Любить Эванджелину (ЛП) - Ховард Линда (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Да, согласился Роберт, вглядываясь в ее бледное, измученное лицо. Мгновенная, хоть и острая боль много лучше бесконечных терзаний. Невинные действия, основанные на отчаянных решениях.
Эви пожала плечами.
— Я думала, тебе нужен мой причал. Но не могла понять зачем. Он много значит для меня, однако как объект для инвестирования средств не слишком интересен, так как здесь есть более крупные и прибыльные пристани. А ты, оказывается, считал меня предательницей, и разве вступить со мной в фальшивую связь, добиваясь того, чтобы мы фактически стали жить вместе, не являлось для тебя самым простым и удобным способом следить за мной?
Роберт рассудил, что это коварный вопрос.
— Наши отношения не были фальшивыми.
— Ну да, как же. И луна не круглая, — ответила Эви и посмотрела в окно на свое королевство, сохраненное столь высокой ценой.
— Я не собирался доводить потерю права выкупа по закладной до конца, — сказал он. — Это было лишь средством давления. Даже будь ты виновна, я уже принял решение воспрепятствовать судебному преследованию в отношении тебя.
— Как это великодушно с твоей стороны, — с горькой иронией пробормотала Эви.
Роберт выпрямился и, легко оттолкнувшись от стойки и сделав пару шагов, оказался прямо перед Эви. Мужчина положил руки ей на плечи и слегка сдавил:
— Я знаю, тебе обидно, и ты злишься на меня, но, пока Мерсер оставался на свободе, я просто не мог прекратить давить на тебя.
— Я понимаю.
— Правда? Слава Богу, — он с облегчением прикрыл веки.
Эви пожала плечами и снова ощутила силу и тепло его ладоней.
— Национальная безопасность важнее попранных чувств. Может, у тебя и не было другого выхода.
Ее голос по-прежнему звучал очень грустно, даже тоскливо. Роберт открыл глаза и понял, что преодолел еще не все препятствия. Проблема дома еще стояла между ними.
— Я очень сожалею о твоем доме, — начал он осторожно. — Я никогда не позволил бы тебе продать его, если бы знал, что ты планируешь именно это. — Ласкающим движением он прижал ладонь к ее щеке, почувствовав под пальцами теплый шелк ее кожи. — Я не могу вернуть тебе твой коттедж, но могу подарить свой. Все, что для этого требуется, — переписать его на твое имя.
Эви напряглась и резко отстранилась от его руки.
— Нет, благодарю, — холодно ответила она и поднялась со стула. Затем подошла к окну и, встав к Роберту спиной, стала пристально вглядываться вдаль.
Конечно, она снова поспешила с неправильными выводами, подумал Роберт, досадуя на себя, что не сдержался и встрял с домом прежде, чем уладил все остальное.
— Это не благотворительность, — примирительным тоном продолжил он, дотронулся до тыльной стороны ее шеи, нащупал напряженные мышцы и стал их осторожно разминать. — Это будет не более чем жест, так как все равно останется в семье. Эви, любимая, ты ведь выйдешь за меня замуж? Я знаю, тебе очень дорого это место, но мы можем пойти на компромисс. Я вовсе не собираюсь насовсем увозить тебя от родных. Мы будем использовать этот дом для отдыха. Проводить здесь летний отпуск, ну и, конечно, наезжать сюда по несколько раз в год.
Эви резко отшатнулась от Роберта и повернулась к нему лицом. Если прежде она была бледной, то сейчас покрылась мертвенной белизной. Ее красивые золотисто-карие глаза казались безжизненными и тусклыми, и он с дрожью вспомнил, как Бекки описывала Эви после смерти Мэтта. То, что он заметил в ее взгляде, называлось эмоциональной пустотой, и это встревожило его до крайности.
— Точно так же, как и все другое, твои компромиссы всегда ведут к твоей пользе, — произнесла она с такой болью в голосе, что он вздрогнул. — Уж лучше быть одной, чем так. Почему бы тебе не отправиться в Нью-Йорк, а я останусь здесь; такое решение сделает нас обоих намного счастливее.
— Эви… — Он замолчал, а потом заставил себя глубоко вздохнуть, чтобы восстановить самообладание. Безусловно, она совершенно выбита из колеи всем, что с ней сегодня произошло. Она его любит, а он причинил ей столько страданий. Так или иначе, но он должен убедить ее довериться ему снова.
— Нет! — с яростью воскликнула Эви. — Даже не пытайся сейчас обдумывать то, как манипулировать мной, чтобы заставить плясать под твою дудку. Когда речь заходит о твоей выгоде, ты становишься необыкновенно умен и чертовски коварен. Но на самом-то деле тебя ничего не трогает, правда? — Она развела руки в стороны и, помогая себе жестами, с горячностью продолжила: — Ты здесь, а все остальные вот тут, но вместе вам никогда не встретиться. Рядом с тобой никого и ничего нет. Ты готов жениться на мне, но это ничего не изменит. Ты все так же останешься наглухо закрытым, наблюдая со стороны, дергая за ниточки, вынуждая окружающих поступать так, как нужно тебе. А вот у нас с Мэттом все было по-настоящему, а не видимостью благополучия! Так что же заставляет тебя думать, что я соглашусь на эту пародию отношений, которую ты предлагаешь? — Она замолчала, дрожа, и через мгновение тихо, но твердо сказала: — Уходи, Роберт.
Глава 18
Отсутствие Эви оставило огромную, зияющую дыру в жизни Роберта. Никогда раньше он не тосковал по женщине. Никогда не позволял ни одной из них стать настолько важной для него, что без нее он чувствовал себя одиноким. Но именно в таком положении он оказался сейчас. На следующий день после категорического отказа Эви выйти за него замуж он вернулся в Нью-Йорк и тотчас же занялся делами, но та светская круговерть, которая прежде приносила ему удовольствие, теперь казалась одновременно и слишком безумной, и слишком скучной. Ни опера, ни посещение бесконечной череды вечеринок не привлекали его. Он хотел сидеть на веранде теплыми, наполненными ароматами ночами, слушать шепот реки и упиваться бесчисленным множеством звезд, разбросанных по черному небу. Он мечтал лежать вместе с Эви в шезлонге, лежать до тех пор, пока неподвижность их нагих, слившихся воедино тел не станет настолько нестерпимо чувственной, что они оба разлетятся на куски от поглотившего их наслаждения.
Секс всегда был чрезвычайно важной, но контролируемой частью его бытия. Однако сейчас Роберт понял, что возникающие на его пути соблазны не вызывают у него интереса. Его аппетиты нисколько не уменьшились, они просто сводили его с ума. Но он избегал того контролируемого удовлетворения, знакомого по прежним связям, когда его разум отчужденно фиксировал происходящее с его телом. Он не отстранялся, когда любил Эви. И даже несколько раз терял самообладание. Чувствовать под собой ее обнаженное тело, вонзаться в тесное, невозможно горячее лоно, ощущать, как она превращается в чистое пламя в его руках…
Возникший в голове соблазнительный образ мгновенно заставил его отвердеть, и Роберт, вскочив на ноги, принялся беспокойно кружить по квартире, сопровождая каждый шаг ругательством сквозь стиснутые зубы. Все эти дни ничто не могло возбудить его, но стоило только подумать об Эви, и это происходило. Он хотел ее, и то, что ее нет рядом, как кислота разъедало душу.
Роберт все еще не мог решить, что пошло не так. Он чувствовал, что ответ где-то рядом, но тот был настолько призрачным, что постоянно ускользал от его постижения. И эта неспособность понять причину вызывала в Роберте почти такое же раздражение, как и жажда обладать Эви. Всю жизнь он с такой быстротой умел улавливать нюансы и четко определять суть любой проблемы, что оставлял соперников плестись далеко позади. Теперь же казалось, что разум подвел его, и эта мысль приводила в ярость.
Дело не в доме. Несмотря на то, что это страшно ранило Эви, она приняла его объяснения. Он понял это по ее взгляду. В сравнении с национальной безопасностью ее коттедж не имел никакого значения, и она поверила его словам, что он никогда не собирался позволить банку забрать у нее причал. С его стороны это стало грубейшим просчетом, и Роберт досадовал на сам факт допущенной ошибки. Эви сделала то, что никто не мог предугадать. Заложить недвижимость — да, вероятнее всего, — но не продать. Роберт все еще был потрясен тем решением, которое она нашла.
