Шкатулка с бабочкой - Монтефиоре Санта (книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Я тебе не верю.
— Тогда поверь, когда я говорю, что люблю тебя, — умоляющим голосом произнес он.
— Ты не любишь меня, Торквилл. Ты хочешь мною обладать так же, как своим автомобилем или домом. Я для тебя всего лишь кукла, которую ты одеваешь, выводишь погулять и с которой играешь, но только не любишь. Если бы ты любил, то позволял бы мне принимать решения самостоятельно, — говорила Федерика, ощущая, как вместе с просветлением в ее голове возвращается и ее уверенность в себе.
Торквилл был потрясен. Она никогда раньше не разговаривала с ним в таком тоне. Он зафыркал, как разъяренный бык, не в силах контролировать охвативший его приступ бешенства.
— Куда ты едешь? — сказал он тихо, агрессивно прищуривая глаза. — В провинциальный городишко на берегу? Назад к своей невротической мамаше и буржуазным старикам? — Затем он кивнул в направлении Сэма и едко добавил: — Или к семейке этих оригиналов? — Сэм едва сдержал улыбку. — Я могу дать тебе все, что ты только пожелаешь.
Федерика резко выпрямилась.
— Что же именно? Еще несколько дамских сумочек, еще несколько пар туфель? Прошу тебя, Торквилл, не учи меня жить. У тебя пустота в душе, и я больше не желаю тебя видеть. Мы будем общаться через адвокатов, и не пытайся меня преследовать, поскольку знаешь что? Эксцентричность членов семьи Сэма очень заразна, а ты ведь не хотел бы ею заразиться так же, как я?
— Ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, потому что обратно я тебя уже не приму. Ты очень пожалеешь! — выкрикнул он, видя, что она уходит в сторону Сэма, приготовившегося открыть ей дверь такси. Тот улыбнулся, когда она садилась, гордясь ее поведением, затем последовал за ней и захлопнул дверцу. Посмотрев наверх в окно, он увидел радостные лица Молли и Эстер, улыбавшиеся ему из-за стекла. Эстер победно вскинула вверх большой палец.
Торквилл так резко рванул с места, что колеса его «Порше» оставили на дорожном покрытии две яростно дымившиеся полосы.
— Хорошо повеселились, шеф? — спросил Сэм у шофера, с наслаждением наблюдавшего за развернувшимся на его глазах скандалом. — Это было поинтереснее, чем матч Вестэндерс, уверяю. А теперь, пожалуйста, на станцию Педдингтон, — сказал Сэм, обнимая Федерику за плечи.
Она позволила ему сделать это, перебирая в памяти со смешанным чувством облегчения и сожаления события последних четырех лет.
Федерика погрузилась в атмосферу праздника не только потому, что наступило Рождество, но и потому, что все были очень рады ее возвращению. Ингрид тут же не преминула заметить, что всегда считала Торквилла «отвратительным типом», в то время как Тоби и Джулиан признались, что вспомнили, при каких обстоятельствах видели его раньше, слишком поздно. «Тогда он был надменным и самоуверенным, — говорили они. — Мы подвели тебя, Феде».
Элен обрадовалась, что не одной ей приходится страдать, и стала сопровождать дочь в долгих прогулках среди скал, сокрушаясь в связи с болезненно затянувшимся молчанием Артура. «Я потеряла его, Феде. Он даже не желает со мной разговаривать», — плакалась она.
Джейк и Полли поддерживали Федерику так же, как и ее мать. В этот драматический период произошло сплочение семьи. Полли готовила большие овощные лазаньи, и они все вместе усаживались вокруг стола, окруженные игрушечными флотилиями Джейка, которые сейчас свисали с потолка, так что их уже нельзя было сбросить на пол неловким движением локтей и рук, и пили из больших стаканов вино и фирменный сок Полли из бузины, одновременно болтая на разные темы.
Федерика вернулась к Тоби, Джулиану и Расте, которого брала с собой на прогулки вместе с матерью. Она помогла Тоби украсить комнаты к Рождеству, а Джулиан ездил с ней в город за подарками.
— У меня нет ни гроша, — призналась она, думая о грудах денег, оставленных в Лондоне.
— Но они есть у меня, — радостно заверил ее Джулиан, — и ты можешь покупать все, что тебе только будет угодно.
Она проводила в Пиквистл Мэнор не меньше времени, чем у Тоби и Джулиана. Белка на полке для свитеров Сэма проснулась раньше времени, так что Ингрид перенесла ее гнездо на елку, а под его кроватью ухитрилось поселиться мышиное семейство, поэтому он вынужден был спать в одной из свободных комнат, чтобы не беспокоить непрошеных гостей. Обе семьи отмечали Рождество, устраивая вечеринки и ланчи, которые продолжались и после праздника, а Новый год был отмечен тостами с шампанским и теплыми объятиями.
Сэм обнял Федерику и поцеловал ее в щеку со словами:
— Это будет твой год, Феде, вот увидишь.
Ей оставалось только надеяться, что он окажется прав.
Торквилл слал пространные письма, не теряя Надежды возвратить ее назад. Он писал о своей глубокой любви к ней и сожалел, что вообще был знаком с Лючией. «Ты — это все, что у меня было, и я только хотел защитить тебя. Моя вина лишь в том, что я слишком о тебе заботился». Вначале Федерика читала все письма, но по мере того как они становились все более частыми и жалостными, она просто уничтожала их, не распечатывая. Однако одна строка врезалась ей в память: «Моя вина лишь в том, что я слишком о тебе заботился». Сказанная предателем Торквиллом, она звучала как пустая фраза, однако применительно к Артуру она приобретала совсем иное звучание.
Федерика ужасно сожалела о своем отношении к Артуру, забывая о крушении собственного замужества. Она прекрасно знала, насколько тяжело жить с ее матерью и при этом проявлять о ней беззаветную заботу. Наслушавшись полных раскаяния монологов Элен, она решила, что наступило время действовать.
Увидев Федерику у своей двери, Артур ощутил приступ разочарования. Он ведь надеялся, что это окажется Элен.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я пришла, чтобы извиниться, Артур, — ответила она. Он с раскрытым ртом застыл в дверном проеме. — Я могу войти? — спросила она.
— Конечно, конечно, — запинаясь от неожиданности, произнес он, отступая, чтобы дать ей возможность пройти. Она прошла в кухню и сняла пальто. — Пожалуйста, присаживайся и позволь я тебе помогу, — сказал он, вешая пальто на спинку одного из стульев. — Чай?
— Да, пожалуй, на улице холодно, — согласилась она, потирая покрасневшие руки.
— Как ты добралась сюда?
— На такси.
— Твоя мать знает, что ты здесь?
— Нет.
— Хорошо.
Он приготовил ей чашку чая и присел напротив. Федерика добавила молока и смотрела, как оно растворяется в кипятке.
— Я ушла от Торквилла, — сообщила она без предисловий.
— Хорошо, — одобрил Артур.
— Мне следовало прислушаться к вашему мнению.
— Нет, вовсе нет, — поспешно возразил он, обезоруженный внезапной переменой в ее отношении к нему. — Это не мое дело.
— Нет, ваше, — настаивала она. — Вы — мой отчим.
— Был, — с горечью заметил он.
Она посмотрела в его страдальческие глаза и осознала, что никогда толком не пыталась понять его.
— Вы им и сейчас остаетесь, — мягко сказала она. — Мама очень без вас тоскует.
Его лицо озарилось надеждой.
— Неужели?
— Она думает, что потеряла вас. — Федерика увидела, как в его маленьких умных глазках блеснула слеза.
— Не знаю, — произнес он, покачивая головой и поджимая губы. — Просто не знаю, что сказать.
— Я здесь вовсе не для того, чтобы вести переговоры о мире. Я пришла, чтобы извиниться за свое обращение с вами. Вы были очень добры к маме, но уж я-то знаю, каким ночным кошмаром она может быть, — усмехнулась она. — Но вы благородно терпели все ее выходки. — Она пристально посмотрела на него. — Вы должны дать ей возможность вернуться, поскольку никто другой не сможет с этим справиться.
— У нее тяжелый характер, но с ней не соскучишься.
— Чем она вас привлекла в самом начале? — из любопытства спросила Федерика, но, вовсе не желая того, открыла своими словами дверь в счастливые воспоминания, которые он до этого момента преднамеренно подавлял в себе.
Он откинулся в кресле и улыбнулся.
