Когда отступать некуда, дерутся насмерть - Малышева Анна Витальевна (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Стояла черная весна. Снег давно сошел, но, кроме редких островков травы, никакой зелени еще не было. Дом стоял на краю большого дачного поселка. Он выгодно отличался от соседних скромных построек. Алик блеснул фантазией, – когда советовался с архитектором, делавшим проект. Желтый кирпич, эркеры, арочный вход, просторная задняя веранда. Но теперь Алик предпочел бы жить в бункере. Высокий, в полтора человеческих роста забор наглухо отгораживал его поместье от внешнего мира. По неухоженному участку без дела слонялся приблудный пес. Он пришел сюда из поселка, и дети его прикормили. А жена Алика, поморщившись, разрешила собаке остаться.
Пес подошел к Рафату, сел у его ног, зевнул, показав яркую вонючую пасть, и умильно улыбнулся. Рафат цыкнул:
– Пшел, блох напустишь!
Пес остался на месте, будто не слышал. Внезапно Рафат насторожился. Он услышал по радио что-то интересное.
– Иди быстро сюда! – крикнул он Алику и прибавил звук.
Тот прибежал с кухни, неся перед собой испачканные мукой руки:
– Ну что, едет?!
– Слушай!
Оба склонились над приемником. Они прослушали весь выпуск новостей, и только когда начался прогноз погоды, Рафат убрал звук.
– Дела… – сказал он. – Пожалуй, что нам здесь не стоит оставаться.
Алик присел в шезлонг. Его грузное тело продавило синтетическую ткань почти до пола, но он даже не шевельнулся, чтобы сесть поудобнее. Глаза у него блуждали.
– Задержан на границе… – проговорил он, слегка опомнившись. – Что это значит?
– «Что значит, что значит»! Значит – сдали его ребята! Что значит – нечистая работа!
Рафат встал и вошел в дом. Спустя несколько минут он появился, совершенно готовый к выходу. На ладони он подбрасывал ключи от машины:
– Я уезжаю.
– Куда?
– Куда-нибудь. Кеша тоже не глухонемой. К сожалению. Погоди, не сегодня-завтра сюда тоже нагрянут. Если против него дали показания, он не станет покрывать нас.
– Мы-то при чем? – вскинулся Алик. – Постой. А как же оружие? Ты хотел с Сергеем…
– Сергей теперь чихать на нас хотел! – Рафат сжал ключи в кулаке. – Ну, так ты едешь или здесь остаешься?
Алик сидел неподвижно. Ему все еще не верилось, что это конец. Рафат не стал дожидаться ответа. Он спустился с веранды, вывел свою машину из гаража и, садясь, в последний раз окликнул друга:
– Остаешься? Ладно, твое дело.
И уехал. Дворняга проводила его истошным лаем. Когда машина скрылась из виду, она вернулась во двор, огляделась по сторонам и принялась гонять ворон. Потом остановилась и ожесточенно впилась зубами в собственную спину. Ее мучили блохи.
Алик с трудом встал с шезлонга. В груди, слева, пониже ключицы поселилась тягучая, ноющая боль. «А если инфаркт? – мелькнуло у него в голове. – Еще не хватало… И за руль не сядешь. А, все равно. Если будут искать, везде найдут».
Он вернулся на кухню и поставил в духовку противень с мясом. Сел рядышком и пригорюнился. Он чувствовал себя старым, больным, обманутым, никому не нужным. «И зачем я ввязался в эту аферу? – горестно подумал он. – Разве это мое дело? Торговал бы себе, как раньше… Нет, захотелось чужого пирога… Это все Андрей. Наточил зубы у себя в Германии, страх потерял. Не надо было с ним связываться».
В кухню робко протиснулась собака, привлеченная запахом тушеного мяса. Она нервно заскулила, преданно глядя хозяину в глаза, пометалась между плитой и холодильником и наконец упала на пол, словно лишившись сил. Когда обед был готов, Алик поставил для собаки тарелку с мясом. Он ел за столом, а она – у его ног. В отличие от Алика, аппетит у нее был отличный.
– Жри, псина, жри, – уныло сказал ей хозяин. – Когда меня заметут, кто тебя покормит?
И отдал ей свою порцию, с которой никак не мог справиться.
Настя шла домой. Целую неделю она прожила взаперти, на какой-то подозрительной, холостяцкой квартире. Правда, там был телевизор, музыкальный центр, балкон, на который можно было высунуть нос… Саша – тот самый парень, который привез ей деньги – заглядывал через день и привозил ей продукты. Он пытался поболтать с девушкой, но та побаивалась его и больше молчала. Она вообще была не уверена, что на этом все несчастья кончились. Деньги были при ней, но и это ее не успокаивало. Как только ее сюда привезли и она осталась одна, Настя прежде всего пересчитала деньги. Потом села и глубоко задумалась.
Сергей оказался куда щедрее, чем она думала. Он дал ей не пять с половиной тысяч, как она просила, а десять. Эти деньги казались ей какими-то ненастоящими, хотя на вид это были самые реальные доллары. «Неужели я их заработала?! – Она глядела на эту кучу бумажек, и у нее путались мысли. – Но за что мне столько? И пять-то тысяч просить было наглостью… А он дал в два раза больше. Может, это для виду? Чтобы меня успокоить? А потом этот Саша возьмет да придушит меня тут… А деньги вернет хозяину».
Правда, немного успокаивало то, что никто ее не охранял. Она могла в любой момент покинуть квартиру, выйти во двор, уехать куда глаза глядят. Один раз она осмелилась выйти на лестничную площадку. Никто ее там не караулил. Из-за соседских дверей доносились звуки включенных телевизоров, просачивались запахи еды… Она подумала и вернулась в квартиру, тщательно запершись изнутри.
Наконец настал последний день ее заточения. Саша приехал очень довольный и сообщил, что теперь может отвезти ее, куда угодно.
– Значит, все? – Она не верила своему счастью. – И деньги мои?
– А я не знаю, какие такие деньги, – усмехнулся он. – Ты мне про это не рассказывай. Я тебе только еду сюда носил, поняла?
Она кивнула.
– Куда тебя везти? – спросил он, усаживая Настю в свою машину.
– Меня точно не будут искать… те люди? – спросила она, заглядывая ему в глаза.
Он опять улыбнулся:
– А я не знаю, какие это те люди… Мое дело – тебя отвезти, куда скажешь.
– Из тебя много не вытянешь, – вздохнула Настя. – Ладно, если Сергей сказал, что можно…
И она попросила отвезти ее домой. Отпустила машину неподалеку от своей улицы. Ей не хотелось, чтобы мать из окна увидела, кто ее привез. Саша даже не попрощался – только махнул рукой. И теперь Настя шла домой.
Подойдя к своему подъезду, она ахнула. Сперва даже подумала, что ошиблась, пришла не туда. Асфальт был усыпан мусором – пустые пачки из-под сигарет, битые бутылки, окурки… На свежевыкрашенной двери подъезда кто-то выжег матерное слово. Она вбежала в подъезд, взлетела по лестнице… И замерла перед дверью своей квартиры. Кожаная обивка была варварски изрезана. Замирая от страха, Настя нажала кнопку звонка. Кнопка тоже была обожжена, видимо, ее жгли спичками. Но звонок все же сработал. Дверной «глазок» потемнел, Настя услышала слабый вскрик, и ей открыла мать:
– Слава богу… Жива!
Она втащила Настю и обняла ее. Настя почувствовала, как ее щеки коснулась что-то мокрое. Мать плакала.
– С Мартыном что-то? – испуганно спросила Настя и тут же увидела сына.
Непривычно тихий, насупленный, он появился в дверях кухни и сказал:
– Явилась, не запылилась. А у нас война.
– Что? – Настя отстранилась от матери и вгляделась ей в лицо. Сердце у нее упало. Она увидела, как постарела мать за эти несколько дней.
– Каждый день приходят… – тихо сказала мать. – Творят, что хотят. Ты видела нашу дверь?
Настя молча кивнула. Мартын топнул ногой:
– Сломали мне машину!
– Я гуляла с ним во дворе, – таким же невыразительным, глухим голосом сообщила мать. – Он вынес поиграть свой грузовик, помнишь, отец ему подарил на прошлый Новый год. И появилась эта ужасная кодла… Растоптали ему грузовик… Мартын… – тут мать как-то нервно хохотнула. – Он укусил за ногу этого бритого парня.
– Серьезно?! – Настя с восхищением повернулась к сыну. – Ты его укусил?!
– Гад он ползучий, – зло сказал мальчишка. – Меня больше гулять не водят.
Выяснилось, что с того момента, как Настя исчезла, компания озверела. Загадила весь двор. Пугают всех подряд, даже соседей. Соседи приходят с жалобами к Настиным родителям – ведь всем уже известно, что это друзья их дочери.
