Секреты - Пирс Лесли (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Прошлой ночью, когда снова бомбили, Роуз подумала о том, что в Керлью-коттедж нет ни туалета, ни электричества, и вспомнила, как далеко до ближайшего магазина. Она уже пожалела, что согласилась поехать, и знала, что ей будет отвратительна роль служанки при собственной матери, хотя она и рада уехать подальше от бомб. Но она уже не могла от этого увернуться — может быть, пройдет неделя, и найдется какой-нибудь достоверный предлог, чтобы вернуться в Лондон.
Глава двадцать третья
— Мы пойдем за хворостом, когда ты здесь закончишь, — сказала Адель, пока Роуз вытирала тарелки в судомойне. — Я утром заметило буря свалила несколько деревьев. Мы возьмем топор и сможем заготовить немного дров.
Роуз вздохнула. Это был второй день ее пребывания в коттедже, и Адель занимала ее работой с того момента, как они приехали; это было понятно, потому что нужно было многое привести в порядок, но Роуз надеялась, что во второй половине дня сможет отдохнуть.
Их привезли сюда в фургоне, Хонор поместили сзади на матраце, Адель и Великана — рядом с ней. Роуз села впереди с водителем, старым глуховатым мужчиной, который громко задавал вопросы, будто глухими были они, а не он. Всю дорогу через Южный Лондон они видели ужасные разрушения от бомб.
И все же, как только они выехали из Лондона, Роуз приободрилась, увидев деревья в осенних красках. Все выглядело таким сияющим и чистым в мягком солнечном свете, даже морозец в воздухе бодрил, и, когда они проезжали одну за другой безмятежные красочные деревушки, война начала казаться просто дурным сном.
Увидев болота, она даже почувствовала неожиданно захлестнувшую ее волну ностальгии и волнения. Трава была такой пышной и зеленой, тростник в канавах развевался на ветру и клематис на изгородях блестел паутинками, тронутыми росой, точно так же, как это было в детстве Роуз.
Перед их приездом заходил почтальон Джим затопить печку. На столе он оставил корзину яиц, кварту молока в кувшине и пирог с яблоками и черникой, который, по всей вероятности, испекла жена Джима, а в вазе стояли полевые цветы, приветствуя возвращение Хонор домой. Роуз засмеялась, когда Великан начал метаться вокруг, радостно все обнюхивая, потому что она когда-то точно так же ликовала, когда родители привозили ее сюда на выходные и каникулы много лет назад.
Но ликование быстро угасло, когда небо потемнело и полил сильный дождь, а ей пришлось бежать в туалет, чтобы вылить за Хонор из ночного горшка. Хонор возмущенно спорила с Адель по поводу необходимости горшка и смело зашагала бы сейчас под дождем на костылях, но Адель и слышать об этом не хотела. Она настаивала, что на костылях можно ходить только дома, потому что земля во дворе была неровной и скользкой. Роуз слышала, как Адель заставила Хонор пообещать, что та не возьмется за свое, когда она вернется в Лондон. Она даже добавила мрачно: «Сколько бы Роуз тебя ни уверяла, что это безопасно».
Если Роуз было отвратительно выливать за матерью из горшка и перевязывать ее раны, она не так уж возражала против того, чтобы для нее готовить и следить за домом. Что-то утешительное было в том, что она вернулась в свой старый дом, хранящий воспоминания о детстве, далеко от ночных ужасов Лондона. Она была даже тронута, увидев, что ее непокорная мать так беспомощна.
Хонор всегда отличалась своей осанкой. Она стояла с ровной спиной, распрямив грудь и подняв подбородок, и была очень сильной и мускулистой. Роуз помнила, как она ребенком наблюдала за матерью, которая поднимала тяжелые ведра с камнями, копала сад, как мужчина, и взбиралась на крышу с ловкостью обезьяны. Она никогда не поддавалась усталости — поднималась с жаворонками и работала до сумерек.
Даже когда Хонор приехала в Хаммерсмит, было явно видно, что она все еще сохранила свою бодрость. И хотя ее волосы стали седыми, а лицо покрылось морщинами, было понятно, что она из тех женщин, которые никогда не стареют.
Но сейчас, когда она сидела, положив сломанную ногу на табурет, с этой огромной повязкой на голове она выглядела на свои шестьдесят. Ее кожа была желтой от синяков. Хонор сильно похудела, отчего стали заметнее морщины, ее глаза слезились, а голос потерял свои командирские нотки. Адель накинула ей на плечи яркое вязаное одеяло, и в опущенных на нос очках для чтения она вдруг стала похожа на хрупкую бабушку с картинки в детской книжке.
Дождь перешел в настоящий ливень, и за воющим ветром и дробью дождя по крыше было едва слышно приемник. Но Роуз подумала, что это намного лучше бомб, и в ту минуту, когда ее голова коснулась подушки, она уснула.
Адель спала на кушетке в гостиной. Роуз предложила, чтобы она спала с ней, но Адель об этом и слышать не захотела. Она со смехом сказала, что вот уже две недели спит по три часа, и если она заснет в удобной кровати, то рискует вообще никогда не проснуться. Но у Роуз возникло чувство, что дочери просто невыносимо находиться так близко к ней.
Хотя Роуз знала, что Адель не собирается прижать свою заблудшую мать к груди и простить ей все, что было в прошлом, ей хотелось, чтобы дочь сказала что-нибудь, что дало бы ей надежду на будущее. Она невольно восхищалась тайком, что Адель выросла не только красивой, но и умной, уверенной в себе и очень способной. Она была такой дочерью, которой гордилась бы любая мать, но Роуз мучилась угрызениями совести от того, что Адель стала такой, несмотря на мать, а не благодаря ей.
Инстинкт подсказывал ей, что Адель не была готова ни простить, ни забыть. Она была настороже, натянуто улыбалась и разговаривала с Роуз с плохо скрываемым сарказмом.
В то утро, когда она показывала, как менять повязку на раненой голове Хонор и на одной довольно сильной ране на руке, Роуз почувствовала на себе ее внимательный взгляд. Позже, когда они кормили кроликов и кур, Адель вообще не разговаривала. Она словно замышляла что-то, сдерживая свой гнев, пока не придет момент выпустить его наружу.
— Здесь сваленное дерево, — сказала Адель, шагая впереди с коляской по направлению к Винчелси-роуд. Она свернула у ворот, открыла их и втащила через них коляску. На земле лежало два дерева, вырванных с корнями.
Пока Адель взялась с топором за одно дерево, Роуз собирала мелкие ветки вокруг, быстро наполняя ими коляску.
— Разве еще недостаточно? — спросила она Адель, продолжавшую рубить дерево. Адель скинула с себя пальто и кофту, потому что вспотела от усилий. У нее по лицу струился пот, а лиф платья покрылся влажными пятнами.
— Эта печка потребляет много дерева, — сказала Адель, приостановившись, чтобы стереть пот. — Тебе нужно будет приходить сюда каждый день и нарубить еще.
— Я не могу этого делать, — в ужасе сказала Роуз. — Я сомневаюсь, что смогу даже поднять топор. — Но когда эти слова вылетели у нее изо рта, она поняла, что должна была просто кивнуть в ответ. Адель окатила ее ледяным взглядом, будто перед ней находилось жалкое существо.
— Я попытаюсь, конечно, — поспешила сказать Роуз. — Но может быть, здесь где-нибудь найдется мужчина, который нарубит для меня дров?
Адель снова подняла топор и, держа его обеими руками, фыркнула.
— А ты ни капли не изменилась, — сказала она. — Всегда ждала, что все за тебя будут делать мужчины. Я думаю, в твоей жизни не было ни дня, чтобы ты тяжело поработала, не так ли?
— Я всегда сама заботилась о себе, — ответила Роуз, но ее голос задрожал, потому что она почувствовала, что это начало окончательного выяснения отношений, которого она ждала и боялась. — По крайней мере с тех пор, как Джим меня бросил.
— Неужели? — Брови Адель удивленно поднялись. — И ты каким-то образом заработала достаточно денег, чтобы купить дом?
— Да. Ну, во всяком случае, на депозит, — отрезала Роуз и зашагала прочь, потому что испугалась.
— Лжешь! — крикнула Адель и побежала за ней, хватая ее за руку. — Я предполагаю, откуда эти деньги. От Майлса Бэйли, так? Ты его шантажировала!
