить человеку такой естественный просторный зал, как этот, и вихрем в ее мыслях пронесся образ Хуана Дьявола… Она вспомнила его обветренное лицо, презрительную улыбку, гордые глаза, его облик одновременно притягательный, естественный и дикий, как эта пещера. Она чувствовала, что почти угадала. Но отвергла эту пронзительную недобрую мысль и перекрестившись вышла по следам Айме…
